Юкио Мисима - Парчовый барабан Страница 4

Ханако. В полночь - да. (Закуривает.)

Дух. Ты только не думай, что я - сон, химера. Это я при жизни был химерой. От той химеры ничего не осталось, кроме ее пустых мечтаний. Теперь никому не под силу меня растоптать.

Ханако. Однако внешне ты что-то не очень переменился. Во всяком случае, на призрак несчастного влюбленного ты не похож. И дело не в седых волосах, мятой тужурке и грязной рубашке. Чего-то тебе не хватило, чтобы преобразиться в призрак любви... Хотя чем сегодня можно доказать истинность любви? Ничем. Может, от этого ты и погиб?

Дух. Ты хочешь потребовать доказательств у привидения? Вот, смотри (бьет себя по карманам) - у меня нет ни гроша. У меня вообще ничего нет, никакого имущества, и доказательств тоже нет - ни вещественных, ни других каких.

Ханако. Да? А я вся прямо набита доказательствами. В любой женщине их навалом, доказательств любви. А когда они все выйдут, то снова доказательств полно - что никакой любви и не было.

Дух. Где же они, твои доказательства?

Ханако. Например, ключ. Как я, по-твоему, вошла в эту дверь?

Дух. Как? Расскажи.

Ханако. Стащила его из кармана у хозяйки ателье. Пальцы у меня очень ловкие. Помнят, оказывается, старое ремесло. Самой приятно стало.

Дух. Я знаю: ты пришла, потому что боишься моей мести. Ты хочешь вытравить из меня остатки страсти, чтобы я утратил к тебе интерес.

Ханако. Я, пожалуй, кое-что тебе покажу. Ты придумал мне неплохое прозвище - Лунная Азалия. Давным-давно у меня уже было схожее. Тогда меня звали просто Луна. И знаешь почему? У меня внизу живота татуировка молодая луна.

Дух. Татуировка?!

Ханако. Не по своей воле я ею обзавелась. Дело давнее. Клиенты напоили и позабавились... Как вина выпью - луна на моем животе вся краснеет. А обычно белая такая. Как будто мертвая.

Дух. Так ты шлюха!.. Ты убиваешь меня еще раз! Одного раза тебе было мало...

Ханако. Одного раза всегда мало. И чтобы построить любовь - и чтобы ее разрушить.

Дух. Ты не виновата! Тебя отравила своим ядом всякая нечисть.

Ханако. Ошибаешься. Нечисть меня закалила.

Дух. Нечисть и меня растоптала за то, что я был чист.

Ханако. Нет, просто ты был слишком стар.

Комната слева озаряется красноватым свечением - дух разгневан. Становится виден барабан, висящий на ветках азалии.

Дух. Бесстыжая! Я прокляну тебя!

Ханако. Это совсем не страшно. Меня любят, и от этого я становлюсь сильнее.

Дух. Кто тебя любит?

Ханако. Ты.

Дух. Ага, так это сила моей любви заставила тебя открыть твое истинное лицо!

Ханако. Думай как хочешь. Только ведь ты влюбился не в мое "истинное лицо", а? (Смеется.) Надо же, он меня проклянет!

Дух. Но я все равно люблю тебя. И это знает весь загробный мир!

Ханако. Загробный, может, и знает, а мир живых - увы!

Дух. Из-за того, что барабан не загремел, да?

Ханако. Да. Моего окна, во всяком случае, его звук не достиг.

Дух. Во всем виноват барабан. Немой парчовый барабан.

Ханако. Да. Только барабан не виноват, что он немой.

Дух. И все равно я тебя люблю - даже сейчас.

Ханако. Нет, мне это нравится! "Даже сейчас". Со дня твоей смерти и недели не прошло.

Дух. Я люблю тебя. И барабан у меня загремит, вот увидишь!

Ханако. Ну что же, я послушаю. За этим я сюда и пришла.

Дух. Сейчас. Сейчас моя любовь заставит немой барабан заговорить.

Бьет в барабан. Чистый, звонкий звук.

Ага! Заговорил! Ты слышала? Слышала?

Ханако (лукаво улыбаясь). Нет.

Дух. Не слышала?! Не может быть! Я ударю в барабан столько раз, сколько написал тебе писем! Раз! Два! Три! Четыре! Гремит! Слышишь?

Ханако. Что гремит? Где гремит? Все тихо.

Дух. Тихо?! Ты врешь! Вот! Вот! (Бьет.) Десять! Одиннадцать!

Ханако. Барабан молчит.

Дух. Неправда! (Красный свет делается ярче.) Ведь я-то слышу! Двадцать! Двадцать один!

Ханако. Ничего не слышно.

Дух. Тридцать... Сорок! Ты не можешь не слышать! Как звонко он запел! Запел, хотя был обречен на вечное молчание!

Ханако. Я сгораю от нетерпения. Когда же будет звук? Сколько можно ждать?

Дух. Шестьдесят шесть! Шестьдесят семь!.. А вдруг мне это только слышится?..

Ханако (с отчаянием. В сторону). Нет, он такой же, как обыкновенные мужчины.

Дух (с отчаянием. В сторону). Кто, кто подтвердит - слышит она или нет?

Ханако. Увы. Барабан нем.

Дух (обессиленно). Восемьдесят девять... Девяносто... Девяносто один... Все, надеяться больше не на что. Этот рокот мне при-слышался. (Бьет еще и еще.) Зря! Зря! Все зря! Бей не бей, парчовый барабан не зазвучит.

Ханако. Ну же! Сделай так, чтобы барабан проснулся! Не останавливайся! Скорее! Давай! (Протягивает руки.) Не сдавайся, бей!

Дух. Девяносто четыре. Девяносто пять... Это конец. Звука нет. Девяносто шесть... Девяносто семь... Прощай, моя Лунная Азалия... Прощай... Девяносто восемь... Девяносто девять... Прощай навек... (Дух исчезает. Барабан молчит.)

Ханако неподвижно стоит у окна. Дверь распахивается, вбегает Тояма.

Тояма. Мадам, вы здесь?! Слава Богу! А мы все обыскали! Что с вами? Что это вас понесло сюда среди ночи? А? (Трясет ее за плечи.) Ну же, очнитесь!

Ханако (мечтательно). Жаль. Какой дивный был звук у барабана. Ну почему он не ударил в последний, сотый раз?..

ЗАНАВЕС