Джон Карр - Все приключения Шерлока Холмса Страница 44

– Добрый день, сэр, добрый день, – проговорил он. – Мистера Холмса, как я вижу, нет дома?

– Нет. И я не знаю, когда он придет. Но может быть, вы подождете его? Садитесь в это кресло. Вот вам сигары.

– Благодарю вас. Я и правда подожду, – сказал он, вытирая лицо красным, в клетку, носовым платком.

– Виски с содовой хотите?

– Э-э, полстакана. Слишком жаркая стоит погода для сентября. К тому же нет конца всяким волнениям. Вы ведь знаете мою норвудскую версию?

– Помню, вы излагали ее.

– Ну вот, я был вынужден ее пересмотреть. Я так ловко подвел сеть под мистера Шолто, так крепко ее затянул, и вдруг – бац! – в сети оказалась дырка, и он ушел. У него неоспоримое алиби. С той минуты, как за ним захлопнулась дверь комнаты брата, его видели то здесь, то там – словом, он ни на одну секунду не оставался один. И не мог поэтому ни влезть на крышу, ни проникнуть на чердак сквозь слуховое окно. Это очень темное дело, и мой профессиональный престиж поставлен на карту. Я был бы очень рад небольшой помощи.

– Все мы нуждаемся иногда в помощи, – заметил я.

– Ваш друг мистер Шерлок Холмс – выдающаяся личность, сэр, – сказал он доверительно осипшим голосом. – Он человек, не знающий поражений. Мне-то известно, в скольких делах участвовал этот молодой человек, и всегда ему удавалось докопаться до истины. Он несколько непоследователен в своих методах и, пожалуй, чересчур торопится делать выводы, но вообще, я думаю, он мог бы стать самым выдающимся сыщиком Скотленд-Ярда, и готов заявить это кому угодно. Сегодня утром я получил от него телеграмму, из которой ясно, что у него есть свежие факты по этому делу. Вот телеграмма.

Он вынул ее из кармана и протянул мне. Она была послана в двенадцать часов из Поплара. «Немедленно идите на Бейкер-стрит, – писал Холмс. – Если я не успею вернуться, подождите меня. Следую по пятам норвудской парочки. Если хотите участвовать в финише, можете присоединиться к нам».

– Хорошие новости! Значит, Холмс опять напал на их след, – сказал я.

– Ага, значит, и он допустил промах! – воскликнул с явным удовольствием Джонс. – Даже лучшим из нас свойственно ошибаться. Конечно, эта телеграмма может оказаться ложной тревогой, но мой долг инспектора Скотленд-Ярда не упускать ни одного шанса. Я слышу шаги. Возможно, это Холмс.

На лестнице послышалось тяжелое шарканье ног, сильное пыхтение и кашель, как будто шел человек, для которого дышать было непосильным трудом. Один или два раза он останавливался. Но вот наконец он подошел к нашей двери и отворил ее. Его внешность вполне соответствовала звукам, которые доносились до нас. Это был мужчина преклонных лет в одежде моряка – старый бушлат был застегнут до подбородка. Спина у него была согнута, колени дрожали, а дыхание было затрудненное и болезненное, как у астматика. Он стоял, опершись на толстую дубовую палку, и его плечи тяжело поднимались, набирая в легкие непослушный воздух. На шее у него был цветной платок, лица, обрамленного длинными седыми бакенбардами, почти не было видно, только светились из-под белых мохнатых бровей темные умные глаза. В общем, он произвел на меня впечатление почтенного старого моряка, впавшего на склоне лет в бедность.

– Чем можем вам служить, папаша? – спросил я.

Он обвел комнату медленным взглядом старика.

– Мистер Шерлок Холмс дома? – спросил он.

– Нет. Но я его заменяю. Вы можете рассказать мне все, что хотели рассказать ему.

– А я хочу видеть самого Шерлока Холмса, – упрямо повторил старик.

– Но я же вам говорю, что я его заменяю. Вы пришли по поводу катера Смита, конечно?

– Да, я знаю, где он. Еще я знаю, где люди, которых он ищет. Знаю, где сокровища. Я все знаю!

– Расскажите мне; это все равно что рассказать Холмсу.

– Нет, я должен рассказать только ему самому, – твердил наш гость со стариковским упрямством и раздражительностью.

– Тогда подождите его.

– Не хочу ждать. Не хочу даром терять день ни ради кого. Если мистера Холмса нет, пусть себе все узнает сам. А вам я ничего не скажу, больно мне ваши физиономии не нравятся.

Он поковылял к двери, но Джонс обогнал его.

– Подожди, приятель, – сказал он. – У тебя есть важные сведения, и ты не уйдешь отсюда. Придется тебе подождать, хочешь ты или нет, нашего друга Холмса.

Старик рванулся к двери, но Этелни Джонс заслонил ее своей широкой спиной, и старик понял, что сопротивление бесполезно.

– Хорошенькое обращение с гостем, – сказал он, стуча палкой. – Я пришел сюда, чтобы поговорить с мистером Холмсом. А вы двое набросились на меня, хотя я вас знать не знаю. Хорошенькое обращение с человеком!

– Вам не сделают ничего плохого, – сказал я. – Садитесь сюда на диван и подождите. Холмс очень скоро вернется.

Он мрачно подошел к дивану и сел, подперев ладонями свою большую голову. Мы с Джонсом снова взяли наши сигары и продолжили разговор.

Вдруг голос Холмса оборвал нас на полуслове:

– Могли бы предложить сигару и мне.

Мы так и подпрыгнули в креслах. Прямо перед нами сидел Холмс и довольно улыбался.

– Холмс! – воскликнул я. – Вы здесь? А где же старик?

– Вот он, – ответил Холмс, протягивая в руке копну белых волос. – Вот он весь – бакенбарды, парик, брови. Я знал, что мой маскарад удачен, но не предполагал, что он выдержит такое испытание.

– Вот это класс! – с искренним восхищением воскликнул Джонс. – Из вас вышел бы отличный актер, первосортный! Вы кашляете точь-в-точь как постоялец работного дома. А за ваши дрожащие колени можно дать десять фунтов в неделю. Мне, правда, показался знакомым блеск глаз. Но уйти вы все-таки от нас не смогли.

– Я работал в этом маскарадном костюме весь день, – сказал он, зажигая сигару. – Видите ли, преступный мир уже довольно хорошо знает меня, особенно после того, как мой друг, сидящий здесь, взялся за перо. Так что я теперь могу появляться на передовых позициях только в переодетом виде. Вы получили мою телеграмму?

– Да, поэтому-то я здесь.

– Как подвигается ваша версия?

– Лопнула. Мне пришлось отпустить двух моих пленников, а против остальных двух нет ни одной улики.

– Не расстраивайтесь. Мы вам дадим парочку других взамен. Я только прошу вас на время целиком подчиняться мне, действовать по выработанному мной плану. Согласны? Конечно, вся заслуга в этом деле будет официально признана за вами.

– Согласен, если вы поможете мне взять этих двоих.

– Тогда, во-первых, мне необходима быстроходная посудина – полицейский моторный катер. К семи часам у Вестминстерского причала.

– Будет сделано. Там всегда дежурит полицейская лодка. Но, пожалуй, мне лучше пойти через дорогу и позвонить для верности.

– Затем два полицейских посильнее на случай сопротивления.

– В катере всегда есть два или три человека.

– Когда мы их возьмем, у нас в руках окажутся сокровища. Я думаю, мой друг будет очень рад доставить сундучок одной молодой леди, которой по праву принадлежит половина. Пусть она первая откроет его.

А, Уотсон?

– Мне это было бы очень приятно.

– Нарушение процедуры, но дело такое необычное, что можно будет закрыть глаза. Но потом клад надо передать властям до окончания следствия.

– Конечно. Это будет легко сделать. Еще один момент. Мне бы очень хотелось услыхать о некоторых подробностях из уст самого Джонатана Смолла. Вы знаете, я люблю выяснять все до конца. Не будет возражений, если я с ним неофициально встречусь здесь, у меня, или в каком-нибудь другом месте, конечно, под надежной охраной?

– Вы хозяин положения, вам и карты в руки. Но у меня до сих пор нет никаких доказательств существования этого самого Джонатана Смолла. Однако если вы мне представите его, я не смогу отказать вам в вашей просьбе.

– Значит, решено?

– Решено. Еще что?

– Это уже последнее: я хочу, чтобы вы пообедали с нами. У нас есть устрицы, пара куропаток и небольшой выбор белых вин. Нет, Уотсон, вы не умеете ценить мои достоинства домашней хозяйки.

Обед проходил очень оживленно. Холмс, когда хотел, мог быть исключительно интересным собеседником. А в тот вечер он был в ударе – сказалось сильное нервное возбуждение. Я никогда прежде не видел его таким разговорчивым. Он говорил о средневековой керамике и о мистериях, о скрипках Страдивари, буддизме Цейлона и о военных кораблях будущего. И говорил так, будто был специалистом в каждой области. Эта яркая вспышка была реакцией живого ума после мрачного уныния, которое завладело им накануне. Этелни Джонс в свободную от дел минуту оказался очень общительным человеком и за обедом доказал, что знает толк в жизненных радостях. Я тоже был в приподнятом настроении, предчувствуя конец дела и заразившись весельем Холмса. Никто из нас за весь вечер не упомянул о причине, которая собрала нас вместе.

Когда убрали со стола, Холмс посмотрел на часы и разлил в бокалы портвейн.