Тонино Гуэрра - И плывет корабль Страница 5

СЭР РЕДЖИНАЛЬД. Конечно! Прошу прощения.

С этими словами сэр Реджинальд быстро сворачивает к трапу. Орландо, застыв с раскрытым блокнотом в руке, растерянно улыбается секретарю сэра Реджинальда.

13. ВЕРХНЯЯ ПАЛУБА. ДЕНЬ

Сэр Реджинальд торопливо поднимается по трапу на верхнюю палубу, где собрались почти все пассажиры: закутавшись в пледы, они лежат в шезлонгах и греются на солнышке.

Мы видим, как он подходит к какой-то дремлющей даме, которую, по-видимому, принял за свою жену, так как лицо ее прикрыто журналом ("Варьете").

Сэр Реджинальд приподнимает журнал и видит... всемирно известную балерину Светлану. Он быстро опускает журнал и, раздосадованный, отходит, нервно хихикая; ситуация, конечно, комическая. А мамаша фон Руперта, завзятая сплетница, стоя вместе с сыном у борта, шепчет:

- Смотри, Руди, он ее ищет!

Молодой человек оборачивается и подчеркнуто вежливо приветствует сэра Реджинальда:

- Хэлло! Приятной прогулки!

Сэр Реджинальд круто разворачивается и с нервным смешком направляется к металлической двери, ведущей на нижнюю палубу.

14. НИЖНЯЯ ПАЛУБА "ГЛОРИИ Н.". ДЕНЬ

Орландо показывается на кормовом мостике, где юнги драят деревянный настил, а третий офицер дает какие-то пояснения технического порядка братьям Рубетти и монахине.

ТРЕТИЙ ОФИЦЕР. Вот это - запасной штурвал, он нужен на случай, если выйдет из строя штурвал в капитанской рубке. Тут есть приспособление, с помощью которого можно пользоваться этим штурвалом и блокировать тот.

МАЭСТРО РУБЕТТИ-ПЕРВЫЙ. Вот как! И когда же вы им пользуетесь?

ТРЕТИЙ ОФИЦЕР. Как я уже сказал - при чрезвычайных обстоятельствах.

МАЭСТРО РУБЕТТИ-ПЕРВЫЙ. А вон там, пониже... Это что?

Устройство, к которому подходит офицер, так же как и запасной штурвал, покрыто тяжелым брезентовым чехлом.

ТРЕТИЙ ОФИЦЕР (приглашая гостей на капитанский мостик). Будьте любезны, поднимитесь за мной!

Чуть в сторонке важный египтянин, развалясь в шезлонге, что-то диктует по-арабски своему секретарю, устроившемуся за низеньким столиком.

ОРЛАНДО. А это египтянин. Он, кажется, был любовником нашей несравненной Тетуа. Ему принадлежат все железные дороги Египта. И еще он ужасно похотлив. Говорю то, что слышал, разумеется...

Вновь появляется донельзя встревоженный и запыхавшийся сэр Реджинальд: он все еще разыскивает леди Вайолет.

ОРЛАНДО. А, опять он. Никак не найдет!

Сэр Реджинальд оглядывается по сторонам, растерянно смотрит на репортера и снова убегает.

ОРЛАНДО. Мда... странные, однако, слухи ходят о нашем баронете и его милейшей супруге. Вы видели его? Как он взволнован, не правда ли?

Звуки неземной музыки, льющейся из какого-то люка, побуждают Орландо отправиться на поиски ее источника...

15. КУХНЯ "ГЛОРИИ Н.". ДЕНЬ. ИСКУССТВЕННОЕ ОСВЕЩЕНИЕ

Музыкальная фонограмма

Под любопытными и скептическими взглядами судомоек, юнг и поваров оба маэстро Рубетти импровизируют "концерт для стеклянных сосудов", водя пальцами по краю наполненных водой бокалов.

Привлеченный этими звуками, Орландо по крутой винтовой лесенке спускается в кухню.

Фон Руперт тоже решает принять участие в концерте, используя ложечки и регулируя уровень жидкости в других бокалах.

Директор Парижской оперы аккуратно отливает воду из двух бутылок.

Охваченный веселым любопытством, Орландо тихонько приближается и, чтобы не мешать исполнителям, устраивается рядом с клетками для кур.

Теперь к "концерту" добавляются еще и звуки, которые извлекает директор Парижской оперы, дуя в полупустые бутылки.

Мелодия захватила всех присутствующих: в ее ритме мешают что-то в своих котлах повара, колышут бедрами судомойки.

Рикотэн - он ведь клоун! - взяв в руки поварешку, начинает дирижировать оркестром, а потом, разыгрывая пантомиму, мешает поварешкой питье в несуществующем сосуде.

Концерт близится к концу. Один из старичков явно недоволен.

МАЭСТРО РУБЕТТИ-ВТОРОЙ. Но здесь фа звучит фальшиво... Разве ты не слышишь?

МАЭСТРО РУБЕТТИ-ПЕРВЫЙ. Что значит "фальшиво"? Послушай, какая чистая нота!

МАЭСТРО РУБЕТТИ-ВТОРОЙ. Нет! Нет!

МАЭСТРО РУБЕТТИ-ПЕРВЫЙ. Если убавить хоть каплю воды, это уже будет не то... будет совсем другая нота!

Орландо подходит к старичкам и, стараясь их примирить, с восторгом пожимает обоим руки.

МАЭСТРО РУБЕТТИ-ВТОРОЙ. Нет, нет и нет, здесь звук должен понижаться... а он не понижается, тебе медведь на ухо наступил, вот ты и заладил свое "па-па-па-па" все выше и выше, осел ты этакий... а нужно понижать... здесь фа бемоль. Бемоль!

Но тем, кто хлопочет у плиты, этот спор непонятен. Все весело и восторженно аплодируют.

Кое-кому, однако, не до развлечений. Сэр Реджинальд, отведя в сторонку усатого официанта, стоящего перед ним навытяжку, хлещет его по лицу перчатками, затем, истерически хихикнув, с удвоенной силой проделывает эту унизительную процедуру еще раз. Но в царящей здесь веселой суматохе никто ничего не замечает.

16. "ГЛОРИЯ Н." В ОТКРЫТОМ МОРЕ. ДЕНЬ

Из сточных клюзов по черному борту судна струятся потоки густой жижи и, достигнув воды, смешиваются с пенящимися волнами.

17. ВЕРХНЯЯ ПАЛУБА "ГЛОРИИ Н.". ЗАКАТ

Обе певицы меццо-сопрано, стоя спиной к объективу, любуются закатом.

Инес Руффо Сальтини мелодраматически-восторженно делится с подругой впечатлениями:

- Ах, что за чудо! Все как нарисованное! - Потом, обернувшись, тем же тоном восклицает: - О, это просто невозможно! Посмотри же, Тереза, луна! Солнце и луна одновременно!

Действительно, с противоположной стороны светится луна и небо гораздо темнее, почти как вечером.

На палубе пассажиры "Глории Н." вперемешку с офицерами экипажа коротают время в приятных беседах.

Капитан распространяется о музыке.

КАПИТАН. Когда исполняют увертюру к "Севильскому цирюльнику", например, у меня мурашки по спине бегут...

Сэр Реджинальд, нашедший наконец жену, блистает своими познаниями в области астрономии:

- Это Андромеда... А вон та маленькая звездочка справа, рядом с созвездием Ориона, открыта всего пятьдесят лет назад!

СУДОВОЙ ВРАЧ. Совершенно верно, сэр Реджинальд! Похоже, вы нам читаете настоящую лекцию по астрономии!

Польщенный сэр Реджинальд, приобняв жену за плечи, поворачивает ее в нужном направлении.

СЭР РЕДЖИНАЛЬД. Эта звезда называется Кауда Павонис. Вон, серебристо-синяя. Видишь? А теперь стала изумрудной... ярко-оранжевой... И знаете, кто ее открыл? Один известный хирург, астроном-любитель... Угадайте, как его звали? Реджинальд!

Леди Вайолет, восхищенная, томно склоняет голову ему на грудь.

Орландо и дирижер Альбертини болтают, прогуливаясь рядышком по палубе. Репортер, пользуясь случаем, пытается выудить у такой важной персоны побольше всяких пикантных подробностей.

МАЭСТРО АЛЬБЕРТИНИ. Что ж, если отрешиться от мифа о великой певице, то надо сказать, она была очень впечатлительной, очень замкнутой девочкой. Казалось, ты просто обязан ей помочь, но потом... Вас, вероятно, интересует какой-нибудь случай из жизни Эдмеи? Вот эта дама - ее кузина; почему бы вам не поговорить с ней?..

Они как раз проходят мимо женщины в траурном одеянии, беседующей с капитаном.

КАПИТАН. В нашем городке был учитель пения, который весьма лестно отзывался о моих способностях... да-да, он говорил, что я мог бы петь на сцене. (Басовито смеется.)

Орландо подходит и здоровается за руку с беседующими.

ОРЛАНДО. Капитан...

КАПИТАН. Синьор Орландо...

По одному из железных трапов спускается Ильдебранда Куффари, и дирижер спешит ей навстречу. Взяв ее руки в свои, он восклицает:

- Что за дивное явление! С одной стороны струит свой холодный свет луна...

Дочка Куффари перебивает его, чтобы поздороваться, как подобает воспитанной девочке:

- Добрый вечер.

МАЭСТРО АЛЬБЕРТИНИ. Здравствуй, малышка!

ФУЧИЛЕТТО (громко кричит издали). О божественная!

Дирижер оркестра заканчивает наконец свой замысловатый комплимент:

- ...с другой стороны сияет солнце. Необыкновенно красиво! А между сияньем дня и сумраком ночи, между огнем и хладом - вы, Ильдебранда...

КУФФАРИ. Спасибо. Как поэтично...

МАЭСТРО АЛЬБЕРТИНИ. Позвольте составить вам компанию?

КУФФАРИ. НО ЗДЕСЬ ОЧЕНЬ СЫРО... (Поплотнее закутывает шею норковым боа.)

Между тем кузина Эдмеи Тетуа продолжает рассказывать репортеру:

- С тех пор прошло тридцать лет, и мы с ней никогда больше не виделись. И вспомнить-то, по сути, нечего, простите... Ведь мы были совсем детьми...

ОРЛАНДО. Спасибо, все-таки кое-что я от вас узнал.

КУЗИНА ТЕТУА. Пожалуйста, пожалуйста...

С этими словами она удаляется навстречу второму офицеру, беседующему со своим коллегой.

ВТОРОЙ ОФИЦЕР. Когда светит луна, он не может стоять на вахте, так как у него, видите ли, нервы не выдерживают. Во время дневной вахты, когда светит солнце, он тоже не может находиться на палубе, потому что у него шелушится кожа. Зачем он вообще пошел в моряки? Чтобы забыть о своей несчастной любви? Иди тогда в шахтеры, в железнодорожники... на свете столько профессий...