Олег Мухин - Человек: 1. Теория большого надувательства

Олег Мухин

Человек: 1. Теория большого надувательства

Часть первая

Тело

Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чём не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ и слеп и наг.

И отрёт Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло.

1

Он лежал на тёплом ярко-жёлтом песке, один, выбрав это безлюдное место, дикий пляж, чтобы немного отдохнуть от города, его бесконечного шума, постоянного отравляющего запаха бензина, ото всех сумасшедших, которые его окружали.

Возвращаться в город ему не хотелось. Солнце жгло в спину, тихая волна, накатывающая на берег, убаюкивала, и сквозь сонливую дремоту он думал о ничтожности человека – мысленно представил себя со стороны, с высоты птичьего полёта, букашку, распростёртую там, внизу, у кромки моря.

Потом он попытался – в который раз! – вообразить бесконечность и – в который раз! – не смог её объять, сознание упиралось в спиральные серебристые галактики, шаровидные скопления, проваливалось в «чёрные дыры», дальше шла кромешная тьма и неизвестность. Он попробовал представить, как всё начиналось. Пугающая чернота космоса: ни звёздочки, ни светлого пятнышка – эдакий необъятный чёрный квадрат

Малевича, и вдруг ярчайшая ослепляющая вспышка, гигантский взрыв – BIG BANG! – , и колоссальное количество только что родившегося вещества вселенной разлетается во все стороны пустоты…

Чайки редко, почти по-человечьи, вскрикивали, жужжали насекомые; он почувствовал, как тело, раскалившись, даёт о себе знать мозгу – пора, мол, что-то делать, перегрев. Он собрался уже перевернуться, когда услышал шум подъезжающей, скорее даже подкрадывающейся, машины. В ста метрах от того места, где он жарился на солнце, на прибрежный песок выкатился белый автомобиль. Он подумал: «Чёрт! Какая-то напасть! Стоило столько времени ехать на автобусе и ещё потом тащиться пешком, чтобы этот придурок на лимузине тоже припёрся сюда?! С ума можно сойти!»

Он встал, стряхнул налипший песок с колен, подтянул плавки, поправил на переносице солнцезащитные очки и двинулся в сторону непрошеного гостя. Это была новенькая белоснежная «шарлотта». Он просто залюбовался ею – умеют, сволочи, делать! Но её владелец ошарашил его гораздо больше, словно на его раскалённое тело вылили бочку ледяной воды. «Придурком» оказалась великолепно сложенная высокая блондинка, которая вылезла из своего блестящего неземного аппарата и уставилась на подошедшего немного испуганными большими голубыми глазами. По-видимому, она тоже не рассчитывала встретить здесь кого-либо.

Она ещё не сказала ему ни слова, а он уже по уши влюбился. Он зачарованно рассматривал её, не веря, что такое совершенство могла создать природа. Она была почти голая, только тонкая треугольная полоска материи на бёдрах – трусики. Большие торчащие груди, пухлые алые губы, шоколадная гладкая кожа, потрясающе длинные ноги. Модель-искусительница, как будто сошедшая со страниц журнала «Girl-friend». Только тамошние красотки были картинками-фотографиями, а эта – настоящей, живой. Им овладело желание быть с ней, быть в близких отношениях, любить её, ласкать, насладиться ею и насладить её. Он так откровенно смотрел на неё, что она не выдержала и потянулась за платьем, находящимся в автомобиле. Он подумал: «Да она ещё и стесняется!», а вслух сказал: «Простите, я напугал вас. Не бойтесь, я не причиню вам зла». И улыбнулся. Её голос прозвучал как флейта. «Кто вы?» – спросила она…

Он сидел на мягком сиденье машины и силился привести в порядок мысли. Такого с ним не было никогда в жизни. Он влюбился в неё с первого взгляда. И, самое замечательное, – похоже, ей он тоже понравился. Ведь он был недурён собой: мужественное лицо, подкаченная мускулатура. С первого мгновения их встречи он старался вести себя с очаровательной незнакомкой предельно внимательно, боясь неосторожным словом или действием порвать тонкую ниточку, соединявшую их. Он весь напрягся, сжался, мозг работал на полную катушку. Он был подобен сапёру, разряжающему мину неизвестной конструкции.

И потихоньку её испуг развеялся, через каких-нибудь полчаса они уже были, казалось, друзьями. Но это лишь казалось. Что-то печалило её, что-то она не договаривала. Смеясь над его шутками, она вдруг как-то странно замолкала, её глаза тускнели. Он не расспрашивал её о личном, не лез в её приватную жизнь, он только спросил, как её зовут. Она ответила: «Натали». Это было его любимое женское имя! Он говорил с ней о море, о чайках, кричащих как дети, о книгах и фильмах, которые она любит – она любила тех же авторов и тех же актёров, что и он! – рассказывал о себе. И он почувствовал, что она благодарна ему за то, что он не задавал вопросов, на которые она не хотела бы отвечать. Они купались и загорали, они устроили маленький «пикник на обочине» из тех скудных продуктов, что были у него, и тех изысканных и дорогих, что привезла она. И когда огромное солнце поостыло и стало падать за горизонт, и вроде бы подошло время расставаться, он не удивился её предложению подвезти его до города. Он натянул джинсы и футболку, закинул свою дорожную сумку на заднее сиденье автомобиля, а сам удобно устроился на переднем рядом с ней…

Он пытался привести мысли в порядок и не мог. В голове была путаница. Эта женщина разрушила одним махом его мирок, заставила перестать думать исключительно о себе, накопившихся проблемах. Она потащила его за собой, и он послушно повиновался, боясь потеряться и упустить её. Конечно, они были друг другу не ровня. В социальном смысле. Она принадлежала иному обществу, другому классу. Он прекрасно понимал непредсказуемость развития ситуации. И хотя он абсолютно не знал расстановки фигур, не имел никакого понятия о правилах игры, тем не менее, игра его захватила, увлекла, он кинулся в неизвестность. Он сидел на переднем сиденье «шарлотты» со смешанными чувствами, растерянный и бодрый одновременно, и осознавал, что со стороны, наверное, он смотрится довольно глупо.

В сгущающихся сумерках по пыльной просёлочной дороге она сосредоточенно вела машину, притормаживая на поворотах. Гравий отскакивал от колёс и бил в днище. Она нажала на кнопку магнитофона. Салон наполнился изумительным гитарным соло, удивительно знакомым. Он послушал ещё немного. Эту вещь он прекрасно знал. Бесспорно это она. Он представил, как Джил, чуть прикусив нижнюю губу и залитый синим светом прожектора, мягко перебирает струны. Он произнёс: «Боже! Ты любишь «Финк Плой»!» Она не ответила, а лишь улыбнулась. Он всё больше и больше поражался – она и музыку любила такую же, как он! она подходила ему во всём, она была его мечтой, ни с кем из женщин он не чувствовал себя так хорошо, она понимала его с полуслова. «Так не бывает в реальной жизни, – подумалось ему. – Может, я грежу?» За окном проносились темнеющие деревья, луна уже светила вовсю. Они оба молчали, слушали музыку, думали каждый о своём. Они возвращались в вонь, в бардак, в, сумасшедший дом, но он забыл об этом.

Они выехали на асфальтированное шоссе, когда город засыпал. На автостраде практически не было машин. Неоновые лампы освещали дорогу противным розово-оранжевым светом. Она не спросила, где его высадить, и он внутренне возликовал – он боялся этого вопроса и был рад, что игра продолжается. Она понимала, что белые фигуры у неё. Она задавала тон в игре, и она приняла решение. Она повернула руль влево, они ещё минут сорок петляли по городу, направляясь в один из его спальных районов.

– Ты не спросила, где мне выходить.

– А ты хотел, чтобы спросила?

– Нет.

– Как бы ты поступил, если бы я высадила тебя?

– Покончил жизнь самоубийством, – ответил он и рассмеялся.

Она направила «шарлотту» к девятиэтажному жилому дому, и он понял, что именно здесь она живёт. Дом спал, почти все окна были черны, и только кое-где горел свет, в том числе и на лестничных пролётах. Никто не выглянул в окно, никому не было никакого дела до подъехавшей машины.

– Вот мы и добрались, – сказала она.

Он вылез из автомобиля, до конца не веря, что это происходит именно с ним. Счастливый, как никогда. Она заперла «шарлотту», набрала код цифрового замка на двери подъезда, взяла его за руку и повела в лифт. В лифте он, наконец, не выдержал, расслабился, он погрузился в её губы, как в ласковое тёплое море. Она отвечала ему взаимностью. Их дорожные сумки лежали на полу. Они долго целовались, гоняя лифт то вверх, то вниз.

Её шикарная четырёхкомнатная квартира просто ошарашила его. «Откуда такое богатство? Кто же она, эта загадочная белокурая красавица? Разругалась с мужем-бизнесменом? Или она сама бизнесвумен и есть?» – думал он. Тень смутной печали легла ему на сердце: «Она становится всё ближе и всё недостижимей». Квартира была буквально нашпигована дорогими фирменными вещами: роскошные гарнитуры, толстые поглощающие звук ковры, домашний кинотеатр, огромные зеркала в золотистых рамах, хрустальные люстры, масса всяческих мелких предметов, делающих твоё пребывание тут уютным и удобным.