Валентин Пономаренко - Сборник рассказов от Электроника из Эрмитажа

Сборник рассказов от Электроника из Эрмитажа

Валентин Пономаренко

© Валентин Пономаренко, 2017

ISBN 978-5-4483-5036-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Приключения Электроника в… Эрмитаже

Уголовный рассказ

Моим дорогим друзьям, работающим в Эрмитаже, посвящаю

«– Но… шведская спичка ведь! Мог ли я знать!

– Подавись своей спичкой! Уйди и не раздражай, а то я из тебя чёрт знает, что сделаю!

Чтобы и ноги твоей не было!

Дюковский вздохнул, взял шляпу и вышел

– Пойду, запью! – решил он, выйдя за ворота, и побрёл печально в трактир».

«Повернувшись к светилу спиной, Земля погрузилась в сон. Солнце перестало слепить глаза редким звёздам, и они взглянули на Землю. Их взору открылась Белая ночь Невы, блистающий, в ночной тишине Эрмитаж, и одинокие Атланты, на сильных руках которых держалось небо с такими любопытными звёздами».

Это происходит каждую летнюю ночь!

«Когда на сердце тяжесть

И холодно в груди, К ступеням Эрмитажа

Ты в сумерки приди, Где без питья и хлеба

Забытые в веках,

Атланты держат небо

На каменных руках»

Хотите, верьте, хотите – нет, но всё это – сущая, правда!

Как-то, в один из долгих зимних вечеров, когда идти никуда не хочется, дома тепло, а рядом на столе мурлыкает кот, я глубоко сидел в Интернете, выискивая всевозможные новости (приближались выборы), и краем уха улавливал то, что выскакивало из телевизора, в прыгающих каналах, поскольку из пятидесяти доступных, смотреть было совершенно нечего. Каналы переключала жена, они сыпались, как горох, но, каждый раз, взглянув на экран, она двигалась дальше, пока, не раздался голос Максима Галкина. Он вёл программу «Кто хочет стать миллионером?». Пульт остановился, и в комнату стали вливаться вопросы, неправильные ответы, а иногда и правильные. Игроки то выигрывали тысячи рублей, то проигрывали всё до нитки, как, вдруг, был задан вопрос:

«Каким одним словом называется место уединения, келья, приют отшельника, затворничество?». Игроки задумались, засовещались, но правильно ответить не смогли. Жена повернулась ко мне и с лёгкой ехидцей спросила:

– А ты знаешь, что это?

Работай я в своих закрытых институтах по сей день, ни на секунду не меняя место работы, вопрос не имел бы ответа. Но Судьба, уж не знаю почему, очень меня любит, и, нарушая все законы отдела кадров, мартовским, морозным днём, я, специалист по приборам межпланетных станций и космическим телескопам, устраивался на работу в… Государственный Эрмитаж – один из красивейших и богатейших музеев Мира. Место, в истории нашей несчастной страны до того, поистине, историческое, что любая мало-мальски значимая дата, а уж значимая, тем более, так или иначе, исходила, как раз, из этого здания. Либо вбегала в совсем маленькую дверь, со стороны Дворцовой площади, изменяя, не только политический строй, но и всю жизнь государства Российского. Что чуть позже назовут Великой Октябрьской Социалистической Революцией!

Так вот, ответ на вопрос Галкина, имел единственно правильное значение – этому месту уединения и приюту отшельника отвечает лишь одно маленькое французское слово «hermitage». Что и сотворила Екатерина II, задавшись благородной целью – собрать в этой келье огромную коллекцию живописи и скульптуры, что с успехом продолжили её потомки, значительно позже открыв всё это для всеобщего обозрения и родив, тем самым, великолепное чудо, под названием Эрмитаж!

Однако хочу предупредить, что на самом деле, никаких кадровых законов я не нарушал. Будучи величайшим музеем, с мировым именем, являясь центром мировой живописи, скульптуры, архитектуры и археологии, этот царский дворец, как и всё ценное и бесконечно бесценное, находясь под охраной государства, требовал опытных инженеров. Они обслуживали огромную сеть современной электроники, защищающую красоту от посягательств на национальное достояние, достояние республики и нашу гордость, ибо алчущих богатства, как всегда и везде, было, есть и будет в избытке.

А поскольку я хорошо разбирался в современной электронике, оптике и телевидении, то и устраивался в службу главного инженера Эрмитажа – Отдел электронной техники, сигнализации и связи на должность «Инженера – Электроника»!!! Удивляетесь? Да, так в отделе кадров музея называется должность, которая в научных институтах, да и на заводах, всё-таки, зовётся «Электронщик». Как я туда попал, вопрос особый – по знакомству, но это мелочи. Чего только не случается в нашей удивительной стране!

Итак, Отдел электронной техники, сигнализации и связи…

Государственный Эрмитаж, будучи музеем, с мировым именем, является, также, мировым центром научной и культурной мысли. Это только кажется, что вся наука улетела в физику, химию, астрономию и биологию. А в музеях тишина, туристы да дремлющие смотрители. Нет, дорогие друзья. Мировая культура, вплоть до самого маленького музея, ведёт, не менее, огромную научную работу. Изучаются живопись и скульптура, откапываются и анализируются культурные ценности прошлого и настоящего, идёт реставрация и экспертиза всего того, что человечество создавало веками, доказывая свой скачёк от до разумной жизни в мир разума, а этот разум уже в каменном веке создавал шедевры, соизмеримые с шедеврами Эпохи Возрождения. И научные открытия в области культуры, порой, равноценны открытиям на уровне атомного ядра или посадкой автоматических станций на далёкие планеты.

Но это ещё не всё. В старом документальном фильме об Эрмитаже прозвучали прекрасные слова: «Сотрудники Эрмитажа – это люди особые!». Как прав был автор сценария. Да, это люди особого склада, особых мыслей и особой жизни.

В одном из моих рассказов, я описываю чувства астрофизика, уносящегося через окуляр телескопа в глубины Вселенной:

«В окуляр телескопа он смотрит не для того, чтобы открыть новую звезду. Он смотрит в черноту космического пространства, ощущая его бесконечную глубину не просто сознанием профессионального астрофизика. В эти минуты он сливается с огромной Вселенной всем своим телом, и растворяется в каждой его звездочке. Он сам становится Вселенной.

Очевидно, астрономы – это люди, не от Мира сего. Простой человек, представив себе бесконечность космической пустоты, обязательно сойдет с ума. Астрономы не сходят. Они умеют прятать эту бесконечность в глубине своего мозга, нисколько не рискуя попасть в дом, откуда не убежишь».

Вот таковыми являются и сотрудники Эрмитажа. Они идут на работу, не для того, чтобы отсидеть положенные восемь часов, а чтобы слиться с великой красотой, раствориться в его картинах, залах и скульптуре, войти в каждый бриллиант чуда и стать частью самого музея, нисколько не рискуя попасть в дом, откуда не убежишь. Они сами становятся Эрмитажем. Да, эти люди не от Мира сего!!!

А уж директор музея, вообще, особый человек. Это настоящая династия, потомок выдающегося учёного – археолога, египтолога с мировым именем, Героя Социалистического труда, в прошлом тоже директора Эрмитажа – Бориса Борисовича Пиотровского. Михаил Борисович – академик, учёный, истинный патриот России, для которого Эрмитаж с детства был родным домом, родными для которого, стали и все его сотрудники.

Что касается патриотизма, то в эпоху для нас, не столь достопамятную, один высокопоставленный чиновник от бескультуры, с пеной у рта, пытался доказать, что импортное мыло съедобно… (прошу прощения). Он утверждал, что мы просто обязаны вернуть картины и гравюры, да и золото Трои, вывезенные в конце второй мировой войны из Германии и хранящиеся в Эрмитаже и в Москве, их хозяевам. Что вызвало горячую дискуссию в нашем и европейском обществах. Но только весомый голос Михаила Борисовича Пиотровского, остановил это безобразие. Картины решили не возвращать, как и сокровища Шлимана. Однако, будучи чиновником высокого ранга, сей господин, всё же закатил директору Эрмитажа выговор.

Что по этому поводу можно сказать? Да ничего. Семье Пиотровских к этому не привыкать. Как рассказывали мне эрмитажные старожилы, давным-давно, стоя на Советской лестнице (это в честь Государственного совета, а не Советской власти), молодая инструктор райкома партии, отчитывала Борис Борисовича, и это в присутствии многих сотрудников, за слабую партийную работу в Эрмитаже.