Геннадий Мурзин - Плата за свободу

Плата за свободу

Уральский криминальный роман

Геннадий Мурзин

© Геннадий Мурзин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Детективный роман «Плата за свободу» – это предпоследняя книга из авторского цикла «Уральский криминальный роман». Прежде опубликованы отдельными книгами «Псы одичалые», «Кровопийца», «Без вести пропавший». Автор будет рад, если читатели любым способом выразят свое отношение к этой книге.

Глава 1. Зануда

1

Генерал-лейтенант Краснов стоял у окна своего кабинета и, задумавшись о чем-то своем, глядел на Главный проспект Екатеринбурга, по которому гуляли разноцветные всполохи света от новогодней елки, установленной на площади. Он, тяжело вздохнув, чертыхнулся и вернулся за свой рабочий стол, который, по словам старожилов, многих своих хозяев повидал на протяжении длинного своего существования.

Он присел в кожаное кресло с высокой спинкой, придвинул папку с бумагами, раскрыл ее, чтобы просмотреть и подписать срочные документы. Он по обыкновению это делал лишь тогда, когда собирался со службы домой. Именно вечером, а не утром. Почему? Привычка, с одной стороны. С другой же стороны, имелся у него и «шкурный» интерес. Разного рода бумаги, которые ему приходится просматривать ежедневно, редко радуют. Наоборот, больше раздражают и обычно приводят в дурное расположение духа. А потому он не хочет начинать рабочий день с этой, как он выражается, «тягомотины».

Взяв первую попавшуюся бумагу, поморщился, из-за чего на круглом и все еще моложавом лице образовались два глубоких овражка.

– Так и знал! – пробурчал генерал вслух, хотя в кабинете он был один.

У него в руках – рапорт зама, курирующего уголовный розыск, Воробьева, который докладывал, что один из его коллег по ведомству три дня назад, будучи на дежурстве, хорошо нажрался (очевидно, из-за скуки), поехал в таком виде домой на трамвае и там учинил дебош с кем-то из пассажиров. Он был в штатском. Вызвали наряд полиции. Обоих задержали и доставили в дежурную часть Кировского районного управления полиции. Через полчаса задержанных, естественно, выпустили, но по начальству доложили о происшествии.

– Вот стервец, а!? – проворчал генерал по адресу виновника и отодвинул рапорт в сторону, не желая в данный момент принимать решение. Сгоряча, как он считает, такие решения не принимаются; тут нужен холодный рассудок. – Утро вечера мудренее…

Краснов взялся за другую бумагу, лежавшую сверху, но в это время отворилась дверь, и вошел генерал Чайковский.

– Извините, Николай Ильич, что не сразу…

Хозяин кабинета не дал ему договорить.

– Присаживайся! – сказал Краснов и показал рукой на один из стоявших возле стола мягких стульев. – Ничего, Павел Павлович, не к спеху, – он с видимой радостью захлопнул папку с бумагами и отодвинул на край стола. – Понимаешь, решил потолковать по одному чрезвычайно неприятному для всех нас дельцу… Обсудить… Можно сказать, устроить мини-мини военный совет.

Чайковский встревожился:

– Еще одна неприятность? Сегодня?

Краснов усмехнулся.

– Еще какая, причем, бородатенькая.

– А именно?

Краснов не стал отвечать на заданный вопрос своего заместителя, а вместо этого сам спросил:

– Помнишь, как с тобой в паре раскручивали одно дельце, а?.. Сколько с той поры воды утекло?.. Были молодцами, а сейчас… Седина, как говорится, в бороду – у обоих.

– Потерей памяти не страдаю, – ответил Чайковский, не понимая, с чего хозяина кабинета вдруг потянуло в сторону ностальгии.

– Это сколько же прошло?

– Двадцать четыре года, – тут же ответил Чайковский.

– Как молоды мы были… – ужасно фальшивя, пропел Краснов. – Согласись, тогда с тобой славненько поработали. И оба схлопотали первые свои поощрения по службе.

– Не смею спорить, – осторожно произнес Чайковский, понимая, что заход шефа издалека – совсем не к добру.

Краснов с прищуром посмотрел на собеседника и откинулся на спинку кресла.

– Судьба, видно, что через столько лет мы опять в паре.

– Как вы, Николай Ильич, но я искренне рад этому. У нас ходили слухи, что назначат… Я и фамилию не хочу называть… Слава Богу, что…

– Знаю-знаю, Павел Павлович! Но, признайся, Павел Павлович, в главном управлении далеко не все были в восторге и от моего назначения, не так ли?

– Про других ничего не знаю, но что касается меня, то я отнесся спокойно, ровно, не проявив ни восторга, ни уныния или тревоги.

– Спасибо за откровенность.

– Откровенность – это мое несчастье, Николай Ильич.

– Ну, будет… Зачем же так-то?

– За плечами – немалый горький опыт. Ваш предшественник сначала тоже подхваливал меня за откровенность суждений. Потом стал говорить везде, что я его подсиживаю, что мечу на его место. С маниакальной настойчивостью распространял слухи. Я, конечно, говорил ему, что…

– Что подсиживаешь? – Краснов, улыбаясь, смотрел ему в глаза.

– Об этом, – Чайковский шутку не принял, – у меня и в мыслях не было. Просто: с глазу на глаз говорил откровенно все, что думаю, по тем или иным его шагам. Одно из последних моих откровений…

– Ну-ка, очень интересно, – Краснов улыбался.

– Я сказал ему, что не стоит вступать в какие-либо контакты с ОПС «Уралмаш», точнее – с его лидерами.

– И что же?

– Краевский еще больше озлился. Он сказал, чтобы я не лез не в свои дела… Больше не откровенничал.

– Понятно. Хочешь и я отвечу откровенностью на откровенность?

– Как хотите, – пожав плечами, ответил Чайковский.

– Когда мне предложили эту должность, то я не сразу согласился…

– Почему?

– Я знал, что встретят меня в главном управлении, по меньшей мере, настороженно.

– Почему?

– Причина одна: между нашими ведомствами всегда существовала незримая черта.

– А я считал, что мы с вами из одного ведомства – МВД.

– Хм… Теоретически, это так. Однако на практике территориальная полиция всегда ревниво относилась к нам, транспортникам. Так было всегда… Своего рода, конкуренция.

Чайковский возразил:

– Вы преувеличиваете. Лично я ничего подобного не замечал.

– Ну, не надо, Павел Павлович. Вы при первом же удобном случае нам, как говорится, подкладывали жирнющую свинью.

– Повторяю: я таких фактов не знаю.

Тут Чайковский сказал неправду: он, проработавший столько лет в территориальных органах, не раз сталкивался с неким противодействием, неким недоверием территориальной полиции к транспортной. Конечно, все это сказывалось не на официальном, а больше на личностном уровне. Но тем не менее… Начальник Среднеуральского управления внутренних дел на транспорте ревниво следил за успехами и неуспехами своих коллег в области. И, наоборот.

Краснов сказал:

– Два года назад, например, ОБЭП из главного управления, фактически, спровоцировал на получение взятки старшим лейтенантом полиции аэропорта «Кольцово»… Нет, это был далеко, как говорится, не дружественный шаг.

– Разве самого факта преступления не было?

– Не спорю: факт имел место. Подонком, конечно, оказался старший лейтенант. Однако я тогда, как говорится, озлился не на это, а на то, как все было сделано. Извини, подлянку нам подложили. Можно было и иначе то же самое сделать.

– Каким образом?

– Могли совместно провести операцию… Могли нам сказать, поделиться оперативной информацией. Так, нет же! Втихаря, как говорится, провернули. И мне позвонили лишь тогда, когда парень был задержан. Позвонили, а в голосе-то что? Еле скрываемое злорадство.

– Возможно, вы и правы. Не исключено, что наши люди нарушили этические нормы. Но не думаю, что со зла.

– А, ладно, Павел Павлович: кто старое помянет, тому глаз вон.

Чайковский усмехнулся.

– У этой поговорки, как говорит мой друг, есть и продолжение.

– Какое?

– А кто забудет старое, тому – оба глаза вон.

Краснов рассмеялся.

– Павел Павлович, будешь кофе?

– Не откажусь.

– Сейчас скажу секретарю, чтобы приготовила.

Он вышел в приемную и тотчас же вернулся, а через пару минут вошла секретарша с подносом и двумя дымящимися чашечками кофе на нем.

– Я, наверное, не оригинален, но скажу: люблю кофе, особенно черный и особенно крепкий. Знаешь, жизненные силы, как говорится, удваивает, настроение поднимает, – хозяин кабинета сделал пару глотков и поставил чашечку на стол. – Кстати, ты, наверное, торопишься? Домой?

– Да… Не очень…

– Извини… За болтовней забыл о главном.

Генерал Краснов покривил душой: он ничего не забыл, никогда не забывал, особенно, если речь шла действительно о деле.

– Внимательно слушаю, – откликнулся генерал Чайковский и достал из нагрудного кармана крохотную записную книжку и столь же крохотную ручку.