Ким Нокс - Последнее предупреждение Страница 5

Потом они переехали назад в город, потому что Дэд получил в городе работу. Она не хотела возвращаться в город, но пересилила себя. Два года они были обручены - два года Дэд копил деньги на первый взнос за их дом. Он не хотел жениться, пока у них не будет своего дома. Не очень-то ей было приятно снова жить вместе с родителями, но зато как приятно было жить с Дэдом в собственном маленьком доме. Какие красивые вещи она купила. Простыни, полотенца и все остальное. По вечерам у нее на столе лежали вышитые салфетки и даже скатерть. А приданое! Она все сшила сама, кроме подвенечного платья. Платье она хотела самое лучшее и отдала портнихе. Настоящей. Она венчалась в белом платье с фатой, в руке держала гладиолусы. Надо пересмотреть фотографии.

Медовый месяц. Куда они уехали? В пансионат где-то на холмах. Ужасно она стеснялась в первые дни раздеваться, когда в комнате мужчина, но потом Дэд признался, что ему тоже неловко, и после этого все пошло хорошо. Ей нравилось носить золотое кольцо, нравилось, что ее называют миссис. Она гордилась, что стала замужней женщиной. У нее даже походка изменилась.

Она вела хозяйство. Готовила Дэду. Делала иногда ужасные ошибки. Однажды она приготовила кашу, всю в комках, а сварить другую было уже некогда. Дэд сказал, что все равно вкусно, но она-то знала, что нет. Ему так хотелось каши. Теперь, конечно, жизнь стала легче. Покупаешь концентраты в пакетиках, приготовить кашу ничего не стоит, каждый дурак сможет. Это раньше надо было с ночи замачивать крупу.

Под конец она стала заправской кулинаркой. Все говорили. По воскресеньям она накрывала дома стол к ужину. Холодное мясо, винегрет, ячменные лепешки, варенье и сливки, бисквитные пирожные, фруктовый салат, бисквитный торт, пропитанный красным вином, со взбитыми сливками. Да, ничего не скажешь, она устраивала настоящий пир, когда приходили гости. Белоснежная скатерть, сверкающее серебро...

Она задремала, на ее губах замерла улыбка.

5

Санни приехал со всей семьей, было так весело! На столе стоял пирог, на пироге белыми и розовыми буквами было написано "Поздравляем с днем рождения!", а когда она задула все свечи - их было очень много, - пирог разрезали и съели. И бисквитный торт с кремом внутри. Сейчас она развернет подарки. Сколько подарков! Все дети что-нибудь смастерили: внук подарил вешалки, внучки - фартук, толстые шерстяные носки, чтобы ночью не мерзли ноги, носовые платки, саше, надушенное лавандой, - все сделано с любовью, специально для нее. Но самый лучший подарок от Санни: одеяло-грелка. Ей всегда хотелось иметь такое теплое одеяло. Как он догадался? Она оторвала взгляд от одеяла, чтобы поблагодарить Санни, но Санни исчез. Прищурившись, она оглядела комнату. Свет едва брезжил, по крыше стучал дождь. Не в силах понять, что происходит, она протерла глаза. Почему они все вдруг уехали? Может быть, она нечаянно обидела их: сказала что-нибудь или сделала что-то не так? А где подарки? Они увезли назад все подарки?

Слезы, бежавшие по щекам, смешивались с каплями дождя. Она не знала, что крыша течет, и продолжала сидеть на стуле, задавленная горестными мыслями. Почему, почему они уехали? Санни никогда не поступал с ней так жестоко. Отчего он вдруг переменился? Из-за жены? Из-за того, что его жена оказалась не такой милой и славной? Она не нужна жене Санни. В этом все дело. Жена настроила Санни против нее.

Все равно они не должны были увозить подарки.

Зачем делать подарки, если потом забирать их назад? Так не поступают. И зачем они вообще приезжали, если потом вдруг взяли и уехали? Наверняка она сказала что-то лишнее, что-нибудь неодобрительное про жену Санни. Но как она могла сказать что-то про жену Санни, если совсем ее не знает. Нет, она ее все-таки знает, только не может вспомнить. Не забыла ли она о каком-нибудь важном событии в их жизни?

Эта женщина... что, если она ушла от Санни?

Наверное, в этом все дело: Санни приехал к ней с детьми, потому что жена его бросила. Он ждал от нее помощи, а она не догадалась. Ему, конечно, хотелось, чтобы мать была рядом, но он никогда сам ни о чем не попросит.

У нее стало легче на душе, она встала и, по-прежнему не замечая капавшей с потолка воды, пошла в спальню. Она ляжет спать пораньше, а завтра упакует чемоданы и поедет к Санни. Она скажет: "Сын, я приехала. Я буду ухаживать за тобой и за детьми, я знаю, это сейчас необходимо". Она будет убирать дом, стирать белье, готовить и воспитывать детей, чтобы они выросли такими, как Санни. Честными, сильными и порядочными. И не были похожи на теперешних сорванцов, что разъезжают на велосипедах и не уважают старших. Или на этих хиппи и всех остальных, о которых она читала в газете.

О религиозном воспитании тоже надо позаботиться. Непременно. Сейчас на религию обращают слишком мало внимания. В ее время дети посещали воскресную школу, и никто не спрашивал, нравится им это или нет. Горе было тем, кто не знал десять заповедей. Конечно, некоторые потом говорили, что не ходят в церковь, потому что в детстве их чересчур пичкали религией, но это просто отговорка, она уверена. Для нее церковь всегда была святыней. И сейчас святыня, в самом деле, святыня, хотя в последнее время она не ходит в церковь. В это воскресенье непременно пойдет и возьмет с собой Санни и детей.

Дэд не очень любил ходить в церковь. Он считал, что это женское дело, а мужчины, если и постоят в воскресенье на коленях, все равно целую неделю будут грешить. Она опомниться не могла, когда впервые услышала от него эти слова. Но он прожил жизнь как честный и порядочный человек, должна она сказать. Он был хорошим мужем и хорошим отцом. Никогда не пил и не курил, слава богу.

Укладываясь на серую простыню, она вспомнила, что Санни мог иногда пропустить рюмочку. И выкурить несколько сигарет тоже мог. Научился, когда призвали в армию. Говорил, что не хочет быть белой вороной, не хочет отличаться от товарищей. Лишнего он, конечно, не пил. Но один случай она смутно припоминает. Как-то он пришел домой слегка навеселе, они в тот вечер его не ждали. Она сразу почувствовала, что от него пахнет пивом. Санни сказал, что у него хорошие новости, от радости подхватил ее и закружил по кухне. О чем он тогда рассказывал? Что-то про... Как это называется? Про эскадрилью. Да, да, про эскадрилью. Их эскадрилью посылали на север. Она страшно испугалась, что Санни уезжает на фронт, и даже простила ему пиво. Санни смеялся над ней, говорил, что его не могут убить, потому что он служит в наземных войсках, но ей все равно было страшно. В то время происходили такие ужасные вещи. Его могли убить, ранить, взять в плен, но Санни твердил, что все это чепуха, потому что он будет находиться на аэродроме и готовить к вылету самолеты для тех идиотов, которым охота полетать и отправиться на тот свет. Он, Санни, в полной безопасности, с ним ничего не может случиться.

В конце концов она поверила ему, и, когда пришла телеграмма, это было для них страшным ударом. Дэд так и не оправился. За одну ночь стал стариком. И озлобился. Она тоже горевала, но у нее хватало сил не пасть духом. Наверное, потому, что религия служила ей опорой. А Дэд однажды спросил, как можно верить в бога, если он допускает, чтобы убивали его лучших молодых сынов? Дэд возненавидел все войны на свете, он говорил, что войны начинаются из-за дележа барышей, алчности и даже... из-за религии. Ему все стало нипочем. Хотя она напоминала ему, как он всегда жалел, что не воевал в первую мировую войну. Его признали непригодным. Он много раз пытался вступить в армию, но его не брали. В День ветеранов войны он всегда чувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что не ходил на демонстрацию, как другие. И из-за того, что у него не было значка Союза демобилизованных солдат.

Она слушала, как дождь барабанит в окно, и не замечала капель, падавших на край кровати; в конце концов она заснула.

Крыса прогрызла дыру в другой подгнившей половице и доела остатки пищи, разбросанные в кухне.

Человек предполагает, а бог располагает. Эти слова стучали у нее в мозгу, когда она проснулась. Кто любил их повторять? Она никак не могла вспомнить. Она замерзла, а ноги почему-то были мокрые. В сером утреннем свете она едва видела изножье кровати. Наверное, еще рано, надо постараться снова заснуть. Ворочаясь с боку на бок, она почувствовала, что простыня под ней влажная. Неужели она намочила постель? Она пощупала простыню. Да, намочила. Как это могло случиться?

Она надела халат и решила вскипятить чай. В кухне было темнее, чем в спальне. Она повернула выключатель, но свет не загорелся.

- Только этого не доставало, лампочка перегорела, - пробормотала она.

Вряд ли у нее есть запасная, а если и есть, как она ее ввинтит? Глядя на голую стеклянную грушу, висевшую на проводе, она подумала, что, встав на стул, сможет до нее дотянуться, надо только подождать, пока откроется магазин, и купить новую лампочку. Ощупью она нашла чайник, налила воду и зажгла газ. Вдруг что-то скользнуло по ее ноге. Она в испуге отскочила от плиты и успела разглядеть крысиный хвост, исчезнувший под креслом в углу кухни.