Валентин Пономаренко - Сборник рассказов от Электроника из Эрмитажа Страница 3

Однако самым незабвенным моментом на праздниках была музыка. Вся эрмитажная электроника, концентрировалась в нашем отделе, а значит, и танцевали мы под грохот суперсовременной аппаратуры, уже тогда используя компьютерную технику.

Был у нас и свой отдельческий гимн!!! Это «Электричка» Алёны Апиной: «…Он уехал прочь на ночной электричке…». Все танцы начинались этой песней и ею заканчивались.

Часть отдела размещалась в полуподвале Эрмитажа, сияя огнями маленьких окон у асфальта вдоль дворца. И гуляющие в это время случайные прохожие, каждый раз удивлялись: «Чего это так надрывается Апина со своей электричкой, если рядом с Эрмитажем никогда не проходила ни одна железнодорожная ветка?».

Но только мы одни знали – куда уехал он на ночной электричке… А уехал он… – Прочь!!!

И каждый раз, собираясь домой, кто – нибудь из сотрудников обязательно произносил болезненные для нас слова: «Ну почему Анна Иоанновна была так недальновидна? Неужели трудно было заложить Зимний дворец рядом со станцией метро «Невский проспект»?

И теперь, в праздничном и усталом настроении, мы вынуждены топать целый километр, чтобы нырнуть в метро и разлететься по своим домам. Да, одно слово – женщина!!!».

Разве могла она представить, что пройдут столетия, и люди будут ездить под землёй? Не могла. А вот подбрось эту идею Петру I, он не раздумывая, заставил копать метрополитен. И будьте уверены, что очень скоро, через какой-нибудь год, кургузые лошадки тащили под землёй первый в мире поезд из телег от Петропавловки до Невской першпективы!!!

Но самым дорогим был Новогодний праздник. В отделе ставили ёлку, накрывали столы, женщины блистали нарядами и сногсшибательной красотой. А какие красавицы у нас работали!!! К нам подтягивались многие друзья из научных отделов. Обязательным гостем был Богданов Алексей Валентинович – главный инженер. Имея в подчинении несколько служб, он всегда отличал электронный отдел от всех остальных, который для него самого был просто родным. Ведь вышел он из его глубин, сохранив такое же глубокое уважение к его сотрудникам.

В определённое время все отделы музея собирались в столовой, где Михаил Борисович выкатывал огромный торт, разрезал его на множество кусочков, чтобы торжественно раздавать собравшимся. Продавалось шампанское, звучала музыка и были танцы до упаду!!!

Как я уже писал, отдел располагался в углу здания Эрмитажа, между Невой и Зимней канавкой. Но места не хватало. И, однажды, наш сектор переехал на Миллионную улицу, в здание, принадлежащее музею. Эта улица одним концом упирается в Эрмитаж и Дворцовую площадь, нежно касаясь Атлантов, а другим, тоже упираясь, но уже в Лебяжью канавку Летнего сада, отделяя Марсово поле от набережной Невы.

Как и всё, что окружает Зимний дворец, Миллионная полна истории города и страны. Когда Пётр начинал строить новую столицу, в этом районе селились немцы, и улица называлась Немецкой, потом Луговой – нынешнее Марсово поле было лугом, а окружающие земли – приютом убогого чухонца. Но по мере заселения, здесь строились богатые люди, рядом царский дворец, и улица приобрела современное название.

Но был у этой улицы и советский период. А значит все, кто боролся с царизмом, считались людьми почитаемыми, а уж убийцы тем более. И улицу назвали именем народовольца Халтурина, который долго проносил в Зимний дворец динамит, и, наконец, рванул. Но царь остался жив. Правда, через год и месяц Александра II всё же убили, а Халтурина и иже с ним, повесили.

В связи с этим, приведу интересный исторический факт – старший брат Ленина тоже пытался убить царя, но сам Ильич пошёл совсем другим путём, хотя уж кто-кто, а будущий вождь прекрасно понимал значение личности в мировой истории. И то, что политическое убийство, порой, может в корне изменить историю не только одной страны, но и всего Мира, Ульянов знал не понаслышке. Ведь это Ленин, однажды, сказал: «Если Столыпину удастся осуществить свои реформы – большевикам в России делать будет нечего!».

Но Столыпина убили, и история всего Мира пошла именно другим путём!!!

Вот только для нашей страны этот путь оказался до крови тернистым.

А уж если касаться роли личности в мировой истории, то в нашем городе далеко ходить не надо. Не родись такая личность, как Петр I, не было бы ни наших побед, ни сильной России, да и (аж страшно подумать) такого города, как Санкт- Петербург. Ну, построили бы у Финского залива городок на уровне Азова, и не больше…

Однако для нас Миллионная улица будет интересна не историческими справками, а вполне современным полу подвальчиком, в котором расположилось уютное и вполне респектабельное кафе «Бочка». Несколько ступенек вниз и мы оказывались в двух сумрачных залах, в которых стояли длинные столы, у входа – барная стойка, официантки, огромный выбор напитков, холодные и горячие закуски, и отвечающий названию кафе волшебный напиток. Ведь для русского человека слово бочка ассоциируется с единственным следствием перебродившего хмеля – это с пивом. Я пиво не люблю, в далёком прошлом предпочитал водку. Но, иногда, снимая пробу с высокого, полулитрового бокала, с рвущейся наружу пеной, я понимал, что меня не зря тащили именно в «Бочку», где этот золотой напиток, уж очень отличался от всего, что продавалось в радиусе пятиста метров от четырёх ступенек, ведущих вниз.

Кафе находилось в двух шагах от нашего отдела, и мы, не скажу, что часто, ныряли в полумрак мигающих огоньков, чтобы посидеть и поболтать, а друзей из музея всегда было в избытке, что доставляло не меньшее удовольствие, чем угощение устрицами на картинах «Малых голландцев».

Голландцы голландцами, но я работал с русскими ребятами, которые хотя и не были художниками, но своё дело знали прекрасно. В секторе нас было трое. О себе я уже писал, расскажу о двух других электрониках.

Заведовал сектором Николай. Его путь в музей чем-то напоминал мой и являлся прямым следствием неудачной перестройки генсека Горбачёва.

Коля окончил Ленинградский институт авиационного приборостроения и ушёл служить в армию офицером, в войска противовоздушной обороны. А это значит, что, защищая мирное небо страны, он мог своими ракетами сбить любого нарушителя, чем и гордился все годы боевого дежурства. Но тут грянула перестройка и пошли взрываться атомные станции да тонуть круизные лайнеры. Разваливался государственный строй, а вместе с ним и наша Красная армия.

И как-то, в один из тёплых дней, а точнее, в День пограничника, локаторы засекли воздушного нарушителя. Он летел очень низко, был легкомоторным самолётом, и, пролетая над майором Николаем, вежливо покачал ему крыльями. Майор мог спокойно его сбить, пальнув из пистолета Макарова, но приказа не было, и немецкий хулиган мирно проследовал на Красную площадь Москвы.

Как следствие столь удачной мягкой посадки – полетели генеральские, полковничьи и другие погоны. Но Коля не стал дожидаться этого снежного кома, а подал в отставку и вернулся в свой родной Ленинград. Он устроился на работу в НИИ телевидения, а потом… в Государственный Эрмитаж. Вот так Армия потеряла боевого офицера, а Эрмитаж приобрёл прекрасного инженера!

Третьим электроником был Виктор. Настоящий семьянин, отец двух сыновей, он в своей специальности не имел себе равных. Это был телевизионный асс, мастер, который ремонтировал телевизоры всему Эрмитажу, да и половине города тоже. Даже я, в своё время халтуривший таким же ремеслом, вызывал Витю. Я мог наладить любой телевизор, но на это уходило много времени, а Витя, заглянув в ящик, или измерив тот или иной сигнал, в считанные секунды находил неисправность и запускал чёрный экран всеми цветами радуги. Это и была наша инженерная тройка.

А теперь, дорогой читатель, ты вправе спросить: «Так чем же занимались эти три инженера, если пришли в Эрмитаж разными путями, имели разное высшее образование, и, спустившись с заоблачных и космических высот на бренную землю, очутились в императорском дворце, о котором не могли мечтать даже в сказочных снах?».

Как чем? Устанавливали охранные телекамеры во всех залах и галереях Эрмитажа. Настраивали и передавали службе безопасности. Но это так – цветочки.

Эрмитаж – живой организм, в коридорах и залах которого пульсирует алая жизнь российской культуры. Она бьёт ключом, разливаясь в выставках и научных конференциях. К нам приезжают высокопоставленные гости, спонсоры и меценаты. Идёт обмен шедеврами с лучшими музеями мира. Любое событие стократно отражается прессой и телевидением. Арендуются залы Меншиковского дворца и самого Эрмитажа. Восстанавливаются и реставрируются, выставляются и пропагандируются произведения искусства, десятилетиями ожидавшие своего звёздного часа в запасниках. А их там несметное количество. И так каждый день и год, без остановки на «Потом…»