Андреа Грилль - Полезное с прекрасным Страница 8

Освободившись от железной хватки Финценса, Фиат переходит в контратаку: то были совсем другие времена, а торговать кофе здесь, в Европе, вдали от производителей, да еще в порядке частного предпринимательства, — нет, ничего из этой затеи не получится, кто же не знает, что кофейную торговлю контролируют крупные концерны. На все сто процентов.

— Еще как получится! Положись на меня. — Финценс убежден в плодотворности своей идеи. На все сто процентов. Но Фиата трудно убедить:

— Кофе продается на каждом углу. В этом бизнесе все давно схвачено.

— Ничего не схвачено! Вот, послушай, что пишет Мультатули. Фантастика! «Лишь немногие европейцы снисходят до того, чтобы признать право на чувства у тех бессловесных орудий кофейного и сахарного производства, которые называются “туземцами”»[2]. Нидерландские кофейные торгаши называли яванцев орудиями! Орудиями производства! И с тех пор ведь мало что изменилось. Я вот о чем: мы заставим воротил бизнеса поплатиться за попранное достоинство простых тружеников, за наше достоинство! Как только разбогатеем.

Финценс воспрянул духом и так распалился, что не может усидеть на месте, он вскочил и меряет комнату большими шагами.

— У меня есть отличная идея. Фантастическая идея! До этого еще никто не додумался.

— Ага, а ты додумался…

— Я гений.

— Угу.

— Не веришь!

— Да я же не имею понятия, до чего ты там додумался. Чем знаменит этот Макс Хавелаар?

— Не о нем речь! Он просто навел меня на мысль о кофе. Это именно то, что нам нужно. Идеальное сырье.

— Значит, речь не о Максе…

— О нем тоже. Это был человек с ярко выраженным социальным мышлением. Именно он впервые поведал миру о жестокой эксплуатации туземцев, жителей голландских колоний в Индонезии. Его книга — революционное сочинение, одно из самых значительных в Голландии, и не только той эпохи, а вообще.

— Да тебе-то откуда знать? Ты что ли голландец?

— Не перебивай. Не об этом речь. Слушай меня внимательно! Кофе — это Индонезия, вот о чем речь. Это и подсказало мне идею.

— Выкладывай.

— Нам нужно завести кошку.

— Заве… что?

— Кошку. Кофейную кошку.

— А, так это одна из твоих придумок. Вроде голографии на венецианской лагуне.

— Тут дело верное. Я ничего не придумал, понимаешь, я сделал открытие. Вчера ночью.

— Помилуй, в постели, что ли?

— В постели много чего открываешь.

— Никогда в жизни не слыхал, что кошки как-то связаны с кофе.

— Это особые кошки, они любят кофе.

— Чудесно. Ну, ладно, в сторону кошек, пусть даже они любят кофе, как люблю его я… Дальше!

— В отличие от тебя они не пьют кофе, они его облагораживают. Превращают кофе в золото.

— Кошки?..

— Кошки. Разумеется, не об обычной кошке речь. Это особенная кошка. Называется она мусанг.

— Мусанг?

— Парадоксурус гермафродитис. Или пятнистый мусанг, или пальмовая куница. Всю нужную информацию я уже отыскал в Интернете. Очаровательный зверек, вот, посмотри.

Финценс раскладывает на столе страницы с рисунками и фотографиями, потеснив Аву Гарднер и Джуди Гарланд с их нарядами. Получается пестрый коллаж. На многих картинках хвост у зверька длинный-предлинный, кажется, будто это не хвост, а какой-то другой зверек рядом.

— Длина хвоста свыше полуметра, — сообщает Финценс и обращает внимание Фиата на то, какой у мусанга густой мех, с темными пятнами на боках и черными полосами на спине. Размахивая руками, он хватает то одну, то другую фотографию, потрясает ею перед Фиатом, который не успевает толком ничего рассмотреть. Финценс тычет пальцем в какую-нибудь деталь: блестящие выпуклые глаза, продолговатой формы мордочка, как будто зверек то и дело сует нос куда не просят, — верно, верно, кошки любопытны. Нет, не нравятся Фиату эти зверьки. Слишком экзотичны. А Фиат в этом плане человек старомодных взглядов. Он любит что попроще, попривычнее. Собак, белок, ну, пожалуй, и кошек, хотя они твари коварные. А мусанг и на кошку-то не похож, скорей уж — на куницу с мордой енота. Лапы короткие, и как же это он по деревьям лазает? В статье, которую вслух читает Финценс, сказано, что лазает. Да уж, могла бы и поизящней быть, эта пальмовая кошка.

— Значит, собирают непереваренные кофейные зерна, которые эта зверушка…

— Пятнистый мусанг.

— Мустанг?

— Да нет же. Му-санг. Он ест созревшие красные ягоды кофе, понимаешь, находит на ветках и ест, а переварить его желудок может только мякоть, так что зерна потом выходят наружу. Выходят более ценными, более вкусными. Энзимы, пищеварительные ферменты — в них все дело, зерно утрачивает горечь, а кофейный вкус и аромат усиливается. Этот кофе — самый дорогой на свете. Кошка гадит чистым золотом!

— И будто бы никто об этом не знает?

— Знают только аборигены. В Индонезии этот кофе собирают и продают. Называется «копи лювак».

— А что это значит?

— То и значит: кошачий кофе. Кофе у индонезийцев — «копи», кошка по-ихнему — «лювак». Ты почитай, почитай, что я в Интернете нарыл: «Зная о неслыханно высокой цене продукта, а также о его «низком» происхождение, многие до сих пор уверены, что рассказы о копи лювак — фантазии, выдумки, распространяемые ловкими коммерсантами с целью повышения прибыли. Между тем, с середины 1990-х годов этот дальневосточный деликатес можно отведать и приобрести в элитных кофейных бутиках, главным образом в США».

— Мы можем заняться его импортом! И, конечно, создадим покупательский спрос.

— Ага, когда на дворе экономический кризис.

— Вот как раз когда на дворе кризис, людям позарез нужны маленькие радости, это даст им почувствовать, что можно позволить себе кой-какую роскошь, это повысит их жизненный тонус! Внушит оптимизм! Мы могли бы открыть эксклюзивную кофейню, для избранных клиентов с толстым кошельком, любителей особых изысков. Смотри, — он протягивает Фиату еще одну распечатанную страницу.

«Круг потребителей весьма ограничен, так как выработка зерна сорта копи лювак в Индонезии на островах Сулавеси, Суматра и Ява не превышает 200 килограммов в год. В последнее время поставки кофейного зерна значительно сократились в связи с политической ситуацией на Сулавеси».

— Откуда у тебя все это? Надеюсь, не из Википедии? Там чего только не напишут, все липа.

— Ничего подобного. У них там коллективный контроль. Работает целая дивизия всезнаек, каждый — дока в своем деле. Вот посмотри еще эту фотографию, просто очаровашка! Будем держать его дома, да хоть в гостиной.

Нет, не разделяет Фиат энтузиазма своего друга по поводу пальмовой куницы в роли домашней киски. Разумеется, на него произвели впечатление суммы, которые можно получить за кофе из-под кошачьего хвоста. Чашечка эспрессо стоит минимум десять евро. А килограмм кофе — тысячу! Сказка, да и только. А если не сказка, а правда? Сердце Фиата стучит. Он и сам слышит его стук, и впервые за долгое время сердце его стучит не от страха, что доберется-таки до него судебный пристав, и не от стыда, что он попрошайничает в электричках, да еще врет при этом, — сердце стучит от волнения. Упоение друга передалось и ему. Теперь нужно разжиться зеленым кофе и парочкой кофейных кошек. Но для пилотного проекта хватит и одной.

— Финценс, по-моему, тут есть одна загвоздка. Даже если мы достанем кошку…

— В чем загвоздка?

— А кофе-то где выращивать? Выгляни в окно. В августе снег повалил. Какой уж тут кофе. Нужен громадный парник. А это сумасшедшие деньги.

Финценс неколебимо стоит на своем:

— Думаю, не имеет значения, какой брать кофе, — свежий, с ветки, или покупной. Закупим оптом. Попытка не пытка. Столь же грандиозная идея когда еще появится.

Фиат тычет изнутри языком то в одну щеку, то в другую, играет в эдакий защечный пинг-понг, посмотреть на него — то слева шишка выскакивает, то справа, а он их большими пальцами вталкивает внутрь.

— У тебя идей — как в пруду карасей, — объявляет он, закончив свою гимнастику. — Согласен я. Что скажешь, то и буду делать. Значит, эксперимент нам предстоит… А где взять такую зверушку? Они же наверняка в Красной книге и купить их невозможно.

— Не торопись. Я продумал все детали. Все проще пареной репы. Эти твари сильно расплодились в тропических лесах Юго-Восточной Азии, а кое-где и вовсе стали бедствием, так как наносят серьезный вред кофейным плантациям. В рационе у них прежде всего фрукты-ягоды — кофе, инжир, вишня, черешня.

Послушаешь Финценса — решишь, что он всю жизнь занимался разведением пальмовых куниц. Фиат только пожимает плечами.

— Эти животные превосходно чувствуют себя в местах обитания, находящихся неподалеку от человеческого жилья, например, поселков. Напомню, это разновидность куницы, состоящая в родстве с мангустом. Все говорит о том, что она будет прекрасно жить в доме.