Пожиратель душ. Об ангелах, демонах и потусторонних кошмарах - Генри Каттнер Страница 39

Бенсон растянулся на полу, раскинув руки. Рядом с его пальцами лежал перевернутый серебряный светильник. Пламя в нем погасло. В стекленеющих глазах Бенсона застыла зловещая радость, и вскоре все его бледное лицо исполнилось триумфального, дьявольского ликования. Это выражение не менялось, и Дойл понял, что Бенсон умер.

Он вышел из пентаграммы, невольно вздрогнув, и поспешно включил свет. Затем принялся методично обыскивать комнату. До этого он старался не оставлять отпечатков, а теперь для верности надел резиновые перчатки. Ничего ценного в доме не было – набор щеток с серебряными ручками, кое-какие украшения, около ста долларов наличными.

Дойл снял с кровати простыню и сделал из нее узелок для ценностей. Потом снова осмотрел комнату. Любая неосторожность была недопустимой. Закончив осмотр, он кивнул, выключил свет и вышел из хижины. Отыскав снаружи палку, разбил стекло и повозился с засовом. Тот легко открылся.

Луна поднималась, бросая бледные лучи в разбитое окно. Дойл увидел на полу свою тень – бесформенное черное пятно – и поспешно сдвинулся в сторону. Теперь луна освещала бледное лицо мертвеца. Дойл еще долго вглядывался в окно, прежде чем отвернуться.

Оставалось последнее дело. Через полчаса и оно было закончено. Награбленное оказалось на дне стоялого заболоченного озерца в десяти милях от хижины. Теперь все указывало на то, что Бенсон погиб от рук грабителя. По дороге к городу Дойл почувствовал невероятное облегчение, натянутые нервы наконец расслабились.

Однако у всего этого было еще одно неожиданное последствие. Дойла вдруг стало клонить в сон. Даже открыв окно и впустив в салон холодный ночной ветер, он не смог отогнать усыпляющую дремоту.

Дважды он едва не слетел с дороги. Наконец почувствовал, что не сможет ехать дальше, остановился на обочине, накинул на колени плед и расслабился. Дорога домой занимала несколько часов – можно было и поспать.

Он неловко укутался в плед. Ночь становилась все холоднее. Ледяные звезды будто следили за ним с озаренного холодным сиянием неба. Перед тем как провалиться в сон, Дойл решил, что слышит чей-то смех…

Его сон был полон странных гротескных образов. Он чувствовал, что падает в головокружительную бездну, и это ужасное головокружение оставило его разбитым и беззащитным перед снами, которые последовали за ним…

Ему снилось, что он снова у Бенсона. На стенах по-прежнему висели черные портьеры, пентаграмма все так же светилась на полу, лишь серебряные светильники больше не горели. Вокруг было темно и тихо, дул ледяной ветер.

Внезапно Дойл подумал о другом, как бывает во сне, и понял, что у комнаты нет потолка. В черной выси горели холодные звезды. Без всякого предупреждения над его головой зашевелился неровный клочок неба. Над открытой комнатой завис невидимый бесформенный силуэт.

Под ногами у Дойла, на том же месте, лежало тело Бенсона. Остекленевшие глаза, казалось, излучали пугающий внутренний свет. Они смотрели не на него, а вверх, и свет из зловещих глазниц понемногу рассеивал мглу в комнате.

Сверху спустился толстый узловатый канат, остановился над головой мертвеца и начал медленно извиваться, словно огромный червяк. Проследив за канатом, Дойл увидел, что тот скрывается в черной тени наверху, и отчего-то обрадовался тому, что в темноте не смог четко разглядеть зависшую над домом сущность.

Веки Бенсона понемногу смыкались. Если не считать этого едва заметного движения, на его лице, по-прежнему бледном, не дрогнул ни один мускул. Наконец глаза мертвеца полностью закрылись. Дойл заметил, как черный канат шевельнулся, изогнулся и через комнату двинулся к нему. Над головой возникло тусклое сияние. Оно нарастало, становилось все ярче, пока звезды на его фоне не стали еле видимыми фантомами, – и беззвучно опустилось на Дойла.

Дойла охватил неописуемый ужас. Он попытался отпрянуть, но обнаружил, что не может пошевелиться; его будто разбил сонный паралич, сделав полностью беспомощным. Постепенно в бледном сиянии перед его глазами появилась смутная аморфная фигура.

Канатоподобная штуковина приближалась. Дойл испуганно дернулся, пытаясь разорвать невидимые оковы, мешавшие двигаться. И теперь это ему удалось.

Паралич сняло; он развернулся, чтобы убежать, но увидел перед собой пустоту. У самых его ног открылась черная бездна, и он полетел в нее. Его затрясло, по телу точно пробежал электрический разряд, одним махом спутавший все чувства. На миг Дойлу показалось, что он падает в волны забвения, и тут его окутало серое сияние. Комната без потолка исчезла. Пропали и Бенсон, и летающий ужас.

Он очутился в другом мире. Мире снов!

Удивительное ощущение нереальности! Дойл огляделся и обнаружил, что он купается в непонятно откуда исходящем сером сиянии, не отбрасывая тени. Воздух сгустился и превратился в полупрозрачную туманную дымку. На равнине вокруг него мерцали причудливые скопления кристаллов. Наверху легко и свободно парили удивительные шарообразные существа размером с его голову. Эти идеальные шары были покрыты яркой, похожей на змеиную чешуей.

На глазах Дойла один из них взорвался облаком крошечных искрящихся пылинок, которые медленно осели на землю. При соприкосновении с землей пылинки превратились в крошечные кристаллы и начали расти, образуя причудливые фигуры.

Тусклое сияние постепенно становилось ярче; Дойл внимательно приглядывался к бледному искрящемуся свету, пока не сообразил, что это означает. Наконец он смог различить в нем пугающие очертания, и тут же, без предупреждения, из сияния снова возник черный канат – и потянулся к Дойлу!

Дойл испытал леденящий ужас. Неужели этот сон никогда не кончится? Его снова охватил странный паралич. Хотелось закричать, но с онемевших губ не сорвалось ни звука. Но не успело червеобразное щупальце коснуться его, как Дойл вспомнил прошлый побег и опять отчаянно дернулся, освобождаясь от невидимых оков. И снова под ногами разверзлась бездна, и снова его тело затряслось, когда он полетел вниз, и снова темный занавес поднялся, открыв другой фантастический пейзаж.

Вокруг был пышный непроходимый лес. Кора деревьев, листья, тугие спутанные лианы и даже трава под ногами были кричащего ярко-алого цвета. Но самое страшное – все это было живым!

Свисавшие с деревьев лианы извивались и раскачивались, сами деревья тоже неутомимо колыхались в спертом горячем воздухе. Даже длинные мясистые травинки под ногами шевелились, как черви, отчего Дойлу стало дурно.

Солнца не было, лишь пустое голубое небо, невероятно безмятежное по сравнению с этими жуткими хитросплетениями. Дойл успел заметить, как к нему метнулась алая, похожая на змею лиана толщиной с руку, и вновь предпринял отчаянную попытку сдвинуться с места. В тот же миг он увидел над собой зарождение знакомого пульсирующего сияния. Спустя миг его окутала тьма, и он очутился уже в другом мире.

Он стоял посреди большого