Лион Фейхтвангер - Ифтах и его дочь Страница 50

Когда они приблизились к указанному Яалой месту, Ифтах дал знак слуге остановиться, и сам повел осла. Слуга остался, а остальные продолжили путь. Степь перешла в буковый лес.

- Оставайтесь, дорогие подруги! - сказала Яала Шимрит, Тирце и Шейле. - Пусть Господь обратит к вам свой лик...

Раньше подруги заплакали бы, закричали. Но сейчас они лишь молча поклонились.

Яала в сопровождении близких родственников пошла дальше в лес и достигла просеки. Здесь она простилась с Паром и Кассией.

- Оставайтесь здесь, родные! - сказала она им. - Пусть Господь обратит к вам свой лик...

Кассии хотелось обнять, поцеловать девочку, но она взяла себя в руки и склонилась перед ней в молчаливом поклоне.

Маленькая процессия приблизилась к краю леса, к вершине горы. Здесь Яала оставила Эмина. При своей отрешенности она понимала, что он больше не Эмин. Человек, который появился тогда в лесу, чтобы спасти ее, снова стал Мерибаалем.

И вот они остались одни - Яала и Ифтах. Позади кралась за ними Ктура. Она тихо стонала, подвывала и продолжала свой путь мимо Эмина, вверх по горе, к зеленому дереву. Из сострадания Яала eщё какое-то время не прогоняла ее. Но когда до вершины осталось совсем немного, она простилась и с нею.

- Не ходи дальше, мама! - тихо и ласково сказала Яала, когда Ктура приблизилась.

В eё голосе прозвучала такая уверенность, что Ктура послушалась и даже перестала стонать и выть.

Ифтах и Яала поднялись на совершенно голую горную вершину. Только мощное зеленое дерево возвышалось над камнями.

Они сели прямо на камни. Ифтах с нежностью посмотрел на свое дитя. Eё смуглое тело просвечивало сквозь тонкое платье. Ифтах всматривался в Яалу так, будто видел eё первый раз. Он очень любил ее. Он ждал eё ответного взгляда. Во взгляде Яалы обычно выражалось все, чем она жила. Ему страстно хотелось услышать eё голос. Голос у Яалы был особенный, тот, кто хоть раз слышал его звучание, не забывал его никогда...

- Я видела Господа, - неожиданно заговорила Яала, поднявшись с камня. - Он похож на тебя. Я люблю Господа, потому что у Него твое лицо.

Ифтах растерянно слушал ее, ему было стыдно. Они оба - воины: он и Господь. Но Ифтах потерял себя, а Бог, обладавший властью, не боялся никого и ничего. Услышав, что он напоминает дочери Бога, Ифтах покраснел. И в то же время был благодарен Яале, испытывал к ней самые теплые чувства.

Ифтах молчал, не осмеливался говорить. В конце концов, он рискнул предложить ей усыпляющий напиток. Но она лишь повернула к нему полное упрека лицо и сказала:

- Я хочу видеть, отец, как ты передашь меня Господу. Ты ужасен во гневе, но я тебя не боялась. Не испугаюсь и теперь. Я принадлежу тебе.

Ифтах не настаивал и поставил кувшин с напитком на землю.

Они замолчали. И молчанием сказали друг другу больше, чем словами.

- Исполни одно мое желание, отец, - промолвила Яала после долгой паузы. - В эти дни я много раз видела Господа. Он светился страшным и красивым светом. И я люблю Его. Но он не умеет, как ты, смеяться... Хочу услышать твой смех, отец.

Ифтах опешил. Как он сможет исторгнуть смех из своего горла в такую минуту? Но глаза Яалы горели ожиданием. У нeё никогда не было мужчины, она все eщё была ребенком. И теперь его дитя желало, чтобы отец засмеялся. Ифтах взял себя в руки. Ифтах рассмеялся. Яала обрадовалась, и сама залилась легким, счастливым смехом.

Он взялся за дело. Снял сапоги. Сложил камни и сделал из них жертвенник. Положил на камни дрова. Затем связал Яалу. Высоко поднял. Как она была легка! Он видел, как под платьем цвета шафрана вздымается и опускается eё грудь... Они смотрели друг другу в глаза.

Ифтах положил eё на камни и исполнил клятву.

XI

Многие в Гилеаде до последней минуты думали, что Ифтах освободится от клятвы. И вот услышали они, что он установил с Господом новый кровавый союз, пожертвовав дочерью. Они восхищались судьей - своим поступком он на долгие годы обеспечил роду помощь Бога. И в то же время чувствовали смутное беспокойство. Люди рассказывали друг другу о праотцах, которые приносили в жертву своих детей, чтобы защитить Мицпе и Рамот, вспоминали Моисея, вождя в пустыне, кровавого жениха, которого Бог убил в брачную ночь. Они были благодарны Ифтаху. Но дружеское расположение, которое они испытывали к нему прежде, сменилось ощущением страха.

Много дней от Ифтаха не было вестей. Кто-то из сопровождавших его в это жуткое путешествие видел, как он с окаменевшим лицом спускался с косогора. Он шел медленно, словно слепой, и никто не посмел приблизиться к нему, а уж тем более - заговорить, потом, как дикий зверь, спрятался в лесу и исчез.

Он появился ранним утром - обросший, грязный и отправился в свою палатку под Мицпе. Тщательно помылся, как полагалось соблюдающему траур.

К нему пришел Пар. Ифтах сухо расспросил его о делах в лагере и в Мицпе. Пар доложил. Большую часть людей Пар отправил в Башан и в страну Тоб, ибо опасность больше не угрожала ни со стороны Аммона, ни со стороны Эфраима. Ифтах молча выслушал его, кивнул.

Так же сухо он поинтересовался у Кассии, где Эмин и Ктура. Кассия ответила, что они направились на север, в пустыню.

- Все произошло так, как хотел Авиам, - беспристрастно заключил Ифтах. - Аммонитка ушла прочь - в глушь, в пустыню.

Он занялся делами. Отдал короткие приказания оставшимся в лагере. Отослал Пара назад, в Башан, снабдив инструкциями, как следует поступить с теми, кто надлежащим образом не продемонстрировал ему свою верность. Это был строгий наказ.

Затем Ифтах пошел на рыночную площадь и сел в каменное кресло судьи. Вокруг собрался народ, испуганный, взволнованный. Привели подсудимых для вынесения приговоров. Ифтах выслушал всех, расспросил, с застывшим лицом рассудил по справедливости.

Вскоре он направил гонцов к царю Нахашу и попросил того приехать в его лагерь под Мицпе.

Царь, несмотря на поражение под Нахал-Гадом, все eщё надеялся на союз с Ифтахом. Распри Ифтаха с западным Израилем снова заставят Ифтаха объединиться с ним. Но неожиданно Ифтах во имя Бога убил свою дочь, купив столь дорогой ценой владычество над Заиорданьем. Теперь у него не было необходимости в союзе с Аммоном... Воевать против такого человека бессмысленно. Солдаты Аммона в ужасе разбежались бы...

Царь, хотя и не забыл оскорбления, все же поехал в Мицпе на встречу в Ифтахом.

Увидев Ифтаха, Нахаш испугался. Он относился к нему, как к младшему брату. Но перед ним оказался человек, во всем облике которого не было ничего общего с приветливым, веселым Ифтахом из Элеали. Ифтах из Мицпе был мрачен и зол.

Он предъявил Нахашу вполне определенные условия: Аммон на долгие годы должен подчиниться народу Гилеада. Нахаш попытался вести переговоры, как прежде - с хитроватой искренностью. Но тщетно. Все слова будто отскакивали от неприступно-холодного Ифтаха. Поговорить с ним по душам не удавалось. Нахаш почувствовал сострадание к победителю и не стал требовать смягчения ультиматума.

В лагерь Ифтаха привезли новое знамя. Художник Латарак проделал огромную работу. Новый стяг был красивее прежнего. Из-за облака сверкала молния. Eё образ был прекрасен и страшен. Когда знамя поставили рядом с палаткой, Ифтах не ощутил радости. Оно не будило в нем прежние мечты. Он оставался холоден. Внутри него была лишь пустота.

Он не испытывал ненависти к Зилпе и братьям. Шамгара он даже подпустил ближе к себе, чем раньше.

Шамгар по примеру летописцев из Шило начал записывать события из жизни Ифтаха. Сначала он пробовал толковать их. И хотя все необычное, что происходило с Ифтахом: его бедственное положение в том сражении, неожиданная победа, преступление против сынов Эфраима, принесение дочери в жертву, было тесно связано единой цепью, Шамгар не мог понять, где причина, где - следствие. Искупление начиналось раньше, чем свершалось преступление, то, что должно было произойти потом, предшествовало тому, что должно было свершиться раньше... Шамгар отказался от попыток что-либо объяснить, и ограничился беспристрастным описанием. Пусть потомки рассудят по собственному разумению.

Со свойственной ему неуклюжестью он поведал Ифтаху о своих стараниях, зачитал текст, написанный на дощечках. Ифтах взял в руки одну из них. Вот что осталось от его побед, страданий, мук смертельных...

Он не снимал лагерь под Мицпе и продолжал жить в своей палатке.

Гилеад расцветал. Его жители почитали Ифтаха, как никого другого. Но никто не понимал, что творится с ним. Он будто бы отсутствовал. Ореол отчуждения везде сопровождал его, и люди не пытались сблизиться с ним. Этот ореол ощущали даже дети. Завидев Ифтаха, они в страхе прекращали игры.

Иногда он сам чувствовал себя мертвецом, покинувшим пещеру. Ему казалось, что по его жилам уже не течет кровь, и весь он соткан из воздуха и тумана.

XII

Люди Эфраима ушли в Шило, не оставив мечты отмстить убийце их братьев. Но получив сообщение о том, что Ифтах принес в жертву свою дочь, призадумались. Теперь между ними и Ифтахом встал Господь. Бог сам отомстил ему и искупил его грех. Они спрашивали Бога, смогут ли драться с человеком, который искупил свою вину.