Андрей Малыгин - Гонзаго Страница 50

Доктор ГонЗаго

ПреЗидент Королевской Зрелищной ассоциации,

импресарио

Ниже был указан адрес и телефон офиса в Ницце, а рядом с ним координаты представительства в Москве.

После обмена рукопожатиями хозяин кабинета передал гостю свою визитную карточку и жестом пригласил:

— Прошу вас, доктор, присаживайтесь. — Посмотрел он на гостя театральным взглядом. — Кофе, коньяк, водка, виски, джин с тоником, сигары, сигареты или, может быть, ваша душа желает… что-то еще?

— О, большое спасибо. Любезно с вашей стороны, но я не курю. Пожалуй, от чашечки черного кофе с коньяком сейчас совсем бы не отказался, но, как видите, довольно жарко. Так что чай зеленый по погоде будет самое то. Если, конечно же, вас не затруднит.

— Ну что вы, доктор, какие пустяки! — ответил Бабий и нажал на кнопку вызова секретаря.

Отдав нужные распоряжения насчет чая, Жорж принялся налаживать диалог и искать ответы на бередившие душу вопросы:

— Вы у нас в городе надолго? Проездом или по конкретным делам?

Оказалось, что доктор Гонзаго уже несколько дней находится в областном центре. Круг его интересов довольно обширен. Приехал сюда он впервые по рекомендации некоторых своих влиятельных знакомых для изучения обстановки, настроения людей, местных возможностей и налаживания контактов для проведения в ближайшем будущем некоторых перспективных зрелищ. Остановился в самом центре города, в небольшой гостинице с редким названием «Медвежий угол», и уже сумел побывать на нескольких мероприятиях. Одним из них был хорошо известный футбольный матч с чемпионом страны «Спартаком», о чем взахлеб писали все местные газеты и подробно рассказывало телевидение. А другим мероприятием оказался вчерашний благотворительный концерт в первом русском театре страны. Тем и другим доктор остался вполне доволен, как остался доволен и общим впечатлением о городе.

В речи говорившего улавливался какой-то небольшой иностранный акцент, что совершенно не портило и не влияло на общую картину их беседы.

На безымянном же пальце правой руки гостя хозяин кабинета заметил, да и не заметить его было невозможно, большой перстень из светлого серовато-белого металла, по-видимому платины, с каким-то черным полированным и ограненным по краям камнем, в середине которого был искусно вырезан человеческий глаз! Перстень смотрелся очень эффектно! Во время беседы Жорж все время украдкой посматривал на украшение, и ему казалось, что вместе с ними здесь в кабинете присутствует кто-то третий.

Верочка Бритвина принесла, как и заказывал высокий гость, зеленый чай. Мило улыбаясь, сначала поставила красивую темно-синюю, с золотой росписью чашку с блюдечком на стол перед гостем, а затем то же самое подала и своему шефу. Отдельно на тарелочках тому и другому положила вкусное с начинкой печенье. Гость поблагодарил за угощенье, тут же с охотой отпил пару глотков чаю и проговорил:

— Хорошо! Вы знаете, Жорж Саввич, один мой хороший знакомый, по прямой линии потомок византийских императоров, живущий сейчас в Швеции, в Стокгольме частенько угощает меня именно зеленым чаем. Мы с ним, бывает, пока о наших общих делах говорим, не спеша, чашек так по пять-шесть незаметно выпиваем… Как утверждают японцы, кроме тонизирующего действия, постоянное употребление зеленого чая снижает уровень холестерина в крови и риск возникновения инфаркта. Но лучше это все же делать не на ночь, а ближе к первой половине дня. Так что настоятельно рекомендую. Ведь у вас такая нервная работа, — закончил он сочувственно.

Хозяин кабинета только вздохнул и развел руки в стороны.

— А что поделаешь, доктор. Такова селяви. Любая работа с людьми требует повышенного нервного напряжения. И чем ответственней мероприятие, тем больше уходит на него нашей нервной энергии. Думаю, что вам это тоже знакомо и близко?

Гость в подтверждение сказанного согласно покивал головой, а затем взглянул в упор на Бабия и проговорил:

— Не буду утруждать вас незначительными разговорами, а хочу перейти к делу, собственно говоря, ради которого я к вам и пришел.

— Весь во внимании, — живо откликнулся директор филармонии, — чем смогу, непременно постараюсь, если же, конечно, это в моих силах, вам помочь.

— О, я уверен, что это в ваших силах, — доверительным тоном проговорил доктор Гонзаго, — вы ведь, насколько я успел выяснить, довольно известная в городе личность. Кто же не знает в музыкальных и деловых кругах Жоржа Бабия! У вас хорошие связи, отличная репутация… Шоу-бизнес для вас как любимое блюдо. Я думаю, что именно вам, как говорится, и карты в руки.

От этих слов гостя Бабий приятно порозовел и в ответ с показным смущением пролепетал:

— Ну уж… вы здорово преувеличиваете, доктор. Хотя, конечно же… долг моего положения требует и обязывает… быть в курсе многих вопросов. Сами понимаете. Без этого в нашем деле просто никуда. Я вас слушаю самым внимательным образом. — И он всем своим видом выразил полную готовность выслушать гостя.

Доктор отпил еще чая, красивым батистовым платком вытер рот и начал излагать существо дела.

— Видите ли, Жорж Саввич, в силу некоторых обстоятельств, связанных со вчерашним вечером, у меня возникло, с одной стороны, вполне объяснимое, но с другой стороны, несколько необычное по своей сути желание и, соответственно, предложение к вам… — Он потер ладонью руки свой замечательный перстень, и взглянул прямо в лицо хозяина кабинета. — Я хочу провести у вас в городе такой… наполовину благотворительный концерт с участием звезд первой мировой величины. — Он сделал небольшую паузу. — Такой концерт, каких у вас еще никогда не бывало. Да, собственно говоря, не только у вас, но и в любом другом городе вашей страны, включая, соответственно, и вашу распрекрасную столицу, и привередливый Санкт-Петербург. Стоимость билетов для подобного мероприятия будет чисто символической. Но для концерта такого масштаба, как вы прекрасно понимаете, нужен очень опытный режиссер. Надеюсь, вам должно быть понятно, о ком я сейчас намекаю?

После этих слов лицо директора филармонии от напряжения еще больше налилось краской, а глаза буквально впились в губы своего собеседника.

Здесь надо отметить, что Жорж Бабий любил исполнять роль светского льва, когда же начинало пахнуть деньгами, он тут же превращался в жадную гиену. У него был отменный нюх, и он готов был преодолеть любые препятствия, лишь бы приблизить желанную цель.

— Как вы относитесь к подобной идее? — доктор Гонзаго вопросительно глянул на хозяина кабинета. — Хотелось бы услышать ваше мнение.

— По-моему, так очень удачная и своевременная мысль, — тут же оживился Бабий. — Это было бы здорово — устроить грандиозный концерт! А кого вы хотите к нам пригласить? Представителей рока, оперы, оперетты или представителей чисто народного пения? Где хотите провести этот концерт? Здесь, в филармонии, или в каком-то другом помещении?

— Видите ли, уважаемый Жорж Савич, безусловно, ни о каком роке, как вы только что изволили выразиться, или каком-то другом современном исполнении, когда звучание музыкальных инструментов, особенно электрогитар и ударных, является явно доминирующим, а звучание неважненького голоса исполнителя слышится, словно с дальних задворок, здесь речи совсем не идет. Да это и понятно. Что поется и как поется в этом виде музыкальной деятельности, но, заметьте, не искусства, здесь не главное. Главное, чтобы мощно и громко звучали инструменты, давя на беснующуюся публику, в основном на всеядных подростков. Хороший же голос, способный взбудоражить слушателей и довести их до пика эмоциональной эйфории, когда от восторга и наслаждения хочется плакать навзрыд, это и есть главная партия, главный музыкальный инструмент. А гармоничное сопровождение других инструментов служит лишь для того, чтобы приукрасить и оттенить несомненного лидера… — Он сделал паузу и на мгновение даже закрыл глаза. И тут же снова продолжил говорить: — Здесь требуется совсем иной слушатель. Шикарные тенор, бас, лирико-колоратурное сопрано… Отличные голоса! Чистое бельканто! Верх блаженства и наслаждения… — голос гостя стал тише и мягче. — Незабываемые эмоции! Что может быть лучше и сильнее? Карузо, Шаляпин, Собинов, Лемешев, Мария Каллас, Марио Ланца и другие…

Он словно очнулся от прекрасного сна и вновь более громко обратился к директору филармонии:

— Моя слабость, знаете ли, в особенности тенора… Как представлю, так словно мороз по коже… А как вы, Жорж Саввич, относитесь к этим вот самым именам?

Бабий растерянно улыбнулся.

— Ну что вы, доктор, об этом спрашиваете. Как же к ним еще можно относиться? Я вас прекрасно понимаю. Ведь лучшие из лучших. Это же мировая слава и музыкальная история. Эх, вот если бы можно было их услышать вживую! Только жаль, что их уже нет с нами… Только старые фильмы, пленки, пластинки, диски, но и хорошо, что хоть это осталось на память. А вы, доктор Гонзаго, кого бы хотели пригласить для своего небывалого концерта?