Джером Сэлинджер - Опрокинутый лес Страница 8

- Он женится на тебе, - сказал он.

- Вот как. Почему?

- Просто женится и все. Ты ему нравишься, а он холодный и не подумает, или не захочет подумать, что не должен жениться на тебе. Во всяком случае...

- Он не холодный, - зло возразила Корин.

- Нет, он холодный. И мне плевать, что тебе он кажется нежным. Или добрым. Он холодный. Холодный, как лед.

- Глупости.

- Корин. Прошу тебя. Будь осторожна. Лучше не выясняй, глупости это или нет.

Корин и Форд обвенчались 20 апреля 1937 года (месяца через четыре после того, как они встретились, будучи уже взрослыми людьми) в университетской часовне. Подругой невесты у Корин была Джинни Фаулер, а со стороны Форда присутствовал доктор Фанк с факультета английской филологии. На свадьбу собралось человек шестьдесят друзей Корин. Взглянуть, как женится Форд, кроме Фанка зашли двое: его издатель, Рэйберн Клэпп, и еще очень высокий, очень бледный мужчина, специалист по литературе елизаветинского периода из Колумбийского университета, который раза три, не меньше, заметил, что от цветов у него случается раздражение "носовых проходов".

Доктор Фанк отложил лекции Форда на десять дней и настоял, чтобы молодые устроили себе небольшое свадебное путешествие.

Корин и Форд прокатились в Канаду на машине Корин. Вернувшись в первое воскресенье мая в Нью-Йорк, они поселились в квартире Корин.

Об их медовом месяце я ничего не знаю.

Мне хотелось бы подчеркнуть, что я упоминаю об этом просто так, а не потому, что хочу оправдаться. Если бы я нуждался в свидетельствах, то, вероятно, раздобыл бы их.

На следующий день после возвращения в Нью-Йорк с утренней почтой Корин получила письмо, которое сочла весьма трогательным. Вот его содержание:

"32 Макриди-роуд,

Харкинс, Вермонт,

30 апреля 1937.

Дорогая миссис Форд,

На прошлой неделе, из воскресного выпуска "Нью-Йорк тайме", я узнала, что вы и мистер Форд поженились, и беру на себя смелость написать вам на адрес Колумбийского университета, в надежде, что вам перешлют письмо.

Прочитав новую книгу мистера Форда "Человек на карусели", я поняла, что должна найти возможность попросить у него совета. Однако, не рискуя отрывать его от работы, я обращаюсь к вам. Мне двадцать лет, я учусь в Кридмор-колледже, который находится здесь, в Харкинсе. Мои родители умерли, и с раннего детства я живу с тетей, как мне кажется, в самом старом, огромном и безобразном доме во всей Америке.

Чтобы не отнимать у вас слишком много времени, скажу сразу, что написала несколько стихотворений, которые мне очень хочется показать мистеру Форду и которые я прилагаю к письму. Умоляю вас показать ему стихи, так как безумно нуждаюсь в его совете. Я понимаю, что не имею права надеяться, что мистер Форд изложит свое мнение письменно, но мне будет достаточно, если он просто прочитает или хотя бы просмотрит стихи. Дело в том, что в следующую пятницу у меня начинаются каникулы, и в субботу, восьмого мая, мы с тетей заедем в Нью-Йорк, по дороге в Ньюпорт, на свадьбу моей двоюродной сестры. Я бы могла позвонить вам по телефону, чтобы поговорить о стихах.

Буду безгранично признательна вам обоим за участие И позвольте, пользуясь случаем, поздравить вас и пожелать большого семейного счастья.

Искренне ваша,

Мэри Гейтс Крофт".

Письмо пришло в большом пергаментном конверте. Туда же была вложена и толстая пачка восьмушек желтой бумаги для черновиков. В отличие от напечатанного на машинке письма, стихи были написаны твердым простым карандашом и беззастенчиво наползали друг на друга. Новобрачная нехотя взглянула на них - уж очень неопрятными казались листки рядом со стаканом ее утреннего апельсинового сока. И все же она подвинула стихи, письмо и конверт - все это хозяйство - сидевшему напротив нее за накрытым к завтраку столом новобрачному.

Сказать сейчас, что Корин подсунула Форду стихи лишь потому, что ее тронул искренний тон молодой просительницы и она захотела, чтобы ее ученый молодой супруг проявил отзывчивость, означает почти не погрешить против истины. Но ведь истина не какой-то законченный, однородный предмет. У Корин была еще одна причина. Форд ел кукурузные хлопья без сливок и без сахара. Совершенно сухие и несладкие. Ей требовался законный повод, чтобы как можно непринужденнее посоветовать ему попробовать хлопья со сливками и с сахаром.

- Милый, - сказала она.

Молодой муж был так любезен, что оторвался от сухих хлопьев и плана лекции.

- Прочтешь сегодня вот это, если успеешь?

Корин показалось, что она обращается сама к себе в тишине утренней комнаты. Она принялась объяснять подробно:

- Здесь письмо и еще несколько стихотворений - от студентки из Вермонта. Письмо очень милое. Видно, что девочка хорошо потрудилась. В общем, если ты разберешь почерк и прочтешь стихи, а потом скажешь мне, какое у тебя впечатление... - Корин взглянула на красивое, посвежевшее после отпуска лицо мужа, и мысль ускользнула. Потянувшись, она через стол погладила его по руке и, с усилием собравшись, договорила: - Она приезжает в Нью-Йорк и хотела бы узнать от меня по телефону твое мнение. Ужасно сложно.

Форд кивнул.

- Пожалуйста, - сказал он и засунул письмо и стихи в карман пиджака.

Его ответ был каким-то уж очень простым и окончательным. Корин хотелось привлечь к себе мужа - привлечь не физически, а вообще. Ей хотелось, чтобы косые солнечные лучи, падая на стол, накрытый к завтраку, попадали сразу на них обоих, а не на каждого в отдельности.

- Знаешь что, милый. Дай-ка мне адрес на минутку. Надо написать ей несколько строчек, пусть придет в воскресенье к чаю.

- Хорошо. Договорились. - Форд протянул конверт, улыбнулся и доел хлопья.

Но к воскресному полдню Форд стихов еще не читал. Корин поскреблась к нему в дверь.

- Рэй, миленький. Студентка, которую я пригласила, будет у нас часа через два, - сказала она мягко. - Ты не мог бы проглядеть стихи? Чтоб сказать ей несколько слов?

- Конечно! Я тут как раз кое-что просматриваю. А где они?

- У тебя, дорогой. Скорей всего, остались в кармане синего костюма.

- Я сейчас оденусь и заодно найду, - охотно согласился Форд.

Однако он не встал из-за стола, а работал до трех, пока не раздался звонок в дверь.

Корин снова кинулась в кабинет.

- Дорогой, ты успел прочитать стихи?

- Она что, уже здесь? - спросил Форд с недоверием.

- Я ее займу. Ты читай. Выйдешь, когда закончишь. - Корин поспешила прикрыть дверь кабинета. Рита, горничная, уже впустила посетительницу.

- Здравствуйте, мисс Крофт, - радушнейше приветствовала гостью Корин.

Она обращалась к миниатюрной светловолосой девушке со срезанным подбородком, которой можно было дать даже не двадцать, а восемнадцать. Девушка была без шляпки, в добротном сером фланелевом костюме, совсем новеньком.

- Я так признательна вам за приглашение, миссис Форд.

- Садитесь, прошу вас. Муж, к сожалению, немного задерживается.

Женщины сели, мисс Крофт продолжала:

- Мне кажется, я узнаю его. Его портрет есть в "Поэтическом обозрении". Правда, там чудесный портрет? Никогда не видела никого красивей. - Ее тон не был легкомысленным, в нем скорее чувствовалась свойственная молодости открытость. Она восторженно смотрела на хозяйку.

Корин рассмеялась.

- Я тоже, - согласилась она. - А как вам Нью-Йорк, мисс Крофт?

Корин просидела с гостьей полтора часа, Форд не показывался.

Беседа не была трудной. Мисс Крофт, похоже, намеренно избегала банальностей, которыми, как правило, обмениваются приезжие с постоянными жителями Нью-Йорка. У нее имелся набор собственных свежих мыслей. Сперва она призналась Корин, что хотела бы перебраться в Нью-Йорк, а не бывать здесь проездом. Корин приятно удивилась - что от нее и требовалось - и стала поглядывать на срезанный маленький подбородок гостьи с сочувствием, а на ее красивые лодыжки и икры - с одобрением.

- Я пытаюсь, - неожиданно серьезно призналась мисс Крофт, - убедить тетушку позволить мне учиться в Нью-Йорке. Правда, надежды у меня мало. Особенно после того, что случилось вчера вечером. Совершенно пьяный мужчина вошел в обеденный зал гостиницы. - Она усмехнулась. - Мне даже запрещено красить губы.

Корин порывисто наклонилась к ней.

- Скажите, вы в самом деле хотите учиться тут?

- Больше всего на свете.

- А Кридмор? Не бросать же его?

- Я могла бы перевестись в Барнард. А по вечерам учиться в Колумбийском университете, - отвечала мисс Крофт с готовностью.

- Может быть, мне поговорить с вашей тетей? Как старшей подруге? Я с радостью, если хотите, - предложила Корин от души.

- Ой, ей-богу, здорово! - сказала мисс Крофт. Но туг же покачала головой. - Нет, спасибо. Повоюю пока сама, у меня еще несколько дней до отъезда. Вы не знаете тети Корнелии. - Она смущенно опустила глаза и посмотрела на свои руки. - Я же никогда не уезжала из дома одна. Живу так, будто... - она замолчала и улыбнулась; Корин показалось, что совершенно обворожительно. - Разве это важно? Я счастлива, что приехала сюда, вот и все.