Мирча Элиаде - Змей Страница 4

Он улыбался, но без тени смущения. Правую руку положил на дверцу машины, левой медленно снял очки. Дорина вздрогнула. Он словно ожег их взглядом, глаза были с особенным блеском, и зрачки необыкновенно большие. По разговору, по манерам — явно юноша из хорошей семьи. Лиза оценила и его спортивный костюм безукоризненного кроя, с большими накладными карманами на куртке.

— Я некоторым образом заблудился! — весело принялся объяснять юноша. — Представьте, уснул в лесу, а друзья уехали. Мы тоже собирались в монастырь…

Капитан привстал, чтобы освободить незнакомцу место.

— Но я ни в коем случае не хочу вас стеснять, — запротестовал тот. — Когда я попросился к вам на подножку, я нисколько не преувеличивал. Я прекрасно доеду и так…

— Лучше мы все-таки потеснимся, — сказала Лиза. — Или Дорина сядет мне на колени…

Юноша был вынужден повиноваться. Со множеством извинений он втиснулся в машину и представился:

— Серджиу Андроник, авиатор. Или без пяти минут авиатор…

И снова блеснул белозубой улыбкой. Протягивая ему руку, Лиза отметила, что он скорее загорелый, чем смуглый: вероятно, из той породы мужчин, что находят вкус в спорте — полжизни на воздухе. Серджиу Андроник поцеловал дамам ручки с безупречной галантностью. Дорина зарделась. От его волос исходил едва заметный мужской запах — здоровья, силы.

— Тогда уж познакомьтесь и с остальными, — сказал Владимир.

Их как раз нагоняла вторая машина.

Серджиу Андроник обернулся. И когда машина остановилась сзади, Владимир представил ее пассажирам нового знакомого.

Больше всех приключение Андроника развеселило Стере.

— Не огорчайся, если не найдешь приятелей, — заявил он, не чинясь. — С нами тоже неплохо.

Юноша поблагодарил легким наклоном головы. Впрочем, он вовсе не был огорчен и, более того, даже нисколько не озабочен. Устроившись посередке — между Лизой, державшей на коленях Дорину, и капитаном Мануилой, — он тут же завел непринужденный разговор, и даже с блестками юмора. «Что значит l'usage du monde[2],— думала Лиза, — язык хорошо подвешен, уверенность в себе». Она была очарована.

— Мы решили устроить пикник в лесу, — начал молодой человек, едва машина тронулась. — Они с утра заехали за мной в Пиперу. Мои друзья, я имею в виду. У меня там летные часы… только не думайте, что я уже летаю вовсю. Нет, я только учусь…

Дорина и Лиза ловили каждое его слово. Летать — какое упоительное чувство!

— Но это, должно быть, страшно трудно! — с горячностью заметил Владимир.

— Трудно? Жутковато, я бы сказал, первый раз, когда тебя поднимает самолет. Кажется, что все кончено, что уже никогда не вернешься на землю цел и невредим. А потом привыкаешь, входишь во вкус. И уже кажется, что только и живешь, когда в небе…

Капитан Мануила, слушая, улыбался с легкой горечью. Как книжно выражается юноша — а интерес вызывает жгучий. Особенно у дам. Только посмотрите на них…

Дорина и Лиза в самом деле преобразились. Не каждый день выпадает случай побеседовать с живым авиатором. А уж проехаться в одной машине с блестящим молодым человеком, к тому же штатским, который им же и признателен за то, что его взяли с собой…

— Только не пугайтесь, когда я вам представлю моих друзей, — продолжал молодой человек. — Я даже боюсь предположить, на кого они будут похожи, когда мы их нагоним. Правда, оставил я их трезвыми и благопристойными. Точнее, они меня оставили…

И сам рассмеялся. Здоровым, дерзким, заразительным смехом. Прыснули Лиза и Дорина. Капитан Мануила ограничился улыбкой. На такого юнца невозможно сердиться. Однако же легкомыслие замечательное…

— Вы на нас и вправду страх навели! — Лиза наконец-то попала в тон юноше, чего ей так хотелось с самого начала.

— Кто же они? — не столь непринужденно спросила Дорина.

— Во-первых, один инженер с Решицкого завода, очень ответственный субъект, — веско отвечал Андроник. — Среди остальных преобладает прекрасный пол, потому что на одного архитектора приходятся две приятельницы. Это две милые иностранки, а больше я о них, право, ничего не знаю.

Дорина скисла, хотя и заставила себя улыбнуться. Вдруг окажется, что иностранки ни бум-бум по-румынски и придется перейти на французский? Ее не слишком окрыляла такая перспектива.

Лиза, напротив, в душе ликовала, что представится случай поболтать по-французски. Она два года жила в Париже, да и здесь старалась упражняться во французском с подругами… А потом, кто знает, у этих иностранок может оказаться уйма интересных знакомых в Бухаресте. Дипломатические круги, светские чаепития, аристократические приемы… Нет, эта встреча замечательна во всех отношениях. Их ждет настоящий праздник.

— Жаль, что я не захватил купального трико, — сказал Андроник, когда уже подъезжали к монастырю. — Вы не представляете себе, как приятно купаться в озере ночью, при луне…

— А не холодновато? — засомневался Владимир. — Ведь только май…

— Ах, по мне, хоть бы и февраль! — воскликнул юноша.

Это прозвучало искренне. Впрочем, его слова, хотя он сыпал ими бойко и безапелляционно, вообще не производили впечатления пустого бахвальства. Легко было представить, как он — такой загорелый, широкоплечий — разрезает поутру февральскую воду ладными, сильными руками.

— А если выйдет луна, непременно покатаемся на лодке под серенаду, — присовокупил он. — У Арсеника есть балалайка.

— У Арсеника? — переспросила Лиза.

— Ну да, у того моего друга, который с приятельницами. Надеюсь, эта бестия будет вести себя прилично!

— Как вы к нему суровы! — засмеялась Лиза.

— Еще бы! Скольких женщин он отравил своим ядом! — протянул Серджиу Андроник.

Машина въехала в аллею и тихо подкатила к воротам монастыря. Здесь, под сенью деревьев, вдруг стало ясно, что наступил вечер. Обе женщины ощутили это влажной дрожью, прошедшей по спинам.

IV

Когда общество, оставив баулы и корзины с едой в монастырской гостинице, уже спускалось к озеру, на берег со стороны келий вылетел Серджиу Андроник.

— Их нигде нет! — крикнул он на бегу с таким видом, словно сообщал нечто забавное. — Провалились сквозь землю!

Дорина не сумела сдержать радость. Это не укрылось от глаз Рири и капитана Мануилы.

— Может быть, они вернулись в Бухарест? — быстро сказала Дорина.

— Нет, нет, этого не может быть ни в коем случае, — возразил Андроник. — Я подозреваю, что произошло: они угодили не в тот монастырь!

И он расхохотался так беспечно, заснув обе руки в карманы, как будто ровным счетом ничего не случилось.

— Не надо так убиваться, — пошутил Стере, — мы подвезем тебя в город завтра утром.

— Благодарю! Но вот вопрос: в чем я буду спать ночью и как мне утром побриться?.. — Андроник повернулся к улыбающейся Лизе. — Простите меня, сударыня, за столь нескромные подробности, но если бы вы знали, в кого я превращаюсь за ночь, если бы видели, как гнусно я зарастаю щетиной… Кошмар!

Дам все это очень рассмешило, особенно г-жу Соломон.

— Нет, без преувеличения, форменный кошмар! — настаивал Андроник. — Вы постесняетесь ехать со мной в одной машине. Разве что кто-нибудь уступит мне свой багажный сундук…

Он говорил так непосредственно, с таким комическим горем, что даже капитан Мануила не удержался от смеха.

— Как вы думаете, еще успеем покататься на лодках? — напомнил Владимир.

Г-н Соломон посмотрел на часы. Он не снял с себя роли хозяина и тут, в монастыре. Впрочем, ведь это он устроил поездку. Монастырская гостиница находилась в его ведении, он был здесь лицо известное.

— Восемь без четверти, — сказал г-н Соломон. — Если вы еще не проголодались..

— Оставь, братец, мы еще насидимся за столом, вся ночь впереди, — перебила его Лиза.

Больше всего на свете ей хотелось покататься на лодке в обществе юного незнакомца. Г-н Соломон по ее тону понял, что совсем не к месту встрял с темой ужина, и согласился:

— Как вам будет угодно. Лишь бы лодки нашлись…

Андроник тем временем спустился совсем близко к воде и, чудом держась на границе влажного, с тусклым блеском ила, высматривал что-то в дали озера.

— Не поскользнись! — крикнул ему Стере. — Вода — штука коварная!

Юноша обернулся со странной улыбкой.

— Мне ли этого не знать! Я просто проверяю, настолько точно я помню место, где два года назад перевернулась лодка. Я тогда чуть не утонул.

— Да что ты! — воскликнул г-н Соломон.

Андроник пошел вверх по откосу. Он был не похож на себя: поникший, задумчивый; руки — снова в карманах, шаг потерял стремительность. Так возвращаются с кладбища.

— Я чуть не утонул — это что… Утонул мой приятель, адвокат Хараламбие…

— Как, сударь мой, ты тоже был в лодке?! Невероятно! — вскинулся г-н Соломон. — Когда ты сказал «чуть не утонул», я сразу же вспомнил про Хараламбие… Какое совпадение! Ведь мы же были знакомы. Когда меня известили, я хотел непременно приехать, но что-то, не помню, помешало…