Елена Мейсак - Держись за жизнь, она коротка. Рассказы

Держись за жизнь, она коротка

Рассказы

Елена Мейсак

© Елена Мейсак, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора: все рассказы данного сборника являются художественным вымыслом автора, за исключением тех, в которых прямо указано: «основано на реальных событиях». Упоминания любых имен, мест и событий приведено исключительно в описательных целях. Ни в одном рассказе автор не подразумевает и не выражает своего личного отношения ни к одному из указанных имен, мест и событий. Отношение автора к любому месту, имени и событию нейтрально, а любое сложившееся у читателя мнение на этот счет является совпадением, которое вызвано непреднамеренно. «Основано на реальных событиях» не подразумевает, что реальные события происходили непосредственно с автором. Данные события могли происходить с кем угодно, где угодно, и в любое время.

Шерстяной завиток

Посвящается Томасу. Спасибо тебе за то, что радовал нас целых 18 лет.

Основано на реальных событиях

…Она находилась на самом прекрасном пляже побережья. Дул теплый ветерок с океана, неспешно нагоняя прибрежные волны на белый песок. Она собиралась уже уходить, как вдруг услышала приятный голос, что-то говорящий на испанском языке. Она не понимала ни слова из того, что слышала, но голос был ей приятен на слух. Обернувшись, она увидела молодого человека, который не спеша приближался к пляжу. Казалось, он говорил сам с собой. Мгновение спустя она увидела рядом с ним симпатичного черного спаниеля, который дружелюбно трусил рядом. Шерсть спаниеля была вся мокрая, словно он только что совершил марафонский заплыв через Атлантический океан.

Хозяин спаниеля выглядел довольно странно: белые кроссовки и слегка грязноватые футбольные трусы, как будто он только что принимал участие в матче Зенит-Спартак. Он разговаривал со своей собакой. Со стороны это выглядело довольно странно, так как в России с собакой говорить на людях осмелятся далеко не все. Невольной свидетельнице этого явления стало неуютно, казалось, ей навстречу идет очередной городской сумасшедший, который перегрелся на жарком канарском солнце и вот-вот начнет докучать ей чем-нибудь. Она уже было собиралась уйти, но будто невидимая рука остановила ее. Она смотрела на этих двоих и не могла понять, что же это было.

И вдруг ее осенило: эти двое словно не замечали ничего и никого вокруг: хозяин и его собака – два закадычных друга, две родственных души, два навсегда сплетенных сердца. Им было весело, хорошо и здорово вдвоем, и было наплевать, что происходит вокруг, что подумают люди про то, о чем он говорит со своим шерстяным компаньоном.

Хозяин спаниеля поднял легкий камень вулканической породы и бросил его на свежесозданный волнорез. Пес, радостно виляя хвостом, бросился вслед за камнем. Начиналась удивительная игра. Она, уже давно забыв про свой страх и намерение уйти, наблюдала за ними. Вот пес бежит по волнорезу, а потом возвращается. А хозяин опять говорит с ним, словно рассказывает, что накопилось за день, чем больше всего хочется поделиться. Пес увидел какую-то диковинную птицу, на тонких лапках бегущую по песчаной кромке пляжа, и радостно ринулся за ней.

Через мгновение молодая женщина, наблюдавшая эту картину, опять немного поежилась. Хозяин собаки, не снимая ничего из своей футбольной амуниции, даже тяжелых кожаных кроссовок, ринулся в океан, начинавший нахлестывать волны. К непогоде, подумала она. Нет, он точно, абсолютно точно сумасшедший. Так, по крайней мере, принято считать.

Сидящие на пляже люди, похоже, думали то же самое. Лежащие в палатке туристы показали на него пальцем и что-то пробурчали друг другу. Она взяла в руку шлепанцы и подняла сумку, чтобы уйти, но вдруг остановилась, словно вкопанная.

Пес, жалобно скуля, рванул за своим хозяином, словно боялся остаться один в этом непонятном ему и потому враждебном мире. По всем признакам пес не являлся пловцом экстра-класса, проплыв всего десять метров, он начинал задыхаться и пытался повернуть назад, но даже страх утонуть в океане не мог побороть его желания быть со своим хозяином – своим закадычным другом и лучшим товарищем. Хозяин, видя отчаянные попытки своего любимца нагнать его, повернул назад. Приплыв на берег, он обхватил мохнатое тельце своими руками, крепко обнял и что-то забормотал по-испански. Наверное, просил прощения за то, что покинул его, так, по крайней мере, это выглядело в собачьем мире.

Она уже ничего не слышала. Слезы застилали ей глаза, но она и этого не замечала. Вместо океана она видела воду, но совсем другую – спокойную и с коричневатым оттенком, это был даже не океан, а скорее небольшой пруд, по берегам которого росли камыш и осока. Она стоит по колено в воде, собираясь в заплыв на другой берег. Она на двадцать лет моложе, чем сейчас, стройнее и бесстрашнее. Сложив руки домиком, она считает до трех: раз, два… три! И пулей влетая в воду дачного пруда, начинает энергично грести руками. Только бы не встретить пиявку или еще какого-нибудь любителя испортить заплыв.

И вдруг она слышит учащенное дыхание позади себя, как будто кто-то пытается нагнать ее и сообщить нечто, имеющее сверхъестественную важность. Обернувшись назад, она видит за собой собаку. Его имя – Томас, он родился черным кучерявым пуделем и очень гордится тем, что у него есть порода и такая замечательная хозяйка, у которой для него всегда есть еда и теплый кров.

Кучерявым он стал не так уж и давно. Всего несколько месяцев назад он превратился из шлепающего по лужам толстого мохнатого увальня в поджарого кудрявого красавца, гордость своих хозяев и предмет мечтаний их соседей.

Но что он делает здесь? Она уже доплыла до середины пруда. Он ведь и утонуть может. Она гонит его назад. Пес, уважая ее мнение, поворачивает назад. Но страх раз и навсегда потерять своего друга, свою единственную в этом мире опору, пересиливает все, и он, превозмогая усталость, все же, разворачивается и плывет за ней. Приходится ей вопреки своим планам поворачивать назад.

На берегу она обхватила своего мохнатого друга руками и пробормотала: «Дурачок, куда же ты мчишься? Так и утонуть можно! Ты же комнатная собака, а не речная». И потрепав его еще раз по кудрявой шубе, она надела на него поводок. Так и шли они, пес и его хозяйка, никого и ничего не замечающие вокруг. Со стороны это, наверное, выглядело немного странно – она шла, словно говоря сама с собой. Проходящие мимо дачники, наверное, подумали, что это какая-нибудь городская сумасшедшая. Но этим двоим, топавшим в ногу по пыльной дачной колее, было абсолютно на это наплевать.

Последний день

День подходил к концу. На детской площадке возилась ребятня, их мамаши, смеясь, лузгали семечки и перемывали кости мужьям, которые отдыхали от напряженной работы за вечерней чарочкой.

Солнце виновато пряталось за горизонт, розовыми бликами оттеняя набегающие перистые облака. Эту почти идиллическую картину нарушил весьма странного вида мужчина, вышедший во двор из подъезда. На дворе был уже почти июнь, но мужчина был одет в теплое кашемировое пальто пронзительно-черного цвета.

Когда-то это пальто, наверное, было дорогим, но сейчас являло собой лишь выцветшую тень былой роскоши, блестя на солнце залоснившимися боками и кое-где побитое молью. Мужчина был худ, страшно худ. Даже его легкая небритость не могла скрыть ввалившихся щек. Он давно не выходил на улицу, и даже вечерний свет слепил его.

Едва он сделал шаг, как беззаботное выражение лица мамаш с площадки сменилось взглядом, наполненным тревоги. Кто он, этот человек? Что ему нужно в их дворе? Почему он одет в пальто? Наверное, это маньяк или эксгибиционист, который ходит вечером по улице и пугает прохожих. Быстро хватая за руки детей, мамаши, торопясь, потянулись к выходу.

Мужчина не заметил, какой фурор произвел на окружающих его людей. Он вышел погулять. Что-то говорило ему, что сегодня – его последний день, и он хотел прожить его настолько хорошо, насколько мог.

Никому и ничему не позволял он нарушить свой покой – ни строителям, громившим под евроремонт стены соседней квартиры, ни даже пакету с громким названием, лежавшим в его в коридоре мертвым грузом. Конверт пришел сегодня. Он почти точно знал, что в нем, поэтому-то и не хотел открывать его. Пусть этот конверт откроют завтра, кому бы он ни достался. Сегодня – его день, и он таким останется навсегда.

Мужчина шел по улице, вызывая содрогание прохожих. Наверное, он производил впечатление жутко голодного человека, шатающегося по ветру. Стило ему остановиться и мечтательно окинуть взглядом парк, как вдруг к нему подошла сгорбленная старушка и суетливо сунула в руку батон хлеба. «Поешь, сынок, поди, денег у тебя совсем нет».