Альфонс Доде - Короли в изгнании Страница 4

Судьбы героев романа связаны с обойной фабрикой. Фабрика – это идол, которому должны служить ее владельцы, ее служащие, ее рабочие. Образец служения «делу» показывают Вильгельм Рислер, жена Жоржа Клер, кассир Сигизмунд Планюс. В момент, когда обнаруживается измена Сидони, Рислер подавляет в себе личные чувства и все силы устремляет на спасение фабрики.

Роман Доде дает основание для глубоких обобщений. В основе буржуазного брака лежит грубый материальный расчет, своекорыстный интерес. Так, свадьба Жоржа и Клер обусловлена интересами фирмы, Шебы готовы отдать Сидони замуж за любого, кто побогаче, Рислер может взять себе в жены молодую девушку, потому что он разбогател, старик Гардинуа не склонен проявлять свои родственные чувства, когда это затрагивает его материальные интересы. Собственность, деньги, материальный расчет – вот истинные причины, которые порождают трагедии в современной семье буржуа. Доде говорит об этих причинах приглушенно, но у читателя не остается сомнений, кто истинный виновник всех бедствий.

Как и в других своих произведениях, Доде описал то, что он наблюдал лично. По его собственному признанию, большинство персонажей списано с натуры, а обойная фабрика была видна из окон квартиры, в которой он одно время жил.

Имя Доде завоевывало все большую и большую популярность. После «Фромона и Рислера» он был безоговорочно отнесен к реалистической школе. Этому способствовала и его личная дружба с такими писателями-реалистами, как Эд. Гонкур, Г. Флобер, Э. Золя, И. Тургенев. С 1874 года Доде – постоянный участник «Обедов пяти», которые продолжались в течение ряда лет. С Тургеневым его познакомил Флобер, и Доде был очень рад этому знакомству, так как еще раньше читал его произведения. Тургенев поразил его своими энциклопедическими знаниями, владением многими языками, глубоким и оригинальным умом. От него Доде узнавал о жизни в России, о русских писателях, но не только о русских. Однажды Тургенев принес сочинение Гете «Прометей и Сатир» – вольтерьянскую сказку, проникнутую духом мятежа, отрицания, неверия. «Потрясенные грандиозной импровизацией, – вспоминает Доде, – мы, Гонкур, Золя, Флобер и я, слушали гениальное творение, передаваемое гением… Это не был перевод, искажающий и обесцвечивающий оригинал, сам Гете говорил с нами». «Обеды пяти» творчески обогащали каждого из писателей, принимавших в них участие.

Следующим крупным произведением Доде был роман «Джек». В этом «диккенсовском» романе с особой силой проявились противоречивые тенденции в творчестве писателя. Если в предыдущих произведениях Доде (кроме «Писем с мельницы») представители народа упоминались лишь вскользь, то в романе «Джек» народ дан крупным планом. Доде ведет читателя на окраины Парижа, на металлургический завод, в пароходную кочегарку.

Доде подробно рассказывает в своих воспоминаниях, как он познакомился с действительно существовавшим Джеком (его настоящее имя Рауль). Для тщательного изучения условий труда рабочих Доде провел долгие часы в больших мастерских на острове Инде. В изучении языка разных профессий ему помогла книга Дениса Пуло, которой пользовался и Золя во время работы над романом «Западня».

О своем романе писатель сказал: «Жесткая, мрачная, полная горечи книга. Но что это в сравнении с действительной жизнью?..»

Работу над «Набобом» Доде начал еще до того, как был написан «Джек». Роман давался ему нелегко: впервые Доде решил создать большое социальное полотно, многопланово показать Вторую империю. В канцелярии герцога де Морни Доде в самой непосредственной близости мог изучать политические кулисы наполеоновского режима. У него накопился огромный материал, он лично знал не только герцога де Мора (де Морни), но и Набоба. Он наблюдал деятельность продажных депутатов, продажных журналистов, присутствовал при комедии выборов, встречал матерых авантюристов, представителей многоликой богемы.

Брат Доде Эрнест находился около де Морни в момент его смертельной агонии, служил секретарем у Франсуа Браве, ставшего прототипом образа Набоба.

В романе Доде огромное количество действующих лиц и несколько параллельных интриг. Писатель задался целью правдиво и всесторонне описать жизнь Второй империи. «Набоб» – его несомненная удача.

Доде изобразил в «Набобе» характерные противоречия Второй империи: повсеместный обман, прикрытый показной добропорядочностью. При своем рождении Вторая империя вызвала к политической жизни самые темные, самые авантюристические силы общества.

Ко времени, когда происходит действие романа «Набоб», все эти антинародные, авантюристические элементы, как правило, приобщились к власти, приоделись, прихорошились, нахватали титулов и званий, пристроились к тепленьким местечкам. Герцог де Мора был одним из тех, кто руководил государственным переворотом и представлял всю эту пеструю массу сторонников Наполеона Третьего. С необычайным цинизмом относится он к своим обязанностям. Любовные интриги, участие в сомнительных финансовых спекуляциях, поощрение мошенников и подхалимов, меценатство по отношению к бездарным художникам и артистам – вот к чему сводится «деятельность» этого первого после императора лица в государстве. За внешним величием его облика скрывается ничтожная, низкая натура, воплотившая в себе все пороки правящей клики.

Сцены смерти и похорон де Мора символизируют разложение и близкий конец Империи. Даже причина смерти этого всесильного министра полна глубокого смысла. Жаждущий любовных наслаждений, де Мора прибегает к возбуждающим пилюлям доктора Дженкинса, которые и сводят его в могилу. Но так же и вся Империя, одряхлевшая, разложившаяся, непрерывно подхлестывающая себя разными авантюрами, неумолимо движется к гибели.

Символична для нравов Второй империи и фигура Жансуле (Набоба). Этот «мещанин во дворянстве» вышел из бедной семьи торговца старыми гвоздями. Спекуляции в Тунисе сделали его мультимиллионером, и он приехал в Париж, чтобы купить себе признание и славу. Но Париж не Восток. Простоватый Жансуле сразу попадает в толпу опытных авантюристов и погибает в неравной борьбе с ними.

Доде не без сочувствия рисует этого человека. По сравнению с окружающими его хищниками Жансуле выглядит деревенщиной, наивным ребенком. Обманутый и покинутый всеми, кого он еще недавно оделял деньгами, Жансуле умирает, так и не добившись избрания в депутаты.

По-иному складывается судьба бывшего товарища Набоба, а ныне злейшего его врага, банкира Эмерленга. Этот «обрюзгший моллюск, прилепившийся к своему слитку золота», достигает цели и становится одним из воротил финансового Парижа.

Жансуле и Эмерленг – полуграмотные, ничтожные люди, но они приняты в свете, о них пишут в газетах, художники ваяют их скульптурные портреты, их наделяют орденами, громкими титулами. И все это делают деньги, неизвестно как добытые. Бальзаковская тема денег все время звучит в «Набобе». Критика нравов Второй империи перерастает в критику всего буржуазного общества.

Вокруг этих центральных фигур разместилось множество других персонажей романа. Доктор Дженкинс, спекулирующий на медицине: это он изобрел смертоносные пилюли, которые на короткое время преображают, а затем губят человека, это ему принадлежит идея Вифлеемских яслей, где гибнут дети бедняков, подвергаемые чудовищным лженаучным экспериментам; банкир Паганетти, создающий дутый земельный банк; журналист Моэссар, продающий свое перо; маркиз и маркиза де Буа-Ландри – уже более пятнадцати лет живущие обманом и жульничеством; маркиз де Мопован, продавший свою душу герцогу де Мора. Даже слуги этих морально разложившихся господ находятся во власти мелких, нечистоплотных интриг. Здесь своя иерархия, но те же нравы, та же погоня за золотом.

Удивительной силы достигают те страницы романа, где рассказывается о смерти де Мора, о выборах на Корсике, о Вифлеемских яслях. Они стали подлинно классическими во всей реалистической литературе Франции, которая знала Бальзака и Золя, Флобера и Мопассана.

Современники Доде отмечали художественную неровность романа «Набоб», хотя и признавали за ним много достоинств.

«Набоб», – писал Альфонсу Доде И. С. Тургенев, – самый замечательный и вместе с тем самый неровный из всех написанных Вами романов. Если «Фромона и Рислера» изобразить прямой линией, то «Набоб» следовало бы изобразить так WW, и верхушки этих зигзагов доступны только таланту перворазрядному».

IV

Нынешний читатель едва ли может себе представить всю злободневность романа «Короли в изгнании» (1879) для современников А. Доде. Республика или монархия? Этот вопрос был далеко не праздным для первых читателей романа. Вплоть до 1876 года во Франции делается несколько попыток восстановить монархическую власть. В Национальном собрании половина мест принадлежит правым партиям, мечтающим о реставрации монархии. Ставленник монархистов президент Мак-Магон уходит в отставку лишь в 1879 году, и только после этого начинается упрочение республики.