Готфрид Боманс - Рассказы Страница 6

Когда ребёнку исполнился год, он стал таким огромным, что за столом мог сидеть только на отцовском стуле, так как остальные под ним разваливались надвое. И когда ему исполнилось два года, никто не отваживался с ним играть — таким сильным он стал. Отец продержался дольше всех, но после двух переломов руки он по воскресеньям уходил гулять на улицу и перед тем, как вернуться домой, заглядывал в окна — безопасен ли путь.

Когда Сыну Воскресенья исполнилось четыре, он брал маму на руки, когда она утром вела его в школу. И ещё через год он катал по улице колесо от телеги и играл в камушки шарами из кегельбана. Однажды он запустил воздушного змея, и солнце померкло в небесах — таким большим был этот змей. Кстати, это был единственный раз, когда люди видели, как Сын Воскресенья заплакал — он очень любил солнце и не хотел терять его из виду ни на миг. Мальчик мог часами, не отрываясь и даже не мигая, смотреть прямо на солнце, и никто ничего не мог с этим поделать.

Сын Воскресенья всё рос и рос. Когда он сидел на уроках, его голова торчала над крышей школы и учительнице младших классов, чтобы спросить домашнее задание, приходилось залазить на приставную лестницу. Ребёнок ел столько, что когда он обедал, на улице стояли две грузовых машины — одна с бутербродами и одна со всем остальным. В цирк он был вынужден вползать на коленях, и когда однажды встал раньше времени, подумав, что представление уже закончилось, шатёр повис на его голове, как паранджа.

Но худшее было ещё впереди. Когда Сыну Воскресенья исполнилось восемнадцать, выяснилось, что ему не подходит ни одна девушка, потому что девушки даже не слышали, что он говорит. Его голова пряталась так высоко в облаках, что девушки слышали только шум где-то высоко вверху, как будто начинается гроза, хотя он пытался просто признаться в любви.

Тогда Сын Воскресенья однозначно понял, что он стал слишком большим для этого мира. Он перешёл вброд море, взобрался на самую высокую гору, и стал ждать, когда над ним будет проходить Солнце. Когда дождался — поднял руки, поднатужился и прыгнул изо всех сил вверх. И, разумеется, попал в самый центр Солнца.

Там росла мягкая зелёная трава, и каждый стебелёк был размером, как десять домов, поставленных друг на друга. В траве росли подсолнухи. Но местные жители называли их не подсолнухами, а масличными цветками — люди там были куда больше, чем у нас, и подсолнухи казались им мелкими цветками. И, конечно, Сын Воскресенья показался им отнюдь не большим, а как раз такого роста, какого должен быть парень его возраста. Вскоре Сын Воскресенья женился на дочери преподавателя (по совместительству — хозяина) воскресной школы, и целую неделю мог ничего не делать. Очень скоро Сын Воскресенья стал руководить этой школой и давать воскресные уроки. Все остальные дни он валялся со своей молодой женой в огромном стоге душистой жёлтой соломы и время от времени думал о своих братьях — от Понедельника до Субботы — которым в жизни повезло меньше, чем ему.

Потом он вскакивал на ноги, хватал на руки свою жену и кричал во всё горло:

Эгей, я — Сын Воскресенья,

Самый любимый во всей неделе,

Единственный, родившийся в Воскресенье,

В самый лучший день недели!

Любимая девушка, самая прекрасная

В мире только для меня!

Жители Солнца нашли эти слова очень лёгкими, но при этом мудрыми, так что вскоре их положили на музыку и выучили наизусть.

И если в ясный день ты сидишь под солнечными лучами, если вокруг тебя совершенная тишина, разве что мухи жужжат, прислушайся хорошенько. Ты услышишь, как вдалеке звучит тихая песенка — похожая на шум, когда зажал ладонями уши и сидишь неподвижно. Это поют Сын Воскресенья и жители Солнца, и если ты можешь петь — пой вместе с ними!

Волк в овечьей шкуре

(Вариант: "Гадюка в траве", DE ADDER IN HET GRAS)

Жил да был один жадный бакалейщик, который в одно прекрасное утро вдруг осознал, что он — Антихрист.

Он зацарапал фамилию «Янсен» на своей двери и приколотил табличку «Антихрист».

«Вот так-то!» — воскликнул бакалейщик и спокойно уселся ждать, что же будет дальше.

Первым, кто проходил мимо, оказался звонарь. Он притормозил, сделал шаг назад, нацепил очки и побледнел; затем помчался к пастору.

– Пастор! — закричал звонарь. — Он здесь!

– Кто? — спросил пастор.

– Антихрист!

Пастор положил свою вилку возле зажаренного угля (был как раз постный день) и встал из-за стола.

– Принеси святую воду, Симон, — сказал он с решительным видом, — и показывай путь.

Так они и шли: впереди — пастор, за ним — звонарь с огромной Пасхальной свечой на плече, а позади всех — служка со святой водой.

– Мы ему покажем, — бормотал пастор, — мы ему спокойно жить не дадим. Ты его видел, Симон?

– Нет, — ответил звонарь. — Я его не видел, но у него на двери написано «Антихрист».

– Какое бесстыдство, — бурчал пастор. — Ага, вижу. «Антихрист», чёрным по белому. Это же дом бедного Янсена? Господи, помоги ему.

– Аминь, — отозвался служка.

– Ну, давай же, вперёд, Симон! — подбодрил пастор.

Но звонарь вспомнил выражение, написанное над дверью церкви, и ответил: «Агнец да последует за пастырем своим».

– Да ладно, мы должны идти вместе, Симон, — снова заговорил пастор, — ибо сказано в Писаниях: «Не пытайся в одиночку противостоять Лукавому». С этими словами пастор взял звонаря под руку и прошествовал в лавку. Там было совершенно темно, так как жадный бакалейщик — как и полагается жадным бакалейщикам — был очень экономным и справедливо рассудил, что нет никакой необходимости расширять окна (в Нидерландах раньше существовал налог на окна — С. В.).

– Зажги-ка свечу, Симон, — пробормотал пастор дрожащим голосом. Звонарь попытался зажечь свечу, но он так сильно трясся, это заняло довольно продолжительное время.

В это самое время из угла прозвучал дьявольский голос: «Кого это так поздно занесло в мой дом?»

– О господи, Симон, — закричал пастор, — зажигай свечу быстрее!

Звонарь наконец-то смог зажечь свечу, и в её тусклом свете гости увидели… бакалейщика за прилавком.

– Янсен! — воскликнул пастор, — взгляните, да это же он! Я уже было обеспокоился за вашу безопасность. Для меня большая радость видеть вас живым. Безусловно, это возможно благодаря Божьей помощи.

– Аминь, — отозвался служка.

– Ну же, Янсен, где он?

– Кто? — отозвался бакалейщик.

– Антихрист, — повторил пастор.

– Здесь Антихрист, — ответил бакалейщик.

– Где?!

– Да здесь же, — повторил бакалейщик и похлопал себя по пиджаку, — это я — Антихрист.

– Но Янсен, — вскричал пастор, — что с тобой происходит? Ты, член церковного хора, сборщик пожертвований, церковный староста, мой лучший прихожанин!

– Я есть Антихрист, — повторил бакалейщик, — я был вашим лучшим прихожанином.

– Но Янсен, ты ведь не думаешь так на самом деле! Скажи, что это не так!

– Я имею в виду именно это, — спокойно ответил бакалейщик.

– Но ведь ты — один из немногих, с кем это точно не могло произойти!

– Поэтому-то я и есть — он, — ответил бакалейщик, — ибо сказано в Писании: «И придёт он в самом неожиданном обличье».

– Мой Бог, — закричал пастор, — а ведь он прав! Он и есть Антихрист!

И с этими словами трое служителей церкви пустились наутёк.

Тут сказке и конец.

– Но, — можешь ты спросить, — что же всё-таки случилось с Янсеном и что сделал пастор?

Я не знаю, да это и неважно. Так как сказка, какой бы короткой она не была, содержит поучительный урок: Берегитесь сборщиков пожертвований, жадных бакалейщиков, церковных старост и членов церковного хора. Под овечьей шкурой часто скрывается тот, кто рождён с волчьими клыками!

перевод с нидерландского — Сергей ВАСИЛЕВСКИЙ