Дан Маркович - Vis Vitalis Страница 40

Вечер, стаканы веером, два торта, кремовых, на столе... "Будь песочные, стащил бы для Аркадия..." Пепельницы туго нашпигованы окурками, десяток бутылок из-под "сухаго" на полу... Было! Прежняя жизнь, ты ушла не обернувшись, начинается мир иной. Я не склонен жаловаться, оглядываться со слезой или ухмылкой, но, согласитесь, странное было время, выстроенное по самой последней науке: известно, что энергия окружающего распада может поддерживать симпатичный маленький мирок, пусть недолго. А обдует ветром, прелесть кончается: кто торгуется, кто продается, кто ищет нового уединения... Иллюзии растаяли, широкий мир оказался сволочь... или дебил, он нам не подходит! - Верю во внутреннюю силу, конечно, - Альбина все же ученица Штейна, - и в Бога, то есть, во внешний свет. Это как приемник и передатчик... или двигатель и бензин. Одним словом, Бог это бензин для двигателя внутреннего сгорания. - Внешний центр - ерунда! Выкладки Шульца в пределах ошибки. Разве что по Макарычу - не чувствую, значит, существует! VIS VITALIS в нас, истина - единственное лекарство от страха. Ужасно было бы, если б человек не располагал собой! - Марк говорит Аркадию на их домашнем семинаре. Была каша без масла, зато чай с шербетом. - Жизнь не может быть ужасна, если с нами - шербет! 6 Семинары у Фаины. Она его предупреждала - "ко мне не ходи". Он не мог ее понять: дома одна, здесь другая... Ее подруги, эти толстозадые, золотом обвешанные... Перед ним иногда брезжило - как же ты?.. Но он отмахивался - что это мне... И правда, он по-прежнему ел, что попало, спал, где придется, просиживал единственные штаны на работе, и у Аркадия за никчемными разговорами. "Этот зек" - она по-другому старика не называла. - Он невиновен, ты знаешь, что было. - Он по-другому виновен. Собирались у нее в основном женщины и девочки, научный молодняк. Фаина умело гипнотизировала их уверенным голосом и крупными жестами. У нее салфеточки, скатерть - натуральный бархат, печенье обязательно, и наука шла отборная, густая, без перекуров и перерывов; любили подробности, детали, ругали идеи и концепты затуманивают факты. - Сейчас мы рассмотрим... - она тягуче, помогая себе движениями крупных пальцев. Он смотрел - неужели мы с ней?.. Когда она ходила, ничто в ней не смещалось, не тряслось - непоколебимо, незыблемо, никаких безобразных излишеств: выпирающего живота, висящих складок все пригнано, мощно, обтекаемо... Ее комнаты казались ему средоточием здравого смысла: ни тебе безумных полетов, ни пришельцев, ни блюдечек с тарелочками... стены не размывались, не расплывались мутными пятнами, не дрожали в горячем мареве, как у Шульца, прямые линии не гнулись, параллельные быстро догадывались, что не пересекутся, углы не надеялись сомкнуться или разойтись пошире... В каком-то смысле отдохновение, отрада, милый уголок, где, проснувшись утром, обнаружишь себя в той же кровати, над головой все тот же лакированный пейзажик, в колбе на столе не ждет тебя нечаянная гадость, а только собственная оплошность. Зрелище разумной и спокойной работы полезно, когда сходишь с ума. Давнишняя истина не самые умные, искренние, честные, страстные, бескорыстные, самоотверженные делают все лучшее на земле, кое-что остается и другим - холодным, логичным, расчетливым, честолюбивым, коварным... Напор, трудолюбие и мастерство часто оказываются на вершине, невзирая на личные недостатки. 7 - А, я всегда сходил с ума, - говорил Аркадий. У них в те дни варенье было, клубничное, старику подарили. Марк понемногу стал замечать, что Аркадия многие любят, помогают ему, и он, если может, без громких слов бросается поддержать, и даже однажды выручил какую-то парочку, окруженную хулиганами: втерся в толпу в своем неизменном ватничке, кого похлопал по плечу, кого слегка отпихнул, и понемногу, понемногу вытащил... Он не любил ужинать в одиночестве: как только вечер, стучит с неизменной иронической улыбкой - "кушать подано, господа..." - Варенье - событие по нашим временам! - радуется Марк. - Времена как времена, бывает хуже. Впрочем, я даже в лагере выбрал себе занятие, - говорит Аркадий, - воду искал. Вырезал двурогую палочку и, перед начальством, как перед дикарями, то подниму ее, то рогами в землю тычу... Миклухо-Маклай. Только холодно было, против холода оказался я бессилен. Решили сварить геркулесовую кашу и поливать вареньем, сытно и вкусно. - Вы так не сварите, как я, - уверяет Аркадий, - надо без лишней воды, к чему нам она... - Вода нужна... - Марк уныло ему в ответ, он как раз искал чистую воду; с химией дело пошло, а с водой заминка. - Знаете, что может пить человек?.. - старик поднял бровь, и пошел плести про болотную и канализационную, про канавы и ручейки, лужи и коровьи следы, росу и медвежью мочу... - Смотрите - каша. Вдумайтесь - это же идеальная модель творчества. Ворчит, шипит, вздувается, вроде бы толку нуль... и вдруг образуется ма-а-ленькая дырочка - и весь пар моментально в нее! Страсть и сосредоточенность. Такого я почти не видел. Однажды, правда, смотрел, как работал плотник, осетин. Брал полено, начинал мощно, страстно, а по мере приближения к форме остывал, умело прятал страсть, и холодно, цепко вглядывался, с блеском в серых глазах... Вот как надо! Увы, я опоздал, нет больше пару... - А во мне, наверное, слишком много страсти... и безалаберности: делаю быстрей, чем думаю. - У вас успехи, но думать не умеете. - Как! - Марк был возмущен, он только и делал, что думал. - Думать... это как читать глазами. А вы губами шевелите. Вы, чтобы поверить, должны прочувствовать мысль. Так можно, и даже интересно, но страшно задерживает. Мне это знакомо. Бьешься, как муха в сиропе... Бывает наоборот - музыку слушает, книги читает, уверен, что чувствует, а на деле подкрашенное чувством рассуждение, мысли с придыханием. - Насчет меня вы ошибаетесь, - сдержанно сказал Марк. Он не мог согласиться, хотя знал, что логика дается ему с трудом, он устает и раздражается, не доверяя простой цепочке причин и следствий. Его постоянно относит в какие-то углы и закоулки, в поисках загадок и противоречий.

8 - Есть такое учение - зен-буддизм, - вещает Аркадий. - Что будем делать с птичьим желе, курицу съели, а бульон застыл. Желе с картошкой, что ли?.. Так вот, зен... Умирал мудрец, ученики к нему приступом, не взирая на критическое состояние, - скажи да скажи, в чем смысл жизни. А он ничего связного не может вылепить, хоть и мудрец, а жил, не рассуждая. И вдруг зацокала на крыше белка. И он враз все понял, только успел сказать им - вот! - и умер. У Марка мгновенно комок в горле, дыхание заперто... ничего не понял, зато увидел - одинокая хижина в горах, ледяная циновка, умирающий на ней, эти идиоты перед ним на полу... и белка, которая случайно в тот момент... или не случайно?.. Аркадий увидел остановившиеся глаза, отвернулся, кинулся вылавливать из кастрюли - "это вам, вам, я уже..." Марк быстро проморгал глаза устал, нервы подводят, и уже обычным голосом - "эти японцы, наверное, другие..." - понес что-то про культуру, о чем представления не имел, тем временем приходил в себя. Такие моменты с ним случались с детства: он знал, что в нем есть слабость, как течь в броневом корпусе, и тщательно скрывал это от окружающих. Какая-нибудь досадная мелочь, одно слово, промелькнувшая тень, звук, неизвестно отчего, почему - и он останавливается, себе уже не принадлежит, охвачен порывом... или восторгом?.. как ни называй, ясней не станет. Аркадий молча отмывал тарелки под слабым ручейком, вода с утра течь не хотела. Потом спросил: - Так что же он понял, этот старик? Марк пожал плечами - уже натянул на себя привычную оболочку. Он от всего этого - нелепого, туманного, нежизненного - убегал, всю жизнь открещивался, чтобы припасть к чистому источнику знания, исправить природный недостаток, почти уродство. Так он искренно считал, а чем искренней живешь и поступаешь, тем меньше выбора остается: искренность это почти судьба и неизбежность...если б не озорной или коварный случай, перемешивающий карты, сметающий точки над "i"... Мартин вовремя подвернулся, весь восторг юноши направился на него, и на дело, которому гений служил. 9 Были и другие семинары, иногда приходилось ноги уносить. Попал как-то к некоему Копытову с компанией. Семинар начался с отчаянной выпивки, пошли разговоры о том, что "надо доказать этим евреям..." Мальчики с воровскими челками, хором - "докажем: Федор Сергеевич, докажем..." Начали приставать к Марку - "что не пьешь?..", а, узнав, откуда он, тут же полезли на брудершафт - хоть и жидовская морда, а Штейновский выкормыш... Марк, отпросившись в туалет, дал деру и больше в тот коридор ни ногой. А что за "докажем"? Речь шла о вечной жизни, которая теоретически возможна, стоит только остановить порчу постоянно обновляемых структур, или беспрекословно восстанавливать испорченные... "И будем тогда - вечно!" - приговаривал Копытов, размахивая огромным пальцем. - Ну, триста еще выдержу... а дальше? - подумал Марк. - Сколько накопится ошибок, провалов?.. уму непостижимо, как все пережить...

- Коне-е-чно, важно не опротиветь себе слишком рано, когда еще силы в расцвете, - рассуждает на заданную тему Аркадий. - Презирающий себя во цвете лет опасен для окружающих. В тот вечер у них никакой еды, кроме двух ржаных сухариков. Марк свой проглотил и по рассеянности сгрыз второй. - Аркадий, я нечаянно... - Ерунда, сейчас найдем еду, люблю искать, - старик зарылся с головой в хлам, долго сопел, и с торжеством вытаскивает "смотрите!" Прошлогодний апельсин, потемневший, сморщенный, размером с голубиное яйцо. - Отличный чай получится! - и стал рассказывать, как долгое время пил заварку из лаврового листа - представьте, вкусно! И тут же перешел на запахи; оказывается, есть теория, что запахи судьбу решают. Самые ответственные решения принимают, мол, по запаху. - Отчего бы и нет, если, говорят, судьба даже от нашего имени зависит!.. Была у меня одна особа, всем хороша, но вот запах... Из подмышек несло ванилью. Нет, мылась лучше меня, гора-а-здо, а все ваниль... Я ее оставил, с детства не любил ваниль; у Глеба дома так пахло, булочки пекли. 10 Как-то у Шульца на семинаре собрались все его мальчики, патлатые, грязные, было и несколько приезжих лиц, одного Марк видел по телевизору - заряжающий полем газеты и журналы человечек с ярко-рыжими волосами. "Повелитель поля", писали о нем. Чтобы приоткрыть щель в космос, Шульц сжег две гусиные лапы и еще какую-то гадость, дышать стало нечем. И вдруг заблистало в кромешной тьме, засверкал огонь... - Вот оно! - завопили сторонники контакта. - Нет, не-е-т! - заревел неожиданным басом Шульц, - я честный ученый, это еще не то, не то! И, действительно, не то, просто кто-то догадался внести свечу... Далее пошли честные тонкости - стрелки что-то выписывали сами по себе, возникали и пропадали свечения, часы замедляли ход в предчувствии вечности... И все это скрупулезно документировалось, подсчитывалось - маэстро обожал точность. Сторонники чудес заскучали перед тривиальными явлениями и, пользуясь смогом, стали исчезать; растворились в темноте и сотрудники, чтобы, не теряя времени, продолжить поиск. Какое слово! Так и хочется задержать на языке - поиск, да! К концу из зрителей остались Марк и рыжий заклинатель, который с непроницаемым лицом следил за шульцевскими выкрутасами. Наконец, докладчик взял колбу с прозрачным раствором - решающий шаг. - Осторожно, - говорит гость, - заряжено... - Какое вы имели право... - задохнулся от возмущения Шульц. - Эт-то случайно получилось, долго смотрел, - оправдывался заезжий чародей. - Я ее сейчас разряжу... - зловеще говорит Шульц, хватает флакон и одним духом выпивает жидкость. Рыжий в смятении, вскакивает: - Этим можно целый полк оживить! - Я вам покажу, как полем командовать... - Шульц хватается за горло, оседает, хрипит... Марк к нему, нюхает колбу - чистейший спирт! - Спирт не заряжается, - вздохнул с облегчением гость, и тут же улизнул. - Происки, враги... - хрипит Шульц, - там вода была! - Может, кто-то воду в спирт превратил? - Что вы, это был бы конец света - никто не может. 11 - В чем смысл?.. Я думаю, через взрывы, рассеяние, раскидывание галактик, мы придем к единому стремлению - туда! Шульц дернул кистью, указывая на потолок, - чтобы слиться, раствориться, исчезнуть в едином огне... - Я чувствую - источник внутри, там происходит что-то тайное... робко возражает Марк. - Вы поглощены собой, рассматриваете свои внутренности в микроскоп. Я сам в молодости грешил. Смотрите почаще ввысь, увидите свет, а не эти, пусть тонкие и красивые, но отражения. Чем могу быть полезен?..