Патрик Модиано - Из самых глубин забвения Страница 7

Я сидел на стуле возле умывальника, а она на полу у кровати, обхватив руками поджатые ноги.

- Я должна дождаться его звонка, - произнесла она.

Звонка Карто. А почему она должна ждать его звонка?

- Вчера вы подстерегали меня на бульваре Осман?

-Да.

Она зажгла сигарету. Закашлялась от первой же затяжки. Я поднялся со стула и сел на пол, рядом с ней. Мы прислонились спинами к краю кровати.

Я взял у нее из рук сигарету. Дым не шел ей на пользу, и мне хотелось, чтобы она перестала кашлять.

- Я не хотела говорить об этом в присутствии Жерара... Он бы очень вас стеснялся... Но должна сказать вам, что он в курсе всего...

И с вызовом посмотрела мне прямо в глаза:

- Пока что я не могу поступить по-другому... Нам этот тип нужен...

Я уже собрался задать ей вопрос, но она протянула руку к тумбочке и потушила лампу. Наклонилась ко мне и я почувствовал на шее нежное прикосновение ее губ.

- Может будем сейчас думать о другом, вы согласны?

Она была права. Мы не знали, какие неприятности готовит нам будущее.

Часов в семь вечера кто-то постучал в дверь. Хриплый голос произнес: "Вас к телефону". Жаклин встала с постели и, не зажигая лампу, надела мой плащ и выскользнула из комнаты. Дверь осталась приоткрытой.

Телефон висел на стене в коридоре. Я слышал, как она отвечает "да" и "нет", как повторяет "мне совсем не обязательно приходить сегодня вечером", словно собеседник ее не понимал. Или хотела, чтобы ее уговаривали. "

Вернулась, закрыла дверь и села на кровать. У нее был смешной вид в моем плаще; он был слишком велик ей; рукава она подвернула.

- Я с ним встречаюсь через полчаса. Он за мной заедет. Думает, что я тут одна... Придвинулась ко мне и шепнула:

- Мне нужно, чтобы вы оказали мне одну услугу...

Карто ведет ее ужинать к своим знакомым. А потом - она сама не знает, чем закончится вечер. А услугу от меня она ждет вот какую: чтобы я ушел из гостиницы до приезда Карто. Она даст мне ключ. От квартиры на бульваре Осман. Я должен сходить туда за чемоданом, взять его в одном из шкафов зубоврачебного кабинета, "в том, что у окна". Как только возьму чемодан, должен привезти его сюда, в этот номер. Вот и все, чего уж проще. А она позвонит мне в десять часов и скажет, где мы встретимся.

И что же в этом чемодане? Она смущенно улыбнулась и ответила: "Немного денег". Я не особенно удивился. А как среагирует Карто, когда увидит, что чемодан исчез? Ну и что: никогда не догадается, что это мы украли. Ведь он, естественно, не знает, что у нас есть слепок с его ключа. Она сделала его тайком в моментальной мастерской на вокзале Сен-Лазар.

Я был очень тронут этим "у нас". Но спросил все-таки, в курсе ли этого плана Ван Бевер. Да, в курсе. Но предпочел, чтобы она мне сама об этом сказала. Значит, я всего лишь сообщник, и все, чего они от меня ждут, это своего рода ограбление. Чтобы успокоить мою совесть, она уточнила, что Карто "не очень хороший человек" и что, в любом случае "он ей это должен".

- А что, чемодан-то тяжелый? - осведомился я.

- Нет.

- Я спрашиваю, чтобы решить как возвращаться: на такси или на метро.

Она даже удивилась, что я ни на миг не поколебался.

- Вам не трудно сделать это для меня? Уже собиралась, конечно, добавить, что я ничем не рискую, но я в такой поддержке ничуть не нуждался. По правде говоря, я с самого детства видел, как мой отец возит туда-сюда всякие вещи: чемоданы с двойным дном, кожаные сумки и даже черные портфели, придававшие ему притворно респектабельный вид... И мне ни разу не удалось узнать, что в них.

- С удовольствием сделаю, - ответил я.

Она улыбнулась. Поблагодарила и добавила, что предлагает мне такое в первый и в последний раз. Я был чуть-чуть разочарован, что Ван Бевер в курсе, но в остальном все это меня нимало не смущало. Привык я к чемоданам.

Я был уже на пороге, когда она дала мне ключ и поцеловала.

Я кубарем скатился по лестнице и промчался по набережной в направлении Турнельского моста, надеясь, что не встречу Карто.

В метро был еще час пик. Я чувствовал себя хорошо: со всех сторон меня сжимали пассажиры, так что не было никакого риска, что я привлеку к себе внимание.

Я твердо решил, что обратно, уже с чемоданом, вернусь тоже на метро.

Я пересел на станции Гавр-Гомартен и стал ждать поезда в направлении Миромениль. Времени у меня было полно. Жаклин позвонит в гостиницу не раньше десяти. Пропустил два-три поезда. Почему она поручила это мне, а не Ван Беверу? И действительно ли он знает, что я поеду за этим чемоданом? Ведь с ней никогда ничего точно неизвестно.

На выходе из метро я испытал некоторое чувство страха, но оно быстро развеялось. Прохожих было мало. Окна домов были темны: одни офисы, которые служащие недавно покинули. Перед домом 160 я поднял глаза: светились только окна на пятом этаже.

Света на лестнице я не зажег. Лифт поднимался медленно и желтый свет плафона над моей головой отбрасывал тень решетки на стену лестницы. Я оставил дверь лифта приоткрытой и в свете плафона всунул ключ в скважину.

В прихожую выходили широко открытые двустворчатые двери комнат, фонари бульвара отбрасывали белый свет. Я прошел налево, в кабинет, где посредине стояло зубоврачебное кресло с откинутым назад кожаным подголовником: нечто вроде приподнятого дивана - и ноги можно вытянуть.

При свете фонаря я открыл металлический шкаф, стоявший возле окна. Там на полке действительно стоял жестяной чемодан - такие носят солдаты, когда едут в отпуск.

Я схватил чемодан и очутился снова в прихожей. Напротив зубоврачебного кабинета находилась комната ожидания. Я повернул выключатель. Из хрустальной люстры ударил сноп света. Зеленые плюшевые кресла. Кипа журналов на журнальном столике. Я прошел через приемную и проник в маленькую спальню, где стояла незастеленная узкая кровать. Я зажег лампу на ночном столике.

На подушке валялась скомканная пижама. В шкафу на вешалках висели два костюма: такие же серые и того же пошива, как тот, в котором был Карто на улице Кюжас. Под окном - коричневые ботинки на колодках.

Ага, вот она, спальня Карто. В плетеной корзинке я увидел пустую пачку сигарет "Руаяль", которые курила Жаклин. Выбросила, наверное, вчера вечером, когда пришла сюда с ним.

Я машинально открыл ящик ночного столика: он был забит коробками со снотворным и аспирином и визитными карточками на имя Пьера Роба, дантиста, бульвар Осман, дом 160, телефон Ваграм 13 - 18.

Чемодан был заперт на ключ. Ломать замок мне не хотелось. Чемодан нетяжелый. В нем, несомненно, деньги, банкноты. Я порылся в карманах костюмов и обнаружил черный бумажник, а в нем - выданное год тому назад удостоверение личности на имя Пьера Карто, родившегося 15-го июня 193 года в Бордо, департамент Жиронда, проживающего по адресу Париж, бульвар Осман, дом 160.

Карто жил здесь не менее года... Но это так же и жилище некого Пьера Роба, дантиста. Было слишком поздно, чтобы задавать вопросы консьержу, да и не мог же я пойти к нему с этим жестяным чемоданом.

Я сел на край кровати и почувствовал запах эфира, от чего у меня кольнуло сердце: словно Жаклин только что вышла из этой комнаты.

Прежде, чем выйти из дома, я все-таки решил стукнуть в остекленную дверь консьержа, за которой горел свет. Невысокий брюнет приоткрыл дверь и высунул голову. Он посмотрел на меня подозрительно.

- Мне бы доктора Роба, - сказал я.

- Доктора Роба сейчас нет в Париже.

- А вы не знаете, где я могу его найти? Его подозрительность увеличилась, а глаза уставились на жестяной чемодан у меня в руке.

- У вас есть его адрес?

-Я не могу вам его дать, месье. Я же не знаю, кто вы.

-Я родственник доктора Роба. В армии служу. Вот, получил увольнительную на несколько дней.

Эта подробность вроде бы немножко успокоила его на мой счет.

-Доктор Роб в своем доме в Беусте.

Это название было мне незнакомо и я переспросил. Консьерж повторил по слогам: "Бе-уст".

- Простите, - сказал я, - но я думал, что доктор Роб тут больше не живет: в списке жильцов другая фамилия.

И ткнул пальцем в фамилию Карто.

- Это коллега доктора Роба... И снова его лицо выразило подозрительность. Он произнес:

- До свиданья, месье. И резко захлопнул дверь.

Выйдя на улицу, я решил дойти до станции метро "Вокзал Сен-Лазар". Чемодан был и впрямь совсем не тяжелый. Бульвар был пустынен, окна домов темны. Лишь время от времени какой-нибудь автомобиль проносился в направлении площади Звезды. Может быть, я совершил ошибку, постучавшись к консьержу: ведь он может сообщить мои приметы. Я успокоил себя, подумав, что никто - ни Карто, ни призрачный доктор Роб, ни консьерж дома 160 ничего против меня не может сделать. То, что сделал я, - вошел в чужую квартиру и взял чужой чемодан, что для кого-нибудь другого представило бы определенную важность - не имело для меня ни малейшего значения и останется без последствий.

Я не хотел сразу же возвращаться на набережную Турнель. Поднялся по ступенькам вокзала и оказался в огромном зале "Потерянных шагов". Еще довольно много народа спешило на перроны пригородных электричек. Я уселся на скамейку, поставив чемодан между ног. У меня было ощущение, что я тоже пассажир или солдат в увольнительной. Вокзал Сен-Лазар предлагал мне более широкое поле бегства, чем пригород или Нормандия, куда шли поезда. Можно взять билет до Гавра, города Карто. А там исчезнуть где-нибудь в огромном мире через Ворота в Океан...