Валерий Вайнин - Никаких вам золушек. Чтиво для практически взрослых

Никаких вам золушек

Чтиво для практически взрослых

Валерий Вайнин

© Валерий Вайнин, 2017

© Виктория Шатилова, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4483-6713-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Старые сказки в новом стиле

Целебный источник

В давние времена, в некотором государстве народом правил царь Иван. Который там по счету – Иван Первый, Второй или Двадцать Второй – не суть важно. К делу относится лишь то, что царь состарился и одряхлел прямо до неприличия. Ходить он уже не мог, и на трон его пересаживали из инвалидной коляски. Покрасуется Его Величество на троне часок-другой, пообзывает министров казнокрадами – потом обратно в коляску и в кроватку бай-бай. Ворам, конечно, раздолье, а народ озорует и от безысходности о демократии шепчется.

– Полный писец! – сокрушался в постели царь Иван. – Чё-то надо делать! Кузьмич, – обращался он к своему тайному советнику, – как будем выходить из кризиса?

Аркадий Кузьмич, плюгавый дедок, разодетый в бархат, сидел на царской кровати, держа в одной руке флягу, в другой – граненый стакан.

– Щас сообразим по уму, – хрипло отзывался он, наполняя стакан из фляги. – Хлебни-ка сперва бусурманского пойла. Виски называется.

– Ну и чё будет? – любовытствовал Его Величество, тянясь за стаканом. – Просветление, что ли, в мозгах?

Но царская нянька обычно выхватывала стакан у него из-под носа.

– Погодь, шустрик! – вскрикивала она и делала изрядный голоток.

– Ну, Алёна! – гневался царь. – Ну, стерва!

– Не доверяет, – обижался Аркадий Кузьмич. – Кому не доверяет – мне!

Иван бушевал в кровати:

– Выгоню! В тюрьме сгною!

Нянька оставалась невозмутима. Женщиной она была дородной и выглядела… примерно, как снежная баба, которую натерли свеклой и вырядили в кокошник. Закатив глаза, она прислушивалась к урчанию в своем животе, затем возвращала стакан царю.

– Можешь. Не отравлено.

– У ё-ё-ё! – стенал Его Величество и торопливо опрокидывал в себя остаток бусурманского пойла.

Советник протягивал ему соленый огурец, который опять же перехватывала нянька – надкусывала и кивала царю:

– Можешь.

И, выполнив сей ежевечерний ритуал, умиротворенный царь Иван возвращался к теме разговора:

– Так чё, Кузьмич? Какие будут идеи?

Советник задумчиво скреб плешь.

– Идей-то, Вань, у меня куча. Но, поскольку утро вечера мудренее… Завтра принесу бренди – и что-нибудь скумекаем.

Так оно и шло день за днем. Царь все более дряхлел, а в государстве озоровали пуще прежнего. Но однажды…

Хлубнул царь Иван бусурманской гадости под названием «джин» и заел маринованным грибком. А Кузьмич, заглядывая ему в рот, заботливо поинтересовался:

– Ну и как?

– Каком кверху! – огрызнулся Его Величество. – Ты у меня кто, советник или бармен?! Где выход из кризиса?! Не слышу предложений!

И тут Аркадий Кузьмич ему выдал:

– Тебе, государь, омолодиться надо. Единственный варьянт.

Нянька Алена прыснула в мясистую длань.

– Ой, не могу! Уморил!

– Цыц! – осадил ее царь и уставился на советника. – Повтори, Кузьмич. У меня чё-то со слухом.

– Надо, говорю, тебе омолодиться.

– Только и всего?

– Ага. Как в прежнюю силу войдешь – никто и пикнуть не посмеет. Покой наступит да благоденствие.

Нянька фыркнула.

– Кузьмич, да ты у нас… этот, как его… вундеркинд, вроде.

Советник глотнул из фляги джина.

– Стараемся. Для того и назначены.

Царь так и сверлил его взглядом.

– Молодец. Долго думал?

– Почитай, уж год, – признался Аркадий Кузьмич, – ломал башку себе, ломал… А нынче утром…

– Тебя вдруг осенило, – ввернул царь Иван. – Омолодиться, стало быть?

– Единственный варьянт, – кивнул советник

Царь аж подскочил на кровати.

– А ежели я тебя щас в кандалы?!

– Это за что ж?

– За глумление над моим Величеством!

Советник отмахнулся.

– Только без этого, ладно?! – возвысил он голос по старой дружбе. – Ты, Вань, за лопуха меня не держи!

– Ты не лопух, ты мудак!

– Я не мудак: у меня проект! Возле дворца китайского императора…

– Не проект у тебя, а задница вместо башки!

– Возле дворца императора Лао Ван Мина бьёт целебный источник. Кто отведает воды из этого источника, от всех болезней избавиться и вернет себе молодость.

Царь недоверчиво вылупил глаза.

– Кузьмич, ты это… э-э… правда, что ли?

Советник кивнул.

– Информация проверена. И кстати, в смысле секса… полностью налаживается.

– Иди ты? – с надеждой произнёс царь.

– Как жеребец, Вань, будешь. Ей-богу.

Нянька Алёна хихикнула, глядя в пол.

– Ага, щас!

Однако царь так на нее зыркнул, что она мигом прикусила язык.

– Ну и чё дальше? – осведомился царь Иван.

– То есть? – воззрился на него советник. – Вань, ты что, не врубился? Глотнёшь водицы из того источника и…

– Кузьмич, щас в рыло дам! – рявкнул царь. – Где мы возьмём эту водицу?! Мне чё, войной на китайцев идти?!

Советник озадаченно потер лысину.

– Нет, – вздохнул он, – войной нам сейчас не ко времени.

– Ну и чё делать?! Где твой проект, идиёт?!

Аркадий Кузьмич крепко задумался. Царь так и ел его глазами. В наступившей тишине гулко икнула нянька и тут же прикрыла рукой рот.

– Проще пареной репы, – изрек наконец советник. – Отпрысков своих пошли. Пора натаскивать их по дипломатической части. Уболтают они императора, чтоб тот целебной воды налил, значит, годятся для управления государством. А ежели порожняком вернутся… сам понимаешь, Вань: дуроломы они и больше никто.

Тут призадумался царь Иван.

Было у него три сына. Старшего звали Арнольд, среднего – Бертольд. Нравились, видать, царю звучные заморские имена. Однако все в конце концов приедается. И когда родился третий сын, царь выпендриваться не стал и нарёк его по-домашнему Василием. Выросли сыновья – грех жаловаться. Балованные, правда, как вся нынешняя молодежь, но в пределах нормы. Старшие, бывало, дерзили батюшке, однако, из повиновения не выходили. А вот младшенький… тот, признаться, был со странностями: что ни день тренировки телесные себе устраивал, манускрипты пыльные по ночам читал – оттого и речи порой вел невразумительные. Государь переживал за него жутко, потому как души в нем не чаял.

– Ладно, – поразмыслив, сказал царь, – давай попробуем.

– Сто-пудовый варьянт, – обрадовался советник. – Либо омолодишься, либо цену своим отпрыскам узнаешь. Либо то, либо это.

Царь вздохнул и обратился к няньке:

– Веди сыновей, Алёна.

– Троих? – уточнила та.

– А сколько у меня их, идиётка?!

– Мне-то почём знать? – Свекольная физиономия наньки сделалась еще краснее.

– Поумничай мне тут! – смутился царь Иван. – Давай их сюда, живо!

– Где же я их возьму на ночь-то глядя?

– Стражников пошли, пусть разыщут!

С хмурым видом нянька отправилась выполнять приказ.

– Два старых придурка, – проворчала она, выходя из опочивальни.

Старший сын, Арнольд, находился поблизости. В одной из комнат царского дворца он играл с друзьями в преферанс.

– Пика, – объявил Арнольд, глядя в карты. Одет он был в шелка и бархат, по последней моде, лицо имел желчное и был столь долговяз, что возвышался над игроками на целую голову. – Ну давай, граф, смелей, – поторопил он партнера слева, кося украдкой в его карты. – Сколько можно телиться?

– Трефа, – неуверенно произнес граф.

Третий игрок спассовал.

– Бубна, – продолжил торговлю Арнольд. – Обдеру как липку.

В этот момент вошел стражник и передал приказ царя сей же миг явиться пред его светлы очи.

– Игра, похоже, накрылась, обрадовался граф. – Чертовски жаль.

Арнольд нехотя поднялся из-за стола.

– Дурит папаша, – буркнул он, бросая карты. – Прошу прощенья, господа.

В это время средний сын, Бертольд, возлежал на персидском ковре в неких апартаментах. Он был весьма упитан и в кружевной своей рубахе выглядел, как слоеный пирожок. По бокам к Бертольду прижимались две полуголые хихикающие девицы, которые хватали с огромного блюда кусочки явств и совали царскому сыну в «клювик». Глаза Бертольда были блаженно прикрыты.

– А ну, Бертик! – потребовала одна из девиц.

– Индюшатина в ореховом соусе, – уверенно объявил Бертольд. – Вымочена в двухлетнем «Бордо» с лавровым листом, гвоздикой и кореандром. И, разумеется, черный перец.

Девица восторженно захлопала в ладоши.

– Бертуля, а это? – Её подруга положила в рот испытуемому очередной кусочек.

Бертольд не колебался ни мгновения.

– Страстбургский паштет, – отрапортовал он. – Гусиная печень, сливочное масло, корень петрушки с добавлением…

Тут без стука вломился стражник и передал среднему сыну приказ явиться в царскую опочивальню. Бертольд скривился будто хлебнул чистого уксуса. Затем встал с ковра и стряхнул с себя крошки.