Городок мой, Сиривада - Мадхурантакам Раджарам Страница 6

— Да что ты, Баламма! Хоть дядюшка и не написал, какую работу имеет в виду для Сундарама, я уверена, что он уж постарается золотую рыбку выудить для моего сыночка!

— Ну, а почему же он не написал ничего определенного? Тебя его богатство ослепляет! А я знаю, что нашей семье никакого толку от этого дядюшки не было и не будет!

— Зачем ты так говоришь, Баламма?! Ты все еще сердишься, что дядя на твою свадьбу не приехал. Пойми же — ведь шли выборы. Разве такой человек мог в это время уехать из своего города? А пятьсот рупий он прислал.

— Какой царский подарок! Но деньгами-то этими распорядилась ваша невестка. Двести рупий на свадьбу дала, а триста себе в карман положила.

— Ну и язычок у доченьки! Деньги-то ее мужа, могла она ими распорядиться? Ты у нас лучше всех умеешь с деньгами обращаться! Если тебе и твоему муженьку такие деньги дать — через два дня от них ни пайсы не останется.

— Да уж, матушка, вы о своих родных слова сказать не дадите! За своего любимчика Сундарама горло перегрызете! А меня последними словами честите. За что мне такая взбучка?

— Тебе взбучка? — захлебнулась от гнева Рамамани. Со дня свадьбы дочери она ее пальцем не тронула, разве что когда пощечиной наградит — и вдруг такие слова. — Да пусть твой сын настоящую взбучку получит! Да и отец твой! Ты думай, что говоришь, негодница!

Дочь разразилась рыданиями.

Через неделю Сундарам прислал письмо. Он писал, что дядя устроил его на службу — на контрольный пост в Сингавараме. К работе уже приступил, написать подробно пока недосуг.

Получив письмо, Рамаджоги сразу показал его своему сослуживцу учителю Суббарамае. У того вытянулось лицо — не в его характере было радоваться удачам ближних. Тем не менее он криво улыбнулся и похлопал Рамаджоги по плечу:

— Счастливчик вы, Рамаджоги! Выгодное место заполучил ваш сынок!

— Божьей милостью… — сияя, ответил Рамаджоги.

— Божьей ли, вашего ли шурина, — пробормотал про себя Суббарамая.

В это время к ним подошел учитель языка телугу Шешая-гару[13].

— Что за бумагу вы читаете? Какой-нибудь приказ по школе?

— Да нет, наш Рамаджоги письмо от сына получил, — ответил ему Суббарамая. — Сундарам теперь работает на контрольном посту…

— Что это за контрольный пост? — спросил Шешая-гару. — На фабрике или в учреждении?

— Как? Вы не знаете, что это такое, Шешая-гару? — удивился Суббарамая. — Это шлагбаум, такая металлическая перекладина, которой перекрывают шоссе. Когда к контрольному посту подъезжает повозка, ее задерживают, производят досмотр, — если нет запрещенных товаров, тогда шлагбаум поднимают и повозку пропускают. Если что-нибудь находят, пишут акт, передают вышестоящим властям…

Ну и человек этот Суббарамая — все-то он знает! У Рамаджоги еще кружились в голове каруселью металлические перекладины, повозки, акты, а Суббарамая, между тем, продолжал:

— Я сам однажды проезжал через Сингаварам. Он расположен на границе нашего штата с Майсуром. Сингаварам находится у подножия гор, а дальше — уже Майсур. В предгорьях растут деревья ценных пород — сандаловые, тиковые и другие, тигры водятся.

А если эти тигры и в деревни заходят? — пронеслось в голове у Рамаджоги. Да нет, бог не допустит, успокоил он себя. Без соизволения великого Шивы и муравей не кусается. Тигры себе в лесах живут, а люди — в деревнях…

За обедом Рамаджоги рассказал домашним о письме сына. Однако Рамамани расстроилась, узнав, что Сингаварам — не город, а деревня.

— Где там Сундарам питается? Да и заработок в деревне разве такой, как в городе? — Но, подумав, Рамамани стала утешать самое себя: — Ну, ничего, сгрызет он этот железа кусок, и до золота доберется! Непременно дядя его в город переведет, вот увидишь, Баламма!

Однако предположение Рамамани не оправдалось. Выяснилось, что именно в Сингавараме Сундарам нашел то золото, о котором мечтала Рамамани, и уезжать оттуда не собирается. Вот что он писал во втором письме:

«Сингаварам — совсем небольшая деревня, в десяти милях от Шрикантапурама, каждый час туда ходят автобусы. Дядя присылает мне еду. Раз в неделю у меня выходной, я езжу в город и провожу весь день с Васундараммой. Наша помолвка — дело решенное…»

Однако самым ошеломляющим для Рамаджоги и радостным для Рамамани было третье письмо. Вот оно:

«На прошлой неделе я был в Шрикантапураме. Ходил с дядей по магазинам и купил два шелковых сари в подарок Васундарамме. Заплатил шестьдесят рупий. Один парень полгода назад купил японские часы за триста рупий. Сейчас ему деньги нужны, так он продал их мне за полцены. Еще я купил себе отличные туфли, потому что Васундарамма сказала, что мои сандалии совсем износились».

Это письмо Рамаджоги не показал Суббарамае, но немедленно запросил Сундарама: «Сынок, напиши, какое жалованье ты получаешь».

Вскоре пришел ответ:

«Я получаю полтораста рупий в месяц, на прибавку рассчитывать не приходится. Да мне эта прибавка и ни к чему…»

От десяти можно отнять пять. Можно отнять семь. Можно и восемь отнять. Но если сложить пять, семь и восемь, то получится двадцать, а двадцать от десяти не отнимешь. Как же Сундарам производит такое фантастическое вычитание из своего жалованья — от ста пятидесяти рупий отнимает двести или триста, — недоумевал Рамаджоги. Разве только дядя ему деньги дает, а он об этом не пишет, щенок этакий.

Через четыре месяца Сундарам получил отпуск и приехал в Сириваду. Когда он вошел в дом, Рамаджоги, сидя в кресле, читал газету. Рамаджоги не сразу узнал сына в нарядном юноше и удивленно уставился на него. Уж не растратил ли Сундарам казенные деньги, делая бесконечные покупки, о которых он писал в своих письмах. Рамаджоги смотрел на Сундарама, как на фокусника, который сейчас что-то вытащит из рукава, а что — неизвестно. От детей