Мюриэл Спарк - Баллада о предместье Страница 8

Бьюти не ответила. Она держала перед собой зеркальце и старательно красила губы.

— Потому что, — сказал Тревор, — я сейчас буду плакать. — Он вытащил из верхнего кармана большой белый платок и приложил его сначала к одному, потом к другому глазу. — Сейчас вдоволь наревусь, — сказал Тревор, — потому что моя девушка меня бросила. У-у-у, моя девушка меня бро-осила.

Бьюти безудержно хохотала. И чем больше она хохотала, тем больше расходился Тревор. Он уткнулся головой в стол и изображал рыдания. Девушка качалась на стуле, оскаливши свеженакрашенный рот.

Потом засмеялась и Дикси.

Дугал отодвинул стул и поднялся. Элен вскочила и повисла у него на руке.

— Да ну их, — сказала она.

Хамфри, которому еще не рассказали о том, как Дугал рыдал в столовой, спросил у Дикси:

— В чем дело?

Дикси от смеха не могла слова вымолвить.

— Да ну их, чего ты, — сказала Элен Дугалу.

Дугал сказал Тревору:

— Я с тобой посчитаюсь в парке, у теннисного корта.

Элен подошла к Тревору и ткнула его в бок.

— Не видишь, что ли, что он покалеченный? — сказала она. — Это же некультурно — так насмехаться над парнем.

Но в драке плечо Дугалу ничуть не мешало, а даже позволяло применять особый прием: с невероятным вывертом кисти правой руки он, как клешней, намертво вцеплялся в горло противнику. Но пока что он не стал этим хвастаться.

— Хоть я и калека, — попросту сказал он, — но я этому жалкому, сопливому, сексуально озабоченному, паскудному, трепливому и вконец обнаглевшему муниципальному электрику всю морду побью.

— Это кто сексуально озабоченный? — спросил Тревор, поднимаясь из-за стола.

Два юнца, сидевшие у окна, пододвинулись, чтобы ничего не упустить. Появился грек в почти белом пиджаке; он показал на телефон, который висел сзади него на стене тускло освещенного кухонного коридорчика.

— Сейчас звонить буду, — сказал он.

Тревор окинул его долгим сонным взором. Потом он так же оглядел Дугала.

— Это кто сексуально озабоченный? — сказал он.

— Ты, — сказал Дугал, отсчитывая деньги за ужин. — И я с тобой поговорю в парке через четверть часика.

Тревор вышел из кафе, а Бьюти влезла в пальто и просеменила вслед. Грек вышел за ними, но мотороллер Тревора уже рванулся с места.

— Не заплатили кофе, — сказал грек, возвратившись. — Ему фамилия и где живет, пожалуйста.

— Не имею понятия, — сказал Дугал. — Попрошу меня с ним не путать.

Грек повернулся к Хамфри.

— Видел тебя раньше приходить с этим парнем.

Хамфри швырнул на столик полкроны, и, когда все четверо вышли, грек хлопнул за ними дверью изо всех сил, но так, чтобы не высадить стекло.

Обе девушки сели в машину Хамфри, но тот сразу же отказался ехать к парку. Дугал спорил с ним, стоя рядом на мостовой.

Хамфри сказал:

— Да брось ты. Не ходи. Не будь ослом, Дугал. Ну его к черту. Он некультурный.

— Ладно, я пойду пешком, — сказал Дугал.

— Поеду унять Тревора Ломаса, — сказал Хамфри. Он остановил Дугала и отъехал вместе с девушками: Дикси впереди, на заднем сиденье Элен, которая тут же завопила, чтобы ее выпустили.

Дугал подошел к теннисному корту минут через шесть. Еще издали он услышал что-то похожее на женский визг.

Фонари со столбов поодаль тускло и косо освещали несколько человеческих фигур. Дугал различил среди них Хамфри, Тревора и малознакомого юнца по имени Колли — без пиджака, в рубахе нараспашку. Эти трое, видимо, приставали к трем девушкам — к Дикси, Элен и к Бьюти, которая истошно визжала. Вблизи, однако, выяснилось, что мужчины не пристают к девушкам, а удерживают их. Дикси размахивала сумочкой на длинном ремне, стараясь зацепить Элен. Элен, пребывавшая в объятиях Тревора, исхитрилась пнуть Бьюти своим острым стальным каблуком. Бьюти выла и рвалась из рук Хамфри.

— Что тут происходит? — спросил Дугал.

На него никто не обратил внимания. Он подошел и дал Тревору по зубам. Тревор выпустил Элен, и та бухнулась на Бьюти. Тревор взмахнул кулаком, и Дугал, отшатнувшись, толкнул Хамфри. Бьюти завыла громче и забилась сильнее. Элен поднялась с земли и, получив свободу действия, лягнула Тревора стальным каблуком. Тем временем Дикси попыталась освободиться из объятий незнакомого юноши с голой грудью, по имени Колли, укусив его за руку. Бьюти визжала все громче. Дугал высматривал, как бы половчее подобраться к Тревору, но тут начались странные дела.

Свалка прекратилась. Элен запела в том же тоне, в каком голосила, и так же безрадостно. Обе другие девушки, как будто по ее сигналу, перешли от воплей к песне:

Девчоночку с Кингстон-таун, —Такой дурак, я завел в кабак, —

судорожно заводя глаза и поглядывая куда-то ввысь, за деревья.

Незнакомый юнец отпустил Дикси и начал откалывать рок-н-ролл с Элен. Через несколько секунд все, кроме Дугала, пели и откалывали быстрый рок. Драка на глазах превратилась в неистовый танец. Дугал увидел лицо Хамфри, когда тот на миг закинул голову. Лицо было испуганное. Дикси напряженно и решительно сохраняла радостный вид. Элен тоже. На лице незнакомого парня появилась кривая улыбка; он быстро застегнул рубашку, вертясь и выгибаясь в джазовом ритме. Дугал наконец огляделся по сторонам в поисках причины. Причины тут же нашлись: два полисмена были уже совсем неподалеку. Вероятно, Элен заметила их на расстоянии в три минуты полицейского шага, начала петь и подала сигнал остальным.

— Здесь что, по-вашему, зал для танцев?

— Нет, констебль. Нет, инспектор. Чуть-чуть потанцевали с девочками. Идем домой и никого не трогаем, приятель.

— Вот-вот, идите-ка. Пошевеливайтесь. Чтоб через пять минут и духу вашего в парке не было.

— Да это все Дикси, — сказал Хамфри Дугалу по пути домой, — она кашу заварила. Она переутомилась и была на взводе. Она сказала, что эта треворовская шлюха на нее косо поглядывает. Подошла к девчонке и говорит: «Ты на кого косо поглядываешь?» Ну, та и вправду на нее поглядела. Тут Дикси как размахнется сумочкой! И началось.

Когда они свернули возле старого квакерского кладбища, пошел дождь. Нелли Маэни вытащила из черной сумки какую-то зеленую тряпку вроде шарфа и накрыла ею свои длинные седые космы. Она вопила: «В открытых долинах зазеленели травы, и сено скошено на косогорах. И бегут нечестивцы, никого же нет вслед им, но праведник зарычит, как лев, и не убоится».

— Чудесный вечер, хотя слегка сыровато, — сказал ей Дугал.

Нелли обернулась и посмотрела ему вслед.

У себя в комнате Дугал разлил алжирского вина и, передавая стакан Хамфри, заметил:

— Этот шкаф идет вдоль всего верхнего этажа.

Хамфри поставил стакан на пол возле своих ног и поднял глаза на Дугала.

— Позавчера ночью, — сказал Дугал, — в шкафу было шумно. Оттуда раздавалось скрип-пип, скрип-пип. Я подумал, не у меня ли это в шкафу потрескивает, и решил, пожалуй, все-таки не у меня. Пожалуй, это у вас за стеной в шкафу что-то потрескивает. Скрип-пип. — Дугал развел колени, слегка присел и подпрыгнул. — Скрип-пип, — сказал он.

Хамфри сказал:

— Это только, если в субботу ночью сыро и нельзя пойти в парк.

— Небось тяжело ее тащить на руках по лестнице? — спросил Дугал.

Хамфри явно встревожился.

— А что, можно было догадаться, что я ее несу на руках?

— Да. Лучше пусть она снимет туфли и идет сама.

— Нет, она один раз попробовала. Вылезла старуха и чуть нас не поймала.

— Лучше лежать в постели, чем в скрипучем шкафу, — сказал Дугал. — А то парню из нижней комнаты все слышно.

— Нет, старуха как-то ночью явилась наверх, когда мы были в постели. Чуть нас не поймала. Дикси еле-еле успела в шкафу спрятаться.

Хамфри поднял стакан с вином с полу и разом осушил его.

— Не стоит расстраиваться, — сказал Дугал.

— А что же делать, как не расстраиваться. Ладно еще, если в субботу ночью сухо: можно поехать в парк, и Дикси к половине двенадцатого уже дома. А в дождь куда ж с ней денешься, если не сюда. Почему бы и нет, я же плачу за комнату. Но тут-то и загвоздка — как ее наверх доставить, потом опять вниз, когда старуха у заутрени. Да еще она каждый раз платит по пять шиллингов своему братцу Лесли, чтобы тот помалкивал. Вот она и расстраивается, Дикси-то. Она же над каждой копейкой трясется, Дикси-то.

— Утомительное это занятие — трястись-то, — сказал Дугал. — Усталый у нее вид, у Дикси-то.

— Будет тут усталый вид, когда она по ночам не спит от расстройства. А чего расстраиваться? И это в семнадцать лет — ужас, да и только. Я ей говорю: «Подумай, на что ты будешь похожа лет через десять?»

— Когда вы поженитесь? — спросил Дугал.

— В сентябре. Могли бы и раньше. Но Дикси хочет скопить вот столько, и ни на грош меньше. Она так настроилась, — чтобы ни на грош меньше. Потому и ночами не спит.

— Я ей советовал прогулять утро в понедельник, — сказал Дугал. — В понедельник все должны прогуливать.

— Нет, тут я не согласен, — сказал Хамфри. — Это аморально. Прогульщик постепенно утрачивает всякое самоуважение. И вдобавок теряет поддержку профсоюзов: они на вашу сторону не встанут. Правда, у машинисток еще нет профсоюза. Пока что.