Опасный водоворот - Андраш Беркеши Страница 5

Тёрёк, — радостно ответил Ласло. С измученным, осунувшимся от переутомления лицом, на котором резко обозначались морщины, в очках в черной оправе, сползших на самый кончик носа, Доктор был похож скорее на добрую старую тетушку из сказок, чем на революционного бойца. Его спутнику от силы можно было дать лет семнадцать. В огромных сапогах он неуклюже передвигал ноги. На поясе у него висели три гранаты с длинными ручками — видимо, ему хотелось придать себе более воинственный вид.

Закурили.

— Мы чуть не проглядели тебя, — тихо заговорил Доктор. — Такой густой туман, совсем ничего не видно.

— Молодцы вы, ребята. Вы прямо как настоящие солдаты, — похвалил их Ласло. — Запомните, уличный бой — самый сложный, особенно в такую погоду. Надо быть очень осторожным. Ничего не случилось?

— Привыкаем, не такое уж трудное дело. И этому можно научиться. В подобной обстановке человек действует инстинктивно. Знаешь, инстинкт… — начал объяснять Доктор, но Ласло перебил его:

— Я спрашиваю, не случилось ли чего-нибудь особенного?

— Ребята из политехнического задержали грабителя. Он забрался в один из ювелирных магазинов. Хотели убить его на месте, но мы не допустили. Утром он отчаянно сражался. Отвели его к Фараго, пусть сам разберется. Чтобы не запятнать революцию, нужно все время следить за такими…

— Хорошо, хорошо, правильно, — перебил его Ласло, которому словоохотливость Доктора казалась сейчас неуместной. — Этот грабитель в нашей группе?

— Нет, — ответил Доктор.

Они пожали друг другу руки, и Ласло пошел к зданию, где разместился штаб.

«Интересный человек этот Доктор, — подумал он. — Не хочет называть свою настоящую фамилию. Интересно узнать, почему? Может быть, он начитался приключенческих романов? А впрочем, не все ли равно? Главное, он умный, надежный человек. Коммунист. Преподавал философию, а сейчас взял оружие и сражается вместе со своими учениками. Хорошие ребята эти студенты из университета. Напрасно их недооценивали! Все называли стилягами, космополитами. А сейчас эти стиляги стали героями, да еще какими! С такими можно завоевать весь мир. Нашелся бы только руководитель! Пусть он укажет, куда идти, и они пойдут за ним хоть на край света. Какая у нас молодежь!» И сердце Ласло наполнилось гордостью от сознания того, что он вместе с нею. Потом ему стало немного стыдно за себя… «Опять громкие фразы. Что значит герои? Обыкновенные люди, которые выполняют свой долг».

До 1945 года капитан Фараго служил в следственном отделе жандармерии. Он был человек образованный и неглупый, хитрый и осторожный. В его густых черных волосах сверкали серебряные нити. После побега из тюрьмы он отрастил усы и стал носить очки. Даже бывшие друзья с трудом узнали бы его. Три года он с фальшивыми документами работал в артели металлоизделий простым рабочим. С 23 октября — он командир отряда, состоящего в основном из студентов университета, гимназистов и дезертировавших из армии солдат. «Великолепный материал, — в первый же день сделал вывод Фараго. — Все люди замечательно настроены, самоотверженны, смелы, авторитетны, а это сейчас главное. Некоторые из них члены ДИС[2] и даже коммунисты, которые борются против «ошибок». Почему бы населению и не поддержать их?»

Ребятам было известно, что он бывший кадровый офицер хортистской армии. О своей службе в жандармерии он никому не говорил, зная, что к армейским офицерам эта молодежь относится иначе, чем к жандармам. «Но сейчас их ненависть к жандармам не имеет значения, — думал он. — Главное, чтобы они выполняли мои распоряжения и верили мне. Придет время, и они узнают, кто я такой…»

Задолго до 23 октября Фараго тщательно продумал, как он будет действовать. Согласно плану Чатаи, он должен был контролировать район улицы Барош и площади Кальварии. Во время нападения на здание Радио он организовал отряд в тридцать — сорок человек, главным образом из студентов и дезертировавших из армии солдат. Это сборище он за один день превратил в воинское подразделение. В наиболее важных в тактическом отношении пунктах Фараго выставил посты наблюдения, установил связь с Чатаи и разбил своих бойцов на мелкие группы. В узких улочках Йожефвароша[3] успешно могут действовать только мелкие подразделения.

Мелкие (в пять — восемь человек) вооруженные группы совершали неожиданные нападения одновременно в нескольких местах, и населению казалось, что вся округа полна восставшими. Никто ее мог сказать, сколько их. Напасть и быстро отойти — такова была тактика. Особенно пригодились Фараго дезертировавшие из армии солдаты: с одной стороны, население считало, что армия перешла на сторону восставших, и это был немалый выигрыш; с другой стороны, небесполезной оказалась их военная подготовка. Командиром разведчиков Фараго назначал танкиста Ласло Тёрёка. Ласло — смышленый малый, окончил техникум.

Когда Фараго доложили о задержании грабителя, он приказал привести его. «Для завоевания авторитета, — решил Фараго, — придется отдать приказ о расстреле. Надо приносить и жертвы. Эти одержимые разглагольствуют о незапятнанности революции и так всерьез принимают ее, что пока их не нужно разочаровывать. Глупость, конечно, но они станут еще больше доверять, да и с точки зрения пропаганды это будет выглядеть совсем недурно».

Штаб Фараго помещался в кабинете директора школы. Комната доверху была набита боеприпасами, оружием, консервами. На столе разложена карта. Красные точки на ней обозначают посты и места расположения отдельных вооруженных групп.

Горела только настольная лампа — Фараго не любил яркого освещения. И сейчас он установил лампу так, чтобы самому оставаться в тени. Инсценировка должна была быть недолгой — к часу его вызывали на совещание к Чатаи. Открыв дверь, он приказал ввести арестованного.

Двое юношей гимназистов ввели человека с полусогнутым, как у гориллы, телом и доходившими почти до колен руками, с густыми, начинавшимися чуть ли не от самых бровей волосами. С видом полного безразличия он стоял посредине комнаты. На его небритом лице застыло какое-то странное выражение. Он безучастно разглядывал узоры на покрывавшем почти весь паркет ковре. На нем был темно-синий рабочий комбинезон, вместо пояса — военный ремень, на ногах — новенькие спортивные ботинки на толстой подошве.

«Где-то я уже встречался с ним», — подумал Фараго, взглянув на стоявшего перед ним человека. Но сколько он ни перебирал в памяти все возможные места встреч, так и не вспомнил. «Может быть, он служил у меня солдатом? Нет, для этого он слишком молод. В плену? Конечно, там! Но когда и где? Спросить? Нет, пока не буду, но обязательно поговорю с ним наедине», — решил он.

В эту минуту молодой человек в комбинезоне поднял глаза. Прищурившись, он старался разглядеть, кто сидит за лампой, но яркий свет слепил глаза. От страха у него начались спазмы в желудке. Напрасно он подбадривал себя, — мол, не волнуйся, Моргун, ты среди своих, — внутренняя