Городок мой, Сиривада - Мадхурантакам Раджарам Страница 37

И вот теперь он встретил Лаласу в Бхимли! Как она живет? Одна или снова вышла замуж? Да и Лаласа ли это — та женщина, что спасла их? Увидит ли он ее снова? А она — узнала его?

Если он не ошибся и та женщина действительно Лаласа, то ему лучше немедленно уехать из Бхимли. Не следует встречаться с ней. Хотя вряд ли это Лаласа, нечего так пугаться.

Совершенно промокшие, они добрались до отеля. Они хотели разузнать что-нибудь о незнакомке, но постеснялись сказать, что их спасла женщина. Зайдя в свою комнату, они переменили одежду, обменялись несколькими словами. Нарасимха Рао чувствовал, что Сингу не до разговоров, и взялся за газету. Синг погрузился в воспоминания о Лаласе.

Она ушла из дому в такую же дождливую ночь. Перед этим они сильно поссорились. Лаласа хотела сразу уйти, он удержал ее. Он думал, что все как-нибудь уладится, но его младшие братья и невестки не могли примириться с поведением Лаласы. Дом стал для Синга сущим адом. В общем-то Лаласу он не винил — она ведь говорила накануне свадьбы: «Посмотрим, как у нас получится». Разве можно быть уверенным, что современная, образованная женщина станет вести себя как настоящая индуска, жена старого уклада, блюстительница устоев? И все же он надеялся.

Ох эти современные женщины! Им дали свободу, они получают образование, но что стало с семьей!.. Да, они утвердили себя в борьбе за свое человеческое достоинство. Добились права на образование, права заниматься общественным трудом наравне с мужчинами. Эти женщины не созданы для семьи, они иные. Они не должны вступать в брак. Ведь тот, кто вступает в брак, берет на себя ответственность, определенные обязательства. Иначе брак не имеет смысла.

Несчастье принес в их дом музыкант Мальванкар — он всему виной. И ведь до чего некрасив, просто уродлив: круглый, жирный, как ком масла. Ничего привлекательного в нем нет, кроме его удивительного таланта. Этих артистов нельзя допускать в семейные дома. Как зловещие кометы, врываются они в чужую жизнь и разрушают ее, разрушают счастье, оставляя после себя выжженную пустыню.

Мальванкар бесподобно играл на разных музыкальных инструментах. Он воплощал в своей музыке мечту о красоте. Женщины попадали в его сети, устремляясь за этой мечтой, этой иллюзией. Он становился для них волшебником, преображающим этот мир, творящим радость и счастье. Он срывал с жизни покров обыденности; его музыка вливалась в души и пробуждала их. Он очаровал и Лаласу, разрушил жизнь Синга и его любовь.

Два года их семейной жизни до появления Мальванкара протекали безмятежно. Сингу казалось, что он достиг вершины счастья. В его речах в суде появилась страстность, в его походке — уверенность. Даже после неудачного дня, проиграв дело в суде, он был переполнен радостью. Идя домой, он думал о том, что скоро увидит Лаласу, обнимет ее, весь вечер будет рядом с ней. Но с самого начала их жизни в нем таились подозрения, смутный страх. Она была так привлекательна! Уже через месяц после свадьбы Синга его младший брат, не обращая внимания на собственную жену, ходил как пришитый за Лаласой. Синг гордился своей женой. Обаяние, грация, красота — она была неотразима. Сам Синг три года ухаживал за Лаласой. Из всех студентов колледжа она выбрала его, стала его женой, но он не был уверен в ней, он боролся с собой, подавлял свои опасения, свой страх. Обижаться, когда она шутит над ним? Запретить ей разговаривать с другими мужчинами? Какая ограниченность! И все-таки его иногда раздражало даже то, что Лаласа смеется и затевает проказы с женой его брата. Что же, сказать ей об этом? Пусть сидит весь день смирно в углу, так что ли? Она принадлежит ему. Она отдает ему по ночам свое тело. А днем душа ее ускользает, и в этом Сингу чудился какой-то обман. Но почему обман? В чем он подозревал ее? Никакой вины за ней не было, а когда она изменила ему, то не скрывала этого ни минуты. Еще задолго до измены Лаласы Синг ревновал ее ко всем, даже к младшему брату. Ведь Лаласа — его жена, его собственность! Но только ночью в короткие минуты ее тело принадлежит ему. Днем же — ослепительная улыбка, остроумная речь, звонкий смех — и это для всех, а Синг не принимал участия в развлечениях и разговорах. А ведь жена — его, его собственная. Да и ночью ему становилось не по себе, когда она, прислонясь к его плечу, но отвернувшись от него, подолгу молча глядела в окно на лунный свет. Не будь Лаласа современной образованной женщиной, Синг выбранил бы ее разок, и все было бы в порядке. Но с Лаласой так просто не сладишь. Спросит: «В чем дело?» Не скажешь ведь: «Ни с кем не говори, на других мужчин не смотри!» Она сочтет тебя за сумасшедшего, обольет презрением. И все же так жить — было одно мученье.

Мальванкар утверждал, что мужчина — даже будучи мужем женщины — не имеет права считать ее своей собственностью. «Это ужасно, — кричал он, — пытаться закабалить женщину на всю жизнь, непрестанно твердя — «она моя». «Чья она?» — можно сказать только о вещи, не о человеке».

Считать женщину своей собственностью — разве это и есть проявление любви? Разве не вспыхивает любовь к чужим женам? А когда он, Синг, три года ухаживал за Лаласой — была ли это любовь? Нет, то была страсть, а не любовь. Любовь пришла, когда он добился Лаласы, когда она стала его женой.

Пока она не принадлежала ему, было желание, любовная тоска, ревность — да мало ли что, но только не любовь. Чалам рассказывал сказки о том, что в обществе будущего браков не будет и свободная любовь принесет людям радость и счастье. Он создал нелепую теорию. И сам Синг тоже думал, что любовь должна быть свободной! Но ведь людям, отвергнувшим брак, нужно стать иными, проникнуться возвышенными чувствами. Иначе эти теории послужат оправданием кратковременной страсти без любви.

Да, жизнь с этой женщиной была трудна для него, Синга. Какие муки ревности он испытывал! Он замечал, что в театре Лаласа привлекает к себе все взоры. А если она разговаривала с кем-нибудь, то Сингу казалось, что он для нее больше не существует. Сколько людей по ней с ума сходили!

А какое божественно прекрасное тело, какое обаяние! Когда