Джон Фаулз - Элидюк Страница 5

Нежно говорит ей Элидюк, как он любит ее, как она прекрасна.

- Я дал твоему отцу торжественный обет повиновения. Если я увезу тебя, то нарушу тем данную клятву еще до того, как истечет ее срок. Я клянусь, я обещаю тебе всем сердцем моим, что если сейчас ты отпустишь меня на время, но укажешь день, в который мне должно вернуться, то ничто на земле не остановит меня, покуда я жив и в добром здравии. Вся моя жизнь в твоих руках.

Она любила его так сильно. И она назначила последний срок, день, в который он должен вернуться и увезти ее. Они расстались в слезах и горе, обменявшись золотыми перстнями и нежными поцелуями.

Элидюк поскакал к морю. Ветер выпал им добрый и плавание недолгое. Когда он вернулся домой, король Бретани был вне себя от счастья, а также все родичи и друзья Элидюка и особенно жена его, оставшаяся столь же приятной и достойной мужа, что и прежде. Но Элидюк пребывал во все время замкнутым и молчаливым из-за любви, поразившей его в Англии. Ничто из того, что видел он, не утешало его, он не улыбался, - не будет он более счастлив, пока не увидит опять Гиллиадун. Суровость повадки его сильно огорчала жену, ибо она не могла понять, в чем тут причина. Она считала виноватой себя; и все спрашивала мужа, не услышал ли он часом пересудов о том, что она недостойно вела себя, пока его не было. Коли будет на то его воля, она готова оправдать себя перед всем светом.

- Госпожа моя, никто не обвинил тебя ни в чем дурном. Но я торжественно поклялся королю той страны, в которой был, что возвращусь к нему. Он нуждается во мне великой нуждой. Я сказал, что отправлюсь в путь через неделю после того, как король Бретани добьется мира. Ныне же у меня очень много дел. И ничто не сможет меня порадовать, покуда я не вернусь. Ибо я своих клятв не нарушаю.

И это все, что сказал он жене. Он отправился к королю Бретани и много ему помог. Король воспользовался предложенной Элидюком стратегией и тем спас свое королевство. Но когда приблизился срок, названный Гиллиадун, Элидюк, выступив посредником на переговорах, сделал все, чтобы заключить мир. Он принял все условия врага. И стал собираться в путь, для чего призвал к себе своих спутников - двух племянников, которых он очень любил, и одного из пажей, отрока, осведомленного обо всем и доставлявшего послания, коими обменивались Элидюк и Гиллиадун. Кроме них, только своих оруженосцев взял он с собой; больше ему никто был не нужен. Он заставил всех спутников своих поклясться, что никто ни о чем не узнает.

Не мешкая более, выходит он в море и скоро достигает Тотнеса. Наконец-то он вернулся туда, куда так стремилась душа его. Элидюк был рыцарь весьма хитроумный. В некотором отдалении от гавани он отыскал для себя постоялый двор, поскольку совсем не желал, чтобы его увидели... выследили и узнали. Велев пажу изготовиться в путь, он отправил его к Гиллиадун, дабы сообщить ей о своем возвращении и о том, что он сдержал данное ей слово. Ночью, когда опустится тьма, она должна выскользнуть из города; паж проводит ее, Элидюк же выедет навстречу. Отрок, переменив обличие свое, пешком отправился в Эксетер. Хитростью отыскал он дорогу в покои принцессы, и приветствовал ее, и сообщил, что возлюбленный ее воротился. Принцессу он нашел в печали, почти лишившейся надежд; выслушав же новость, она не выдерживает и принимается плакать, а потом множество раз целует пажа. Он говорит, что ей должно уйти с ним нынче ночью; и они проводят весь день, обдумывая малейшие подробности побега.

Когда же настала ночь, они вдвоем тихонько прокрались прочь из города. Оба ужасно боялись, что кто-нибудь их увидит. Принцесса надела шелковое платье, тонко расшитое золотом, и короткий плащ.

На расстоянии полета стрелы от городских ворот стояла роща, окружавшая красивый сад. Элидюк, выехавший встретить принцессу, ждал у изгороди. Паж довел ее до этого места. Элидюк спешился и поцеловал ее: сколь радостно встретиться снова! Он подсадил ее на коня, затем сел на своего и взялся за поводья. Они быстро доскакали до гавани Тотнеса и немедля взошли на корабль: кроме Элидюка с его людьми и возлюбленной его Гиллиадун иных пассажиров на судне не было. Ветер дул попутный, погода стояла спокойная, но когда они приблизились к побережью Бретани, поднялся шторм. Противный ветер отогнал их от гавани прочь. Затем треснула и сломалась мачта, они лишились всех парусов. В отчаянии молились они Богу, Святому Николаю и Святому Клименту, Матери Божией, дабы попросила Она Христа защитить их, не дать им погибнуть в море, но позволить добраться до суши. Взад и вперед носило их мимо берега, шторм неистовствовал вокруг. Один из моряков воскликнул:

- Что делаем мы? Господин, всему виною девица, которую ты везешь из чужих земель, из-за нее все мы потонем! Не видать нам больше земли. Дома ждет тебя добродетельная жена. Тебе же понадобилась другая женщина. Это против Бога и закона. Против приличия и веры. Так давайте швырнем ее в море и тем спасем наши шкуры!

Элидюк слышит, что кричит этот человек, и едва не сходит с ума от ярости:

- Ты, сын блудницы, изверг, крыса - умолкни! Если ее бросят в море, ты мне за это заплатишь!

Он обнял Гиллиадун, стараясь ее успокоить. Морская болезнь ее истомила, услышанные же только что слова о том, что у возлюбленного есть дома жена, совсем сразили несчастную. Смертельно побледнев, она лишилась чувств и упала на палубу; да так и осталась лежать, бездыханная, без признаков жизни. Элидюк, сознававший, что только из-за него оказалась она здесь, искренне уверовал в ее смерть. Сердце его сжалось. Поднявшись, он набросился на того моряка и сбил его с ног веслом. Моряк рухнул на палубу, а Элидюк пинком вышиб тело его за борт, и волны его унесли. Совершив все это, Элидюк кинулся к рулю. Столь искусно правил он кораблем, не позволяя ему уклоняться в сторону, что вскоре они достигли и берега, и гавани. Войдя в нее, Элидюк велел бросить якорь и спустить на берег сходни. Гиллиадун так и лежала бездыханной, истинным олицетворением смерти. Элидюк рыдал непрестанно - единственным желанием рыцаря было умереть вместе с нею. Он испросил у своих спутников совета - куда может он отвезти ее. Элидюк не желал покидать принцессу, пока она не будет со всеми почестями и с исполнением полной заупокойной службы похоронена в освященной земле. Ибо она была королевской дочерью и это приличествовало ей. Однако спутники рыцаря пребывали в растерянности и ничего присоветовать не смогли. Пришлось Элидюку думать самому. Собственный его дом располагался невдалеке от моря, меньше чем в одном дне верхового пути. На тридцать миль вокруг землю покрывали леса. В них вот уж сорок лет жил святой отшельник, построивший для себя часовню. Элидюк нередко беседовал с ним.

Я отвезу ее туда, решил Элидюк, и похороню в часовне. А после пожертвую землю, дабы устроили на ней монастырь или аббатство. И пусть монахини, либо святые старцы молятся за нее каждодневно, дабы смилостивился Господь над ее душой.

Элидюк распорядился привести коней и велел людям своим сесть по седлам, а затем взял с них слово, что они никогда его предадут. Тело Гиллиадун он уложил на своего коня, перед собою. Они поехали кратчайшим путем и вскоре углубились в лес. Наконец достигли они и часовни и стали звать и стучать. Но никто им не ответил, дверь оставалась закрытой. Элидюк сказал одному из своих людей перелезть через стену и отворить дверь. Внутри они нашли свежую могилу: непорочный, святой отшельник неделей раньше скончался. В печали и смятении стояли они. Бывшие с Элидюком люди надумали вырыть могилу, в которой он смог бы навек оставить Гиллиадун, но рыцарь велел им выйти из часовни.

- Так поступить я не могу. Прежде я должен получить у знающих людей совет о том, как мне устроить здесь аббатство или монастырь, дабы возвеличить это место. Пока же положим Гиллиадун пред алтарем и оставим на попечение Божие.

Принесли ложе и быстро подготовили его для девицы; затем положили там ее и оставили, мертвую. Но когда Элидюк собрался покинуть часовню, он почувствовал, что сейчас умрет от муки. Он целовал ее глаза, ее лицо.

- Милое сердце мое, в угоду Господу никогда больше не прикоснусь я к мечу и не стану жить меж людей. Да будет проклят день, в который ты повстречала меня. Бедное, нежное создание, зачем поехала ты со мной? Никакая королева не смогла бы любить меня преданнее. И глубже. Сердце мое разрывается от тоски по тебе. В день, когда я схороню тебя, я уйду в монастырь. А после стану каждый день приходить и выплакивать горе мое над твоею могилой.

Тут он отворотился от тела девицы и закрыл за собою дверь часовни.

Элидюк выслал вперед гонца, дабы тот сообщил жене о его возвращении, сказав при этом, что он очень устал и изнурился. Обрадованная новостью, жена приоделась покрасивее и вышла встретить его, и нежно приветствовала. Но радость ее была напрасна. Элидюк ни единого разу не улыбнулся ей, не сказал доброго слова. Никто не осмелился спросить его о причине. Таким оставался он еще дня два - каждое утро, выслушав мессу, отправлялся он в лес, в часовню, где лежала Гиллиадун... все так же не приходя в себя, бездыханная, словно неживая. Было, впрочем, нечто весьма удивившее Элидюка: цвет кожи ее почти не изменился, оставшись, как прежде, бело-розовым, принцесса лишь чуть-чуть побледнела. В великом отчаянии рыдал Элидюк и молился за ее душу. А после возвращался домой.