Болеслав Прус - Доктор философии в провинции Страница 5
- Категория: Проза / Проза
- Автор: Болеслав Прус
- Год выпуска: неизвестен
- ISBN: нет данных
- Издательство: неизвестно
- Страниц: 7
- Добавлено: 2019-03-26 13:37:51
Болеслав Прус - Доктор философии в провинции краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Болеслав Прус - Доктор философии в провинции» бесплатно полную версию:Болеслав Прус - Доктор философии в провинции читать онлайн бесплатно
В тот день, когда Дрындульчик поссорился с Файтусом и когда он сообщил Гильдегарде о прибытии "нескольких философов" в гостиницу "Бык", в тот день, наконец, когда доктор философии и член многих обществ оказал честь дому господ Пастернаковских своим посещением, принцип "помощи природе" осуществлялся в будуаре благородной подруги худощавого Диогена в небывалой дотоле степени. Сколько ваты, белил и сурьмы вышло в этот день, сколько заработали парикмахеры и парфюмеры, не нам об этом судить, достаточно сказать, что прекрасная Гильдегарда, словно по мановению волшебной палочки, обрела множество новых прелестей для покорения сердец, а местная промышленность и торговля множество новых оснований для дальнейшего благоприятного развития.
Около пяти часов вечера, то есть в то время, когда интересная Гильдегарда была еще в пеньюаре, в изящный ее будуар вошел (соблюдая все правила этикета) гениальный Файтусь с весьма озабоченным видом.
- Ну, что же? - спросила дама, сажая мушку на подбородок.
- Увы, Гильця! - вздохнул Файтусь. - Они сегодня с Коцеком и паном Дрындульским будут на вечере у Пастернаковских!
- У Пастернаковских? Сегодня, когда устраиваю вечер я?! И вы их не опередили, разиня?!
- Честное слово, Гильця...
- Да на что мне ваше честное слово? Мне нужны действия, действия, пан Файташко, а не слова, вы понимаете?
Создатель собственной философской системы устремил мрачный взгляд на свои непомерно сухощавые колени, точно призывая их в свидетели как своих благих намерений, так и невозможности исполнить приказание прекрасной, пленительной, но требовательной дамы, которая тем временем продолжала необыкновенно решительно:
- В конце концов какое мне дело до вечера у Пастернаковских? Слушайте, пан Файташко! Сегодня, не позже восьми часов, у меня должен быть хотя бы один из этих философов: я уже пригласила гостей и сказала, кого они у меня встретят. Вы поняли, пан Файташко?
- Вы хотите лишить меня жизни, жестокая Гильдегарда!
- Ну! Ну!.. Я прекрасно знаю эти отговорки, не будьте рохлей! В восемь я жду хоть одного Клиновича, а сейчас... до свидания, пан Файташко!
Пан Диоген встал, бросил на прекрасную мучительницу такой взгляд, как будто лицезрел ее последний раз на этой планете, и ушел, наполняя будуар, гостиную и прихожую тяжелыми вздохами. Знакомые видели, как с половины шестого он бродил вокруг гостиницы "Бык" - сначала по улице, потом по двору и, наконец, возле двери пятого номера. К чему привели эти скитания, увидим дальше.
* * *
После захода солнца великолепная Гильдегарда пришла в весьма кислое настроение: вместо ожидаемого множества гостей и нескольких докторов философии, прибывших из Варшавы, просторную и изысканную ее гостиную украшали лишь две особы.
Одна из них была дама почтенного возраста, поминутно поливавшая свой платок, накидку и лиф одеколоном с туалета благородной Гильдегарды, что не мешало ей беспокоиться, как бы Азорку, оставленного дома по причине преклонных лет и неприятного запаха, не искусала бешеная собака, а также рассказать о том, как покойный Людвик Осинский однажды, когда она была еще барышней, усадил ее в карету.
Другой особой, самой значительной в этом обществе, был некий пан Эдгард, маленький, тщедушный блондинчик, известный в уезде как талантливейший критик. Этот интеллигентный юноша носил рыжую бородку, напоминавшую пирожок, и имел обыкновение подавать своим знакомым только два пальца; при каждом удобном случае он произносил слово "враки" и время от времени покачивал головой, как будто отгоняя мух. Кроме того, он умел с неподражаемым изяществом курить, а главное - совать в рот и вынимать (с помощью двух вышеупомянутых пальцев) двухкопеечную сигару; умел он также правда, строго, но беспристрастно - критиковать все и всех, а самое главное - умел верить в себя. В свободное от занятий время, покуривая сигару и покачивая головой, он охотно размышлял о том, скоро ли его оранжевую бородку и усики вместе с коричневым пальто и не слишком толстыми ножками отольют из воска и под именем Эдгарда I выставят вместе с оттисками его несравненных критических трудов в музее величайших гениев мира. Когда же? Кто может это угадать?.. К счастью, сей одаренный юноша был терпелив: ожидая места в музее восковых фигур, он не бросал места в канцелярии городского головы, а ради титула Эдгарда I не отказывался от ласкательного прозвища "глупый Эдзик", которое ему дали любящие друзья.
- Кто ж это у тебя должен быть, милая Пракся? - спросила уже в десятый раз дама почтенного возраста, обращаясь к привлекательной Гильдегарде.
- Я уже говорила вам. - резко ответила хозяйка, - что будет знаменитый Клинович, доктор философии... из Варшавы...
- Враки! - буркнул Эдзик, начертив в воздухе очень красивое кольцо дымом от сигары.
- Знаменитый доктор? Из Варшавы?.. Так это, верно, Халубинский!.. Не знаю, могy ли я показаться такому гостю в моем платье?
- Что вы за вздор городите? Я вам ясно сказала: Клинович, а не Халубинский.
- Но, видишь ли... он все же такой известный доктор...
Гильдегарда, криво усмехнувшись, сказала:
- Пан Клинович не обыкновенный доктор, а доктор философии.
- Так он не прописывает рецептов? Боже мой, а я-то хотела его просить помочь мне, ведь я уже целый год плохо вижу и с трудом хожу. Как жаль, что Халубинский не прописывает рецептов!
- Во имя отца и сына! - перекрестилась Гильдегарда. - Я же вам говорю, что это не Халубинский, а доктор философии Клинович.
- А! Так он прописывает рецепты?
Гильдегарда пожала плечами, а ехидный Эдзик ответил:
- Доктор философии прописывает рецепты только против глупости.
Эта блестящая острота оказала удивительное действие на старушку повертев головой и испытующе поглядев в глаза знаменитому критику, она возразила:
- Вы говорите - против глупости?.. Какое это счастье для вас, что вы встретитесь с таким доктором!
Но минутное умственное напряжение так утомило старушку, что, невзирая на грозное бормотание Эдзика, она откинула голову на спинку кресла и крепко уснула.
Минуту спустя сердитая Гильдегарда и незаслуженно обиженный бестактной старой дамой пан Эдгард услыхали шаги в прихожей, а затем и следующий разговор:
- Пожалуйста, доктор, повесьте шубку здесь... вот здесь... - говорил Диоген.
- А ее не украдут? - спросил чужой голос.
- Вы шутите, доктор! Тут все свои...
- А-а!.. В таком случае легче будет найти.
Едва почтенная дама благодаря общим усилиям Гильдегарды и Эдзика успела проснуться, из прихожей отворилась дверь, и в ней показался незнакомый молодой человек в сопровождении Диогена Файташко, который, пройдя на середину комнаты, объявил:
- Пан Клинович, доктор философии, член многих заграничных обществ, автор многих трудов...
Хозяйка встала, поклонилась, за ней и остальные: гость также поклонился, после чего все уселись вокруг стола.
- Ваш уважаемый брат сейчас где-то на вечере, доктор? - обратилась к гостю хозяйка дома.
Доктор философии облокотился на стол, склонил голову на руку и промолчал, очевидно погрузившись в глубокие философские размышления. Старушка уставилась на него, как на чудо.
- Мы слышали, доктор, что уважаемый брат ваш проводит сегодня вечер у Пастернаковских? - спросил на этот раз Эдзик, полагая, что его вмешательство вызовет немедленный ответ.
Вдруг доктор философии поднял голову, сунул в рот большой палец, прижал его к зубам и... не произнес ни слова.
- Гениальный человек! - в упоении прошептала Гильдегарда, глядя на полузакрытые глаза гостя.
- Всеобъемлющий ум! - шепотом ответил Диоген.
- Враки! - буркнул Эдзик.
Старую даму вывело из терпения молчание гостя, и, собравшись с духом, она спросила:
- Господин доктор...
- Что? - прервал гость, вдруг откинув голову, как пробужденный лев.
- Ничего, ничего! - в ужасе вскричала старушка, поднеся к носу платок, смоченный одеколоном.
Доктор философии опустил голову на руку и снова замолчал.
- Великолепен! - прошептала Гильдегарда. - Пан Файташко, я признательна вам до гроба...
- Я с первого взгляда разгадал в нем незаурядный ум, - ответил Диоген, нежно сжимая пальчики своей восхитительной подруги.
В эту минуту доктор философии, выйдя из задумчивости, снова поднял голову и, глядя в потолок, быстро проговорил:
- Тут, вероятно, много воров...
Все переглянулись, а пан Диоген спросил:
- Вы спрашиваете, доктор, об общем моральном уровне здешних мест или же...
- Что касается морали, - прервал его Эдзик, - то по этому вопросу я могу поделиться сведениями: в текущем году в нашем городе было тридцать краж, два поджога, пять попыток изнасилования, из которых только три увенчались успехом...
- Пан Эдгард... - с упреком прошептала добродетельная Гильдегарда.
- Пожалуйте ужинать! - неожиданно объявила горничная, прервав таким образом, к великому неудовольствию Эдзика, продолжение перечня статистических данных.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.