Антон Фрост - Лиза П. – чёрная королева

Лиза П. – чёрная королева

Антон Фрост

© Антон Фрост, 2017

ISBN 978-5-4485-4352-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

0 Пролог. Боже, храни королеву

Утро пятницы для взрослых, еще и летом – словно ночь перед днем рожденья для детей. Усталые за неделю лица начинают разглаживаться, даже видоизменяться в улыбки. Единственное утро, когда в общественном транспорте тебя не окатывают равнодушно-презрительным взглядом лица пассивно-агрессивные. Весь город будто замирает, чтобы вечером взорваться всей своей яркостью и разнообразием.

Небольшая и неуютная двухкомнатная квартира, в самом обычном спальном районе большого серого города. За столом на кухне завтракают двое, муж и жена, выглядели они гораздо старше своих лет: стрессы, ссоры делают свое дело незаметно, но качественно. О пятнице тут будто и не слышали, депрессия давно поселилась среди этих стен.

– Какие планы на выходные? – спросила женщина, жуя желтый кусок глазуньи.

– Посижу, поработаю над речью, в понедельник мне вручают награду, помнишь? – мужчина с наслаждением отпил кофе из замызганной кружки.

– Да, помню, не смей там пить, а то я тебя знаю! – ни с того ни с сего она заорала, бросила вилку на стол – Детям не нужен отец-алкоголик!

Мужчина вяло закатил глаза, допил кофе и вышел из-за стола молча, чтобы не провоцировать жену, но та и сама неплохо справлялась:

– На вручении бабы, наверное, будут, шлюхи! С тобой пойду, точно, всем буду говорить, что ты сифилитик! Нет, скажу, что цирроз у тебя, пусть не наливают! – женщина явно сама себя накручивала, так что ее вполне устраивал тот факт, что говорит она одна и ей никто не противоречит, доктор называл это «моноскандал».

Доктор психиатрической клиники, да, там и работал этот мужчина, сейчас именно туда и собирался улизнуть, но супруга только разогрелась:

– Я ему готовлю, стираю, убираю, а он сволочь! Из-за компьютера не выгонишь! Хоть бы пальцем пошевелил…

Фраза оборвалась, доктор украдкой вышел из дома и захлопнул за собой дверь, минут десять у него есть. Сел в машину и задумался, механическими движениями запустил двигатель и поехал в свою клинику, трезвым сегодня домой он не вернется…

***

Доктор последний раз был в клубе, когда это еще называлось «сходить на дискотеку», потому сейчас немного растерялся: слишком громкая музыка и вспышки света (на работе он подобными вспышками вызывал у больных приступы эпилепсии) дезориентировали, огромная толпа людей – толкучка, «хорошо хоть водку продают» – подумал мужчина.

Так и просидел он добрую часть ночи, не отходя от бара, выпивая одну за другой, перекидываясь с барменами фразами типа: «Все бабы – суки». Толчок в спину заставил его обернуться – перед ним стояла молодая девушка, не старше двадцати лет, с длинными черными волосами, из-за клубов дыма и вспышек света доктор никак не мог разглядеть ее лица.

– Меня… овут… за. Пои… ем? – Музыка гремела и поедала ее фразы, невозможно было понять, что говорит девушка, хотя мужчина почти вплотную прижался ухом к ее губам.

– Не слышу! – Прокричал он.

Девушка подумала, потом просто протянула ему стакан с виски, мужчина взял стакан и отпил из него, мир тут же потерял краски, будто его хорошенько ударили в лицо.

Девушка взяла доктора за руки и повела за собой, прочь от бара, к выходу, тот не сопротивлялся…

1 Мастер внутри

1

Психиатрическая больница. В палату для коллективных занятий входит мужчина, на дешевых больничных стульях уже сидят три человека. Вошедший оглядел всех усталым взглядом, подошел к столу, взял какие-то бумаги, пробежал глазами. Сел на стул рядом.

– С каждым из вас долгое время мы проводили индивидуальные занятия. – мужчина лет 30, рыжий, очень полный, с множеством подбородков. – Теперь пришло время коллективной терапии. Понимаю, судьбы ваши сложились не так, как вам хотелось бы, но очень важно поделиться своей историей с остальными. Как бы трудно не было, говорите, пожалуйста, только правду. Итак, приступим. Еще раз напоминаю, меня зовут Сергей. – Мужчина немного полистал бумаги, задумавшись, затем положил их на стол, стоящий рядом.

– Что ж, Егор, начнешь?

Егор, лет 25 с пустым взглядом, худощавый, с длинными русыми волосами, сидел вяло покачиваясь. Казалось, окружающий мир для него вообще не существует, но вдруг парень словно проснулся.

– Рассказать? – Егор немного задумался – Она говорила, что я мастер… – горько улыбнулся – Она была помешана на Булгакове… Мастер. Хорошо, я расскажу вам все.

2

Писатель

Я рос в детском доме, маму лишили родительских прав, она была наркоманкой, сама не знала кто мой отец. Было тяжело: сверстники издевались надо мной, а я был слишком добр и слишком слаб, чтобы дать сдачи. Забитый, вечно грязный и голодный – единственное место, где мне всегда были рады – это библиотека. Там я впервые заговорил с девочкой – внучкой библиотекарши. От меня она отличалась, наверное, только тем, что была почище, да и иногда угощала меня бабушкиными пирожками с капустой. Помню, как мы познакомились: в тот день особенно хотелось покушать – в столовой эти мрази вылили мою тарелку супа мне же в штаны, и воспитательница отправила меня вымыться в туалет, пока я мылся, пюре с котлетой, на которое я так надеялся, уже съели, даже кусочка хлеба не оставили. Как обычно я спрятался в том месте, куда даже взрослые не ходили – в библиотеку. Живот сводило, голова очень кружилась, и, мне очень стыдно рассказывать, я начал вырывать страницы из первой попавшейся книги и кушать их. Вот я уже набил полный рот, и теперь старательно разжевывал, как вдруг услышал за спиной шаги: от испуга я даже подпрыгнул, понимал, за это мне точно влетит, посадят в карцер (я не сильно его боялся – посидеть в одиночестве и тишине недельку, еще и кормить точно будут, но вот только вот перед этим побьют сильно), резко обернулся уже на бегу и увидел эту девочку – Аленушку, кажется, она напугалась еще больше меня: стояла молча и протягивала мне пирожок.

Мы начали разговаривать, смешно сказать, теперь, спустя годы, я понимаю, что с ней я выговорил больше слов, чем со всеми другими вместе взятыми до этого. Читали вместе, обсуждали все на свете: она научила меня мечтать. Мы мечтали, что станем, когда вырастем, писателями, или космонавтами и улетим далеко-далеко, поселимся на другой планете, и у нас будет много-много детишек, которые конечно никогда не узнают о детском доме и унижениях, а кормить мы их будем только пирожками, Алена обязательно научится их печь! Бабушка была очень добра ко мне, называла меня женихом. Наверное, я тогда был самым счастливым ребенком, жаль, что по вечерам они уходили, и мне приходилось возвращаться в комнату. Однажды после завтрака я прибежал в библиотеку, чтобы рассказать своей невесте свой сон, он был о том, что я стал полицейским, и теперь ловлю своих обидчиков и воспитательниц и сажаю в карцер, но не нашел там ни Алены, ни ее бабушки. Старая выцветшая тетя с бородавкой на щеке сказала мне, что они уехали. Я остался один в своем маленьком космосе…

К 18 годам я прочитал все, что было в маленькой библиотеке этого детского ада. И совсем кстати, ведь меня выпустили, наконец, оттуда. Государство выделило мне вонючую комнату в общежитии, но тут по иронии судьбы соседями мне стали те же детдомовцы, так что мой личный ад никуда от меня не делся.

Я устроился работать на стройку, было довольно тяжело, но нужно было как-то питаться. Каждый день, возвращаясь домой с несносной работы, я встречал пьяных соседей, они часто били меня, иногда забирали деньги. Так все и жил – тяжелый физический труд, побои, унижения, сон. Чтобы свести к минимуму встречи со своими «друзьями» я выработал несколько простых правил: не отвечать, если ко мне обращаются, не смотреть в глаза, деньги хранить только на банковской карте и никогда, ни при каких обстоятельствах не выходить из комнаты по вечерам.

Однажды вечером соседи вернулись как обычно с кампанией, началась очередная пьянка, как обычно блатные песни, потом крики и драка, я уже собирался ложиться спать, как в дверь постучали – обычное дело – постучат и успокоятся, но нет в этот раз. От стука дверь ходила ходуном, я даже начал паниковать, в случае чего единственный выход – окно, а за ним пять этажей свободного падения, в любом случае, это плохой план. Стуки неожиданно прекратились, ложная тревога, Егор, ложись спать. Уже лежа в кровати снова услышал стук, уже другой, ритмичный и глухой «тук-тук-тук», я понял, что это, когда из хлипкого тельца моей деревянной двери вдруг показалось лезвие топора.

Паника захватила всего меня, я метался по комнате, уже всерьез думал прыгать, пока моя единственная защитница еще в состоянии удержать этих орков, но нет, здравый смысл оказался сильнее, я, глупец, залез под кровать, а надо было прыгать. Когда дверь рухнула, они вошли толпой, кричали, угрожали, матерились. Им не хватило денег на продолжение банкета. Естественно, меня нашли, а денег у меня не было, мои правила обернулись против меня. Сколько меня били, не могу сказать: час или полночи, но когда они все-таки поняли, что денег у меня нет, сначала расстроились: «Что за день: ни баб, ни водки, еще этот петух!». Потом, выплевывая сгустки крови и два коренных зуба, я заметил какой-то нездоровый блеск в их диких одурманенных глазах. Эти твари бросили меня на кровать, скрутили и насиловали по очереди: я слышал, как они рычали и пыхтели как животные, подбадривали друг друга, от боли и отчаянья кружилась голова, меня мутило, пробегала только одна мысль: «нужно было прыгать», как все кончилось, не помню, видимо потерял сознание. Телесные раны зажили через пару месяцев, мою изнасилованную покалеченную душу уже не вылечить. Подавать заявление не стал, чтобы сохранить ту последнюю каплю уважения, да и их дружки после убили бы меня или еще хуже… Сучий пятый этаж. На еле скопленные деньги я поставил в своей комнате тяжелую стальную дверь и купил электрошокер, так было хоть немного спокойнее.