Ирвин Шоу - Как принято во Франции Страница 3

- Я вас понимаю. То же самое мне иной раз хочется сказать о больнице.

- И где эта больница? - полюбопытствовал Беддоуз.

- В Сиэтле, - ввернула Кристина.

- Давно вы здесь? - спросил Беддоуз, не обращая внимания на брошенный на него взгляд Кристины.

- Три недели, - Хайслип повернулся к Кристине. Его глаза светились любовью. - За три недели многое может произойти. Господи! - он похлопал Кристину по руке и опять рассмеялся. - Еще неделя, и снова в больницу.

- Вы приехали отдохнуть или по делу? - задал Беддоуз стандартный вопрос, без которого не обходился разговор двух американцев, встретившихся за границей.

- И так, и эдак. Меня попросили выступить на одном конгрессе, а заодно я решил побывать в нескольких больницах.

- И что вы думаете о французской медицине, раз уж получили возможность познакомиться с ней напрямую? - профессиональный навык сработал автоматически.

- Ну... - Хайслипу и на этот раз удалось оторваться от Кристины, - они работают не так, как мы. Больше доверяют интуиции. У них нет нашего оборудования, денег на исследования, вот им и приходится полагаться на метод проб и ошибок, - он улыбнулся. - Если вы вдруг заболеете, мистер Беддоуз, без колебания обращайтесь к ним за помощью. Здесь лечат ничуть не хуже, чем за океаном.

- Пока я на здоровье не жалуюсь, - вырвалось у Беддоуза, и он сразу понял, что сморозил глупость. И вообще, разговор этот ему определенно не нравился. Не изза содержания, а потому, что хирург очень уж откровенно смотрел на Кристину. Пауза затягивалась, и Беддоуз вдруг понял, что в молчании они могут просидеть до скончания века. - Вы осмотрели здешние достопримечательности?

- Не в той мере, как хотелось бы. Только Париж. Мне бы очень хотелось в это время года поехать на юг. В то местечко, о котором постоянно говорит Кристина. СенПоль де Венс. Как я понимаю, это полная противоположность Сиэтлу, но при этом там есть водопровод и пристойное питание. Вы там бывали, не так ли, мистер Беддоуз?

- Бывал.

- Кристина мне говорила. О, благодарю вас, - он кивнул официанту, который поставил перед ним стакан лимонада.

Беддоуз смотрел на Кристину. Они провели там неделю, ранней осенью. Оставалось только гадать, что именно она рассказала доктору.

- Мы заглянем туда в следующий приезд.

- Понятно, - Беддоуз отметил "мы", но не понял, о ком идет речь. - Вы собираетесь в ближайшее время снова приехать во Францию?

- Через три года, - Хайслип осторожно достал из лимонада кубик льда и положил на блюдце. - Я думаю, каждые три года мне удастся вырываться из больницы на шесть летних недель. Летом люди меньше болеют, - он встал. Извините, но мне надо позвонить.

- Вниз и направо, - пояснила Кристина. - Женщина тебя соединит. Она понимает поанглийски.

Хайслип рассмеялся.

- Кристина не доверяет моему французскому. Говорит, что с моим акцентом во Франции делать нечего, - уже двинулся к двери, остановился. - Я очень надеюсь, что вы пообедаете с нами, мистер Беддоуз.

- Дело в том, что у меня назначена одна встреча, - ответил тот. - Но я попытаюсь чтонибудь сделать.

- Хорошо, - Хайслип легонько коснулся плеча Кристины и твердым шагом покинул террасу.

* * *

Беддоуз наблюдал за ним, а в голове вертелась злобная мыслишка: "Внешнето я куда интереснее, чем он". Потом повернулся к Кристине. Она рассеянно помешивала ложечкой остатки чая, разглядывая кружащиеся чаинки.

- Вот почему волосы стали длинными и естественного цвета.

- Вот почему, - Кристина не отрывала глаз от чаинок.

- И лак для ногтей.

- И лак для ногтей.

- И чай.

- И чай.

- И что ты рассказала ему о СенПоль де Венсе?

- Все.

- Перестань смотреть в эту чертову чашку.

Кристина медленно положил ложку, подняла голову. Ее глаза блестели, но губы не дрожали, пусть ей это далось и не без усилий.

- Что значит, все?

- Все.

- Почему?

- Потому что мне не нужно чтолибо от него скрывать.

- Как давно ты его знаешь?

- Ты слышал. Три недели. Ньюйоркский приятель попросил его передать мне привет.

- И что ты собираешься с ним делать?

Кристина посмотрела ему в глаза.

- На следующей неделе я собираюсь выйти за него замуж и улететь в Сиэтл.

- И каждые три года ты будешь возвращаться сюда на шесть летних недель, потому что летом люди меньше болеют.

- Совершенно верно.

- И это нормально?

- Да.

- Не слышу уверенности в голосе.

- Только давай обойдемся без психоанализа, - резко бросила Кристина. Я этим сыта по горло.

- Официант! - позвал Беддоуз. - Принесите мне, пожалуйста, виски, - он перешел на английский, вдруг забыв, где находится. - А ты, ради Бога, выпей со мной.

- Еще чашку чая, - попросила Кристина.

- Да, мадам, - кивнул официант и отошел.

- Ты ответишь на мои вопросы? - спросил Беддоуз.

- Да.

- Я имею право на прямые вопросы?

- Да.

Беддоуз глубоко вдохнул, посмотрел в окно. Мимо проходил мужчина в пальто с поднятым воротником. Он читал газету и качал головой.

- Ладно, так что ты в нем нашла?

- Что я могу тебе на это ответить. Он - мягкий, добрый, приносящий много добра человек. Ты в этом убедился сам.

- Что еще?

- И он меня любит, - тихо добавила она. За все время их знакомства Беддоуз не слышал от нее этого слова. - Он меня любит, - бесцветным голосом повторила Кристина.

- Я это видел. Бесстыдно.

- Бесстыдно.

- Теперь позволь задать еще один вопрос. Ты хотела бы встать изза этого стола и уйти со мной?

Кристина отодвинула чашку с блюдцем, задумчиво перевернула чашку.

- Да.

- Но не встанешь.

- Нет.

- Почему нет?

- Давай поговорим о чемнибудь еще? - предложила Кристина. - Куда ты полетишь в следующий раз? В Кению? Бонн? Токио?

- Почему нет?

- Потому что я устала от таких, как ты, - отчеканила Кристина. - Я устала от корреспондентов, пилотов, перспективных чиновников. Я устала от всех этих талантливых молодых людей, которые все время кудато улетают, чтобы сообщить всему миру о революции, заключить перемирие или умереть на войне. Я устала от аэропортов, устала провожать людей. Устала от того, что мне не разрешено плакать до взлета самолета. Устала от необходимости всегда и всюду приходить вовремя. Устала отвечать на телефонные звонки. Устала от избалованной, всезнающей международной тусовки. Устала обедать с людьми, которых когото любила, а теперь должна вежливо болтать с их греками. Устала от того, что меня передают из рук в руки. Устала любить людей больше, чем они любят меня. Я ответила на твой вопрос?

- Болееменее, - Беддоуз удивлялся, что сидящие за другими столиками не обращали на них ни малейшего внимания.

- Когда ты улетел в Египет, я приняла решение, - ровным голосом продолжила Кристина. - Я постояла у сетчатого забора, глядя как заправляют горючим эти громадные самолеты, вытерла слезы и решила. В следующий раз улечу я и ктото другой будет стоять с разбитым сердцем.

- И ты его нашла.

- Я его нашла, - подтвердила Кристина. - И я не собираюсь разбивать ему сердце.

Беддоуз взял ее руки в свои. Она не отреагировала.

- Крис... - она смотрела в окно. Миленькая, юная, спокойная. Ему вдруг вспомнилась их первая встреча, вспомнились другие красивые девушки, которых он знал, вспомнилось, как она выглядела рядом с ним в постели номера маленького отеля всего лишь три месяца тому назад, под лучами утреннего осеннего солнца, вливающими в окно, из которого открывался прекрасный вид на отроги Альп и далекое море. Держа в своих руках такие знакомые девичьи пальчики, он думал о том, что все переменится, если ему удастся заставить ее повернуть голову. - Крис...

Но она не повернула головы.

- Напиши мне в Сиэтл, - сказала она, глядя в окно, на котором оседали капельки влаги, в котором отражались люстры кафе и уличные фонари.

Беддоуз отпустил ее руки. Кристина их не убрала. Они остались на столе, ногти чуть поблескивали бледным лаком. Беддоуз встал.

- Я лучше пойду, - слова давались ему с трудом, голос отдавался внутри головы. Господи, думал он, я старею, скоро я буду плакать в ресторанах. - Я не хочу ждать чек. Скажи своему приятелю, что я не смогу пообедать с вами и извиняюсь за то, что оставил на него чек.

- Это ерунда, - бесстрастно ответила Кристина. - Он с удовольствием заплатит.

Беддоуз наклонился и поцеловал ее. Сначала в одну щеку, потом в другую.

- На прощание, - ему казалось, что он улыбается. - Как принято во Франции.

Он взял пальто и быстро вышел. Миновал парижское представительство "Транс уорлд эрлайнс", повернул за угол на знаменитый бульвар, следуя маршрутом, которым получасом раньше проследовали ветераны. Ничего не видя перед собой, он шагал к Арке, где у Вечного огня уже поблескивали от ночной влаги лавровые веточки возложенного к могиле венка.

Он знал, что в такой вечер не стоит оставаться в одиночестве, знал, что должен кудато войти, снять телефонную трубку, пригласить когото пообедать с ним. Он миновал два или три бара с телефонами, даже остановился перед одним, но не вошел. Потому что во всем городе не было человека, которого он хотел бы видеть в этот вечер.