Сомерсет Моэм - Предатель Страница 6

Эшенден высоко ценил добродетель, а ко злу относился снисходительно. Иногда его упрекали в бессердечии только на том основании, что к людям его влекла не сердечная привязанность, а любопытство, но даже и у немногих своих друзей, к которым он действительно питал привязанность, он отчетливо видел достоинства и недостатки. Если люди ему нравились, то не потому, что он не замечал их слабости или приукрашивал их сильные стороны. Он только пожимал плечами, воспринимая их слабости как должное; и поскольку он не идеализировал своих друзей, ему не приходилось разочаровываться, и у него редко бывали с ними размолвки. Он никогда не требовал от человека невозможного. И сейчас он мог совершенно непредвзято и беспристрастно судить о Кейпорах. По его мнению, миссис Кейпор была более цельной натурой, и ее легче было понять; она его откровенно не переваривала; он был ей настолько антипатичен, что порой она забывала об элементарной вежливости и грубила ему; будь ее воля, она бы разделалась с ним, не моргнув глазом. Но Эшенден видел, как нежно мясистая ладонь Кейпора легла на плечо жены, видел, как на миг дрогнули ее губы, и заключил, что эту неказистую женщину и этого скверного толстяка связывает настоящее большое чувство. Это было трогательно. Эшенден перебрал в уме наблюдения последних дней, и в его памяти всплыли подробности, которым он поначалу не придал особого значения. Ему казалось, что миссис Кейпор, натура более сильная, любила мужа потому, что он нуждался в ее поддержке; он покорил ее своей преданностью. Нетрудно было понять, что до знакомства с ним эта простоватая толстушка, нудная, унылая и добропорядочная, едва ли пользовалась успехом у мужчин. Ей импонировали его непринужденность и шумные остроты, он заражал ее своим весельем, она нянчилась с ним, как с большим шаловливым ребенком, ей он был обязан всем, чего достиг. Они были созданы друг для друга, и она любила его со всеми его недостатками (у нее был трезвый склад ума, и вряд ли она обольщалась на этот счет), любила, как Изольда Тристана. Но как все это вязалось со шпионажем? Даже Эшенден при всей своей снисходительности к человеческим слабостям не мог найти оправданий для такого неблаговидного поступка, как измена родине. Разумеется, она была обо всем осведомлена, через нее, вероятно, с Кейпором и установили контакт. Если бы она не подбивала его, он ни за что бы не взялся за подобное дело. Женщина она была честная и порядочная, она его любила. Что же побудило ее уговорить мужа заняться таким постыдным и грязным ремеслом? Эшенден терялся в догадках, пытаясь понять мотивы ее поведения.

Иное дело - Грантли Кейпор. Восторгаться в нем было особенно нечем, да и Эшенден был сейчас менее всего расположен к восторгам; и все же этот грубоватый развязный тип был весьма и весьма непрост. Эшенден не без удовольствия наблюдал, как шпион норовит исподволь завлечь его в свои сети. Через несколько дней после первого урока Эшенден, отобедав, отдыхал в холле. Супруга Кейпора поднялась наверх, а сам Кейпор грузно опустился в кресло рядом с Эшенденом. Верный Фрицци увязался за хозяином и положил свою длинную морду ему на колено.

- Глуп как пробка, - сказал Кейпор, - но до чего ласков - золото, а не пес. Вы только взгляните на эти глазки - точно две бусинки. Ну видели вы когда-нибудь такую глупую псину? И мордашка-то - одна страхота, но до чего хорош!

- Давно он у вас? - поинтересовался Эшенден.

- Я взял его в четырнадцатом году, перед самой войной. Кстати, что вы скажете о сегодняшних новостях? С женой-то я ведь никогда не говорю о войне. Если бы вы знали, как я рад, что могу излить душу соотечественнику.

Он протянул Эшендену дешевую швейцарскую сигару, и Эшенден скрепя сердце взял ее, повинуясь долгу службы.

- Немцам, конечно, крышка, - сказал Кейпор. - Как только мы вступили в войну, я сразу понял, что им каюк.

Он говорил убежденно, с апломбом, доверительным тоном. Эшенден для приличия поддакнул.

- Больше всего мне обидно, что из-за национальности жены я не смог работать на оборону. В первый же день я записался добровольцем, но меня забраковали по возрасту. Если война затянется, я решил так - жена не жена, а я буду действовать. С моим знанием языков я, наверное, буду полезен в цензурном управлении. Вы ведь, кажется, там служили?

Вот он, оказывается, куда метил, и Эшенден в ответ на его ловко поставленные вопросы выложил заранее припасенные сведения. Кейпор пододвинул поближе кресло и заговорил, понизив голос:

- Я понимаю, вы мне не скажете ничего лишнего, но ведь эти швейцарцы отчаянные германофилы, и нас всегда могут подслушать, так что не будем рисковать.

Потом он попытался подъехать с другой стороны и поделился с Эшенденом кое-какой секретной информацией.

- Сами понимаете, другому я бы этого не сказал. У меня есть друзья на больших постах, они знают, что я человек надежный.

Эшенден сделал вид, что поддался на его уговоры, я разоткровенничался еще больше, и разошлись они оба довольные собой. Эшенден не сомневался, что на следующее утро Кейпору придется покорпеть за пишущей машинкой и что энергичный майор из Берна в скором времени получит весьма интересное донесение.

Однажды вечером, пообедав, Эшенден поднялся к себе наверх. Проходя мимо ванной, он через открытую дверь заметил Кейпоров.

- Зайдите, - радушно воскликнул Кейпор. - Мы купаем Фрицци.

Не проходило дня, чтобы булль-терьер не вывалялся в грязи, и Кейпор постоянно чистил и холил своего любимца. Эшенден вошел. У края ванны стояла миссис Кейпор с закатанными рукавами, в широком белом переднике, а Кейпор, в майке и шароварах, огромными веснушчатыми руками намыливал злополучного пса.

- Приходится дожидаться вечера, пока Фицджеральды улягутся спать, сказал он. - Они пользуются этой же ванной, и, если узнают, что мы купаем в ней собаку, их хватит удар. А ну, Фрицци, давай сюда твою мордашку, покажи господину, какой ты у нас паинька.

Обалдевший бедняга пес стоял в воде посреди ванны и покорно вилял хвостом, как бы говоря, что он и не думает сердиться на своего повелителя, хотя вся эта процедура ему не по нутру. Он был в пене с ног до головы, а Кейпор, не умолкая ни на минуту, тер его своими здоровенными руками.

- Сейчас мы его отмоем, и он у нас будет белый, как пушинка. С таким псом и хозяину гулять одно удовольствие. То-то все собаченции подивятся. "Боже ты мой, - скажут они, - что это за красавчик булль-терьер? Посмотрите, как важно он шагает, словно он в Швейцарии самый главный". А ну-ка, стой смирно, сейчас я тебе вымою уши, свинтус ты эдакий. Ведь ты же не хочешь гулять по улице с грязными ушами, как какой-нибудь швейцарский школяр. Noblesse oblige1. Так, а теперь пожалуйте ваш черный носик. Ай, ай, в глазки попало мыло, ой, как нам больно.

Миссис Кейпор слушала всю эту чепуху с ленивой добродушной улыбкой на широком простоватом лице, потом с решительным видом взяла полотенце.

- А теперь окунемся. Оп-ля!

Кейпор схватил пса за передние лапы и окунул его сначала раз, затем другой. Пес стал барахтаться, поднялась возня, полетели брызги. Кейпор вытащил его из ванны.

- Теперь ступай к мамочке, она тебя вытрет.

Миссис Кейпор присела и, крепко зажав пса между колен, принялась растирать его, покуда на лбу у нее не выступил пот. А Фрицци, лоснясь белой шерстью, стоял, мелко подрагивая и часто дыша, с глупой миной на симпатичной мордашке, довольный тем, что все мучения остались позади.

- Происхождение - это вам не фунт изюму! - победно воскликнул Кейпор. - В роду у него шестьдесят четыре предка и все благородных кровей!

Эшендену стало как-то неловко. Поднимаясь к себе, он поеживался.

Однажды в воскресенье Кейпор сказал Эшендену, что они с женой собираются на прогулку в горы, и пригласил составить им компанию; перекусить можно будет в каком-нибудь придорожном ресторанчике. Эшенден рассудил, что трех недель в Люцерне было достаточно, чтобы поправить здоровье, и что он ничем не рискует. Вышли рано. Миссис Кейпор с деловитым видом вышагивала в своих горных ботинках, тирольской шляпе и с альпенштоком в руке. Кейпор в гетрах и гольфах выглядел истым британцем. Все это было достаточно забавно, и Эшенден собирался потешиться вволю; однако не приходилось забывать об осторожности: не исключено, что Кейпорам удалось разузнать, кто он такой, так что нужно быть настороже. Чуть-чуть зазеваешься у пропасти - и пиши пропало, - миссис Кейпор ничего не стоит подтолкнуть его, а с этим балагуром Кейпором шутки плохи. Но внешне ничто не омрачало чудесное настроение Эшендена в это изумительное утро. Воздух был напоен ароматом. Кейпор тарахтел без умолку. Он без конца шутил и рассказывал смешные анекдоты. Пот градом катился по его толстой краснощекой физиономии, и сам он подшучивал над своей полнотой. Эшендена удивило, что он действительно оказался большим знатоком альпийской флоры. Заметив в одном месте на склоне какой-то цветок, он свернул с тропинки, бережно сорвал его и принес жене.