Поминки по Финнегану. Глава 1. Падение Финнегана. Авторский перевод - Джеймс Джойс Страница 3

йо, йо24! Долевой Бартер. Мытарь жесть воем! Кадило утварь малюсенькой фрулички. Сову женим25. Намек. Это были тиктаки джиннок длябы фонтенуарить26 Вимбильдана. Ши, ши, ши! Джиннки царевностно люблазняя троих липолеумов. И липолеумы пошлы бойкохотью на того самого Вимбильдана. А Вимбильдан дымит своего бандуру. Вот герольд Белкум, боннет киверу, наспешая свое святойное слово с яйценицей по уши Вимбильдану. Вот Вимбильдана шлюхнутый ящик для приспич. Приспича деслоцируема на регионах задко меня Белкума. Саламангра27! Ай, ай, ай! Целковые джинночки. Жор победи! Ссаны фуй рьян, одинокуй28. Вимбильдан. Это была первая шутка Вимбильдана, тик за так. Хи, хи, хи! Вот я Белкум в моих двенадцамильных каучушах, скрип, скрип и передовой выдвигайло, дряпая поле ради джиннок. Хлебни глоток-ка, залпохлёб, ибо так же нескорее еще купить ему гиннесса чем спортить спертый портер. Вот Рыские ядра. Вот траншуз. Вот батаряды. Вот Пушечный Корм с гузкой. После его столдневного индалджинга. Вот уроненые29. Вдоволь замлей30! Вот джиннки в красущих боненьких глюхерках31. Вот липолеумы в буялых фрейтузах. Вот Вимбильдан, у осколков Пропки, открыть огонь. Сватюшки мои! (В быхо! Пли!) Вот верблюдерия, вот потоха, вот сульферины32 в действии, вот их минервы, вот психические ожоги. В сивушный рог33! Артишок тебе пизанский. Вот крик Вимбильдана. Брум! Брум! Кумбрум34! Вот крик джиннок. Чур непогоди! Бык потакай нагличан35. Вот джиннки убогая к своим шустерлистам36 на спонтанных каплунках. Со сьёп сьёпным сьёпом и скок прык скоком так воздушным. Ибо сердца их тут как тут. Намек. Вот меня Белкума споси спокный сильвуплет37 за муражки в саване его картечи. За миродину! Вот укусина марафона развесёла джиннок оставили те после себя. Вот Вимбильдан дряцая свою ту же самую мармориальную целоскупную Наутёчницу за свои королевские развледения на боглых джиннок. Ганболиста делля порка37*! Делавера фа-минора38. Вот кралюсенький из липолеумов, Вориска, что шпионил за Вимбильданом с того большой белой лошадницы, Копейнкопы. Стенкопёрт Вимбильдан — старый промашный супружец. Липолеумы — славные жередые хлопстяки. Вот гиена39 гинбрысси ржущая изо вслух сил над Вимбильданом. Вот лейпицкий40 мугли хвоюя пужас от гинбрысси. Вот хиндуй Шимар Шин41 меж мугли боем и гинбрысси. Намек. Вот злоский старый Вимбильдан подырая половинку трилистниковой шляпы липолеумов отыз провя брязи. Вот хиндуй ярозло раджневан на бомсцышке. Вот Вимбильдан приматывая половинку шляпы липолеумов к торщвосту на козде его большой белой лошадницы. Намек. Это была последняя шутка Вимбильдана. Хит, хит, хит! Вот та же белая лошадница Вимбильдана, Кобельшняген, виляя своим тылоскрупом с половинкой шляпы липолеумов чтоб атакоблять хиндуйного сибоя. Хннней, хнней, хней41*! (В бытряпку! Фол!) Вот сибой, сумяушный кошапник42, пóдскочка и долойник, орет Вимбильдану: Ап Пуккару43! Пукка Юрап! Вот Вимбильдан, хлевождённый гентельмен, трутит свою спицыцницу на курцыганского Шимара Шина. Чур те брал! Вот радигубный сибой44 сдувает всю половинку шляпы липолеумов с кончика хвоста на заду его большой широкой дружепницы. Как кончил Копенгаген45. Вот путь в мяузейнату. Осторожней ботинки выкозляя наружу.

Пфу!

Дом Иервикера. Служанка-курица находит письмо на навозной куче

Как тепленько бы мы внутри там но как ухладно здесь воздухоженье. Мы знигдем она живет но вам нинзя говорить не-куме по лампе Джига-Фонаря! Это омаленный свечкой домок месяца и одня ветрёшка. Даунадаун, Верхний Даунадаун. И момерен ватсондевиц. И погода такая по-резону тоже! Бредячий ветр вальскруг пилтдаунов1 и на каждом гребанном кочкамне (если сможешь разглядеть пятьдесят я высмотрю еще четыре) такая пташишечка, одзынька, двинька, трелька, чаротолка, петька, шасталка, сёмкалка, авоськалка, девичелка, кудесятка пташулечка. Всамгорье дроздополей! Под своими семью ротщитами лежит один, Лампрор2. Его мечатка подле его. Шпулём сконенный. Наши голуби парочка залетны быв к нордклифам. Трое из ворон2* похлопали южно, кваркая о дебакле квартерам того неба откуд отвечают плебки: Вой, эт' славно! Она некогда не выйдет когда Тхон на смотливне или когда Тхон сверкнет со своими Русалка девицами или когда Тхон дует трешный зуд на кельтов Тхона. Не нубо нет! Ни кола в зине! Ней было б слишком ночень поездно. Схоронь-мне-палок и завяж-мне-пучеглаз и каждого чёртного на золе3. Фи фо фом!4 Она люшь не чает пока мольцыки не будут мольцыками. Вот, и сейчас продолжает оказываться, идет она, фугля мира, пародайная4* птичка, аистая погородица, буколочка в посейдаже, с цибисом и знахарьями в малошочке на пальчочке и флесткой фляской суеметая прифейженных пактов удачи-вамные поклучники, подобрав тут, поклевав там, пусипуси трофипуси. Но же армитиды5 этим близком, милитомирус, и из автора желаем мы хвастливого дрожества мелочейным мастерам6 и быть там горласному перемирию для случивейших детерей в узде7. Стань задом со мной и восшептай день тот чтоб разные мы8. Она заикнула у кучера фару лучше было чтоб пасти (кто идет прелестно йдёт чуловечки и фуфельки покруг). И все добычные вещи идут в ее рянец: платрончики и слестящие пулевицы, колготки с начесом и фляжки всех наций, клавичицы и налопатники, карты, ключья и поленницы надпенсовиков и залуненные брошки с кровавичными бречами в их и хвастонские8* подтяжки и массы чуфлочков и цацные мишурушки и капец всем орущий9 и уродовательный козелок кошаств и гаубицу мылом моя10, ильцы и эльцы с любой любью и плачками лольчиков, мошкарлики и личудки, и последний вздох что идет от перца (покниженные!), и незапервеннейший грех что видолнце (это ковчечно!). Целую. Целую крепко. Крест накреп. Целую накрест. Доконав дней своих. До вскляксы.

Как украстно и правдевиче с ее стороны, когда в запаре щенок11, воровать наши исторические настоярки из прошлых послепрорицательностей так чтоб буде сделать нас божемниками и камеристницами взъерошенькой чертногусломки. Она живвит средь нашей долгибели и смётся кожной уморой для нас (ее раждуемость неконтролируема), с салфартучкой для ее каше и ее сабо давая жарий (так тёрно! так жмаль!) попросишь ежель вы и я те отскажу. Ху! Ху! Грихеры могут подняться, а троштанцы пасть (там бывая по-двое возрений на всегдажную картину) ибо на бочных тропах верхнего непровидения это и есть что делает труды жизнящими того чтоб бросить и мир это клетка для срешников чтоб срешить в ней. Пусть молоденькие жущины увлекаются пессказнями и пусть молодые у́мчины толкуют складно у заднищего за спиной. Она знает свой рыцочный долг пока Лунтум спит. Сберегла тыль деньго-нибудь? говорит он. Сделала я что? с мышкой говорит она. И все мы тут как мужианна потому что она корыстолюбка. Хоть осыртания масли и лежат под ликвидацией