Заметки о чаепитии и землетрясениях. Избранная проза - Леон Леонидович Богданов Страница 3
- Категория: Проза / Разное
- Автор: Леон Леонидович Богданов
- Страниц: 132
- Добавлено: 2024-06-05 21:20:20
Заметки о чаепитии и землетрясениях. Избранная проза - Леон Леонидович Богданов краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Заметки о чаепитии и землетрясениях. Избранная проза - Леон Леонидович Богданов» бесплатно полную версию:Что наполняет приватную жизнь ленинградского интеллектуала – героя этой книги, которому выпало жить в медленно ветшающей тоталитарной империи? На первый взгляд, разного рода мелочи: редкие книги по восточным религиям и культуре, чайные церемонии и парадоксальные размышления. Но тревожная реальность, одновременно пост- и предкатастрофичная, неумолимо просвечивает сквозь быт: тонко настроенный авторский приемник улавливает все непредсказуемые исторические события, стихийные бедствия и географические изменения. Всполохи сознания и мельчайшие движения предметов оказываются тесно связаны с фундаментальными сдвигами истории, а редкий талант Леона Богданова, сделавший «Заметки о чаепитии и землетрясениях» культовой книгой, позволяет ему обнаружить и продемонстрировать читателю эту связь. Удивительно и мужество авторской позиции: проза Богданова постулирует не эскапизм, а интенсивное проживание эпохи как единственный способ ее преодоления. Леон Богданов (1942–1987) – один из ключевых авторов ленинградской неподцензурной литературы, автор множества поэтических и прозаических произведений, публиковавшихся в журналах «Часы», «Транспонанс», «Митин журнал». В 1986 году за «Заметки о чаепитии и землетрясениях» получил Премию Андрея Белого.
Заметки о чаепитии и землетрясениях. Избранная проза - Леон Леонидович Богданов читать онлайн бесплатно
и сохранить хоть 7 его работ
вру: у нортона в коллекции сохранилась (от меня) элликова работа «со штампами», единственная имеющаяся в его музее циммерли-ратгерз:
где-то эллик раздобыл какие-то допотопные монетные (?) клише – с двухголовым орлом и надписью допетровской кириллицей (диаметром в 5 и 10 см! – щас смерил) и тискал таковые на чем ни попадя (на заливках тушью и акварелью, или анилине)
белую рубашку, украшенную черными оттисками этих клише (подарок к свадьбе?), – мать моя с возмущением выкинула
присутствовал, как бы, элемент коллажа – и шрифтов
и это тоже мне помнится – все 33 года, треть века
его рисунки, представляющие тоже несомненный интерес – помнятся мне меньше (а видел – немало), нежели эти ташистские заливки анилином – и «желтенькие таблеточки от шизофрении», равно и орлиные штампы
для меня леон л. богданов – всегда был «антиподом» михнова-войтенко: там, где женя организовывал дисциплинированный «жест», эллик организовывал «случай»
пальчиком в небо: тык – не попал… тык, тык – попал!..
михнов пальчиком в небо не тыкал, он его создавал
но эллик, своей организацией «случайного», безошибочным методом «эстетического отбора» – удивлял меня еще больше
жаль, что с ровесником (он, вроде, 1941) – встретившись всерьез в 30 лет – мне, практически, не удалось пообщаться
по причине сугубой разности кайфов: алкоголического (у меня) и наркотического (у него)
хотя повязаны мы были – «всеми нитками» (см. в Ант.):
«эллик и ентин чесались у меня на кушетке, как стадо обезьян, после коды с планом» (том 2А)
«эллик, забивая косячок в катькином садике, в январе – обнаружил под скамейкой в дупель пьяного глеба горбовского и доставил его домой, на пушкинскую
“а ведь если б это был не я – я бы замерз!” – серьезно прокомментировал мне глебушка отчет об этом событии» (том 1)
эллик, как художник и прозаик, – присутствует у меня аж в двух томах: 4А и 5Б
и доброй полусотней расползшихся по миру (и невем куда) – литографированных и маслом портретов работы легендарной герды неменовой – виденных у нее в период написания и рисования моего
эллик был ее любимейшей «моделью»
странно, но эрля она практически не рисовала (или – не видел?)
лицо у эллика было прекрасное, боговдохновенное, тонкое
даже в период последних съемок наших, с фотографом геной приходько, в 75-м – когда эллика уже довела наркота, пополам с шизофренией
«дзеновую» прозу эллика – я упоместил сразу в две антологии: прозаиков питера «лепрозорий–23» (самиздат, 1974) и «антологию новейшей русской поэзии у голубой лагуны», том 4А, массачусетс, 1983
не могу сказать, что часто ее перечитывал: медитативная энергетика отрешенности – сугубо не по мне, даешь – динамику (и динамит)!
но она во многом идентична – и венедикту ерофееву, в своей временной вневременности, и саше соколову –
ибо писалась: в 60-е–80-е (и – «не для печати», что – характерно)
традиционщики-реалисты (будь то неопубликованные тогда же «горожане», или попросту – деревенщики) – менее отражали «внутренний мир» шестидесятника
в особливости – колеблющегося между востоком и западом, между буддизмом и христианством, в евроазийской непоследовательности
джимми хендрикс и тибетский гонг – равно звучали в головах и в ушах
особливо – под азербайджанский чай, из ленкорани
(по соседству, в али-байрамлы, я пахал рабочим-ихтиологом на теплоэлектростанции, в 1963-м)
ленкорань возникает у эллика (просверкнув в 30-е – паустовским)
читать богданова – очень автобиографично
по артему веселому – подразумеваемая канва (всеизвестная), по которой – идет вышивка словесная, узором – декором времени
так артем писал «ермака» (рукопись – спрашивайте в гб-нквд, мне известен – лишь его «прием»)
проза богданова – орнаментальна, наложением на знаемое,
подразумеваемое – ленинград 1960-х–80-х, методом чтимого мною веселого
читая – гостишь
будучи угощаем – чаем
беседа, как чаепитие
ритуал
(включил бы – целиком, в долгописомый роман «хотэль цум тюркен», в главу-узел «чайная церемония пен-клуба». включаю.)
это первое – знаковость слов-реалий, что сражает на первых же страницах эллика
далее: псевдо-дневниковость – от «дневника» остается даже не запись «мыслей» (розанова-блока), но – состояний, в которых эти мысли приходят
нечто еще более неуловимое, нежели сама проскользнувшая мысль
зыбкость бликов на колеблющейся глади воды
то, чем развлекали себя монаси – тибета и афона, – погружаясь в беспробудный дзен
исихасты – созерцанием пупка
да и где он еще, «пуп вселенной»
я хочу созерцать пупки – с элликом
и это вот «пуповое желание» – и есть, может быть, единственная оценка – со-переживания, не-равнодушия
так – «наискосок», наверняка, леон л. богданов читал глянувшиеся ему книжки
так – я читаю его
тридцать лет и три года, треть ХХ столетия – прожитых порознь, но сообща
далее см. – ненаписанные воспоминания эллы липпы, эрля, галецкого, михнова-войтенко, горбовского, кулакова/виньковецкого, ентина, славинского, аронзона/альтшулера, хвоста/волохонского, миронова/макринова, левитина и бровиной – всего нашего, не столь уж и узкого, круга
и следующего уже поколения – кирилла козырева, и?..
Б. Констриктор
Иноземец
Как потенциальному мемуаристу мне повезло – я никогда не был знаком с нобелями. В основном мне попадались на жизненном пути лауреаты премии Андрея Белого. Писать о нобелях плохо: скажут, завидует. Писать хорошо – скажут, подлизывается. То ли дело лауреаты премии А. Белого!
Мои встречи с Элликом можно пересчитать по пальцам. Да и встречался я с ним не персонально, а всегда кем-то ведомый. Прежде прозы я увидел его картинки. Монотипии. В множестве они висели и лежали у Эрля. Потом дошло и до «землетрясений».
Но самое сильное впечатление в те коматозные годы произвел на меня сам Леон Богданов. Это был посланец миров иных. Ни советчины, ни антисоветчины здесь не было и в помине. Это было другое дело, а может быть, и
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.