Центральный парк - Вальтер Беньямин Страница 13

знаменитого стиха: „О, кто избавит нас от греков и римлян?“. Домье яростно обрушился на античность и мифологию и прямо-таки оплевал их. И пылкий Ахилл, и осторожный Улисс, и благоразумная Пенелопа, и долговязый Телемак, и прекрасная Елена, погубительница Трои, и покровительница истеричек пламенная Сафо – все они предстали перед нами в шутовском и уродливом обличье, точно это не прославленные герои, а исполняющие их роль старые тощие трагики, берущие за кулисами понюшку табака. Так вот, мне пришлось увидеть, как один талантливый писатель чуть не плакал, глядя на эти эстампы, на это забавное и поучительное святотатство. Он был возмущён и называл произведение Домье кощунством. Бедняге, как видно, необходимо было во что-то верить» (Бодлер Ш. Об искусстве. С. 131–132).

114

Дюпон Пьер (1821–1870) – франц. поэт-песенник. Из предисловия Бодлера к «Гимнам и песням» Дюпона (1851): «Рассказывать о радостях, горестях и опасностях каждой профессии и проливать свет на всевозможные особенности и грани человеческого страдания и труда при помощи утешающей философии – вот долг, который был на него возложен и который он терпеливо выполнял».

115

J 32,1 – ссылка на «Пассажи» (Benjamin W. GS. B. V. S. 364):

«К концепции толпы у Виктора Гюго – два весьма характерных отрывка из „Бездны мечты“:

Безумие, чему нет меры и границ,

Хаос неведомых шагов, наречий, лиц!

Громады городов, их гул, превосходящий

Гуденье тысяч пчёл иль ропот дикой чащи.

В следующем отрывке толпа у Гюго показана так, словно она вырезана гравёрным резцом:

Так, в мрачной грёзе той, средь сонма диких див,

Вся ночь безумная прошла, мой дух смутив.

В краях, куда ничьё не проникало око,

Где без числа людей, где море тьмы глубокой,

Всё было тайн полно… Лишь некий вздох порой,

Взметнувшись для того, чтобы в дали глухой

Мне скопища людей представить вековые,

Из тьмы выхватывал прорывы световые, —

Так ветер бороздит равнины хмурых вод

Иль на разлив хлебов волнистый след кладёт».

(Пер. Д. Бродского)

116

«Картинки – моя великая, глубинная страсть».

117

Les images, ma grande, ma primitive passion – сокращённая цитата из «Дневников» Бодлера: «Восславлять культ изображений (моя великая, единственная, изначальная страсть)» (Бодлер Ш. Стихотворения в прозе (Парижский сплин). Фанфарло. Дневники. С. 188).

118

…апотропеическая магия – особые ритуалы, призванные уберечь от зла; могут выражаться в обряде или просто в ношении талисмана (апотропея).

119

…известное размышление Валери – Беньямин хорошо знал творчество Валери и посвятил ему работу «Поль Валери. К 60-летию со дня рождения» (1931). Слияние «мистики и просвещения» (выражение Адорно) привлекало Беньямина в этом авторе.

Возможно, в данном случае Беньямин имеет в виду следующее размышление Валери: «Проблема Бодлера, следовательно, могла – должна была – ставиться так: „быть великим поэтом, но не быть ни Ламартином, ни Гюго, ни Мюссе“. Я не говорю, что такое решение было сознательным, но оно было для Бодлера неизбежным и даже существенно бодлеровским. Это было его право на бытие. В областях творчества – или, что то же, в областях гордости – необходимость найти себе особое место неотделима от самого своего существования. Бодлер пишет в проекте предисловия к „Цветам зла“: „Знаменитые поэты уже давно поделили между собой самые цветущие провинции поэтического царства и т. д. Я займусь поэтому иным…“» (Валери П. Положение Бодлера. С. 436).

120

Продолжительность воздействия – согласно концепции Беньямина, художественное произведение живёт тем дольше, чем глубже и органичней – и тем самым незаметней! – вживлена в него содержащаяся в нём истина. При этом чем истина значительней, тем она изначально неприметней. И обратно: чем более «очевиден» внешний, предметный слой произведения, тем более короткая жизнь суждена этой вещи. Под очевидностью в данном случае понимается бесспорность соответствия внешних реалий стоящей за ними истине. См. также рассуждение об отличии между истинным содержанием и предметным: Беньямин В. «Избирательное сродство» Гёте / Пер. с нем. Н. М. Берновской // Беньямин В. Озарения. М.: Мартис, 2000. С. 58–59.

121

Меланхтон Филипп (1497–1560) – нем. теолог и педагог, автор первого систематического изложения лютеранской догматики. Повлиял на распространение учения о меланхолии и в особенности на преобразование этого учения в теорию визионерства творческого гения.

В работе «Аллегория в мире товаров: значимость „Центрального парка“» Ллойд Спенсер пишет: «De Anima Меланхтона (1548) – это позднесредневековый гуманистический труд, сыгравший ключевую роль в возвышении понятия меланхолии. Если учёные мужи раннего средневековья видели в меланхолии лишь недуг, то работа Меланхтона внесла вклад в процесс, при котором меланхолия стала ассоциироваться с творческим исступлением или экстазом, описанным у Платона. Меланхолию начали воспринимать не только как некую силу, заставляющую учёного погружаться в мир книг и вызывающую у него непреодолимое желание размышлять над чем-то немыслимым, но и как особый источник творческого вдохновения» (Spencer L. Allegory in the world of the commodity: the importance of «Central Park», New German Critique, № 34, 1985. P. 59–77).

122

Сия героическая меланхолия (лат.).

123

«Соответствия».

124

«У меня больше поводов для воспоминаний (памятных вещей), чем было бы в тысячелетнем возрасте» – эпиграф к одному из стихотворений под названием «Сплин» (LXXVI).