Анна Синельникова - Дневник Zари. Роман

Дневник Zари

Роман

Анна Синельникова

Каждому по вере его…

Иллюстратор Андрей Гиреев

Иллюстратор Виктория Синельникова

Иллюстратор Екатерина Филатова

© Анна Синельникова, 2017

© Андрей Гиреев, иллюстрации, 2017

© Виктория Синельникова, иллюстрации, 2017

© Екатерина Филатова, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4474-8753-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Встреча

И это было то чувство, которое преображает вселенную, твою вселенную, его вселенную, нашу вселенную…

Была ранняя весна, грязь, остатки снега то там, то тут… Коты бредили весной. Казалось, вдыхая этот воздух, они пьянели почище, чем от валерьянки.

Я ехала по узеньким улочкам, небо было серым и неприветливым, музыка лилась сама собой и окутывала пространство салона… Был ли мир за ним?.. Был ли мир за ним придуман?.. Придуман заранее или вот вообразился в ту же секунду – я не знала…

Я остановилась, жёлтая труба, газовая, наверное, – тянула на себя одеяло материализма, мир за окном, превращая во вполне объективную реальность.

Тормоз, не отпускать тормоз… Вот, заглушишь машину и мир, мир этого салона исчезнет… Он так приятен… Льётся музыка, её волны захватывают и бережно уносят в даль, погоди, ещё мгновение, продлить, протянуть его, но нет… Я остановилась, машина остановилась, мотор заглох. Вот и всё.

С любопытством я оглядывала деревья, котов и зелёную металлическую калитку… За ней были люди, возможно, я их знала раньше, видела уже… Но как же, этот мир возник только секунду назад?! Всего лишь секунду назад… Надо бы просто войти в него и разобраться во всём на месте…

Народ приветствовал, я улыбнулась всем. И правда, чувствовалось что-то совсем знакомое.

Меня встретил своей улыбкой чеширского кота Пастор. Пастор, почему Пастор? Все звали его Пастор. Видимо, он и был хозяином этого мира. И скорее всего, был мне знаком.

– Мир вам! Мир всем… – встретил он меня такими словами и тут же предложил чай.

Пёс, рыжий пёс, вилял хвостом и ластился к моим ногам. Его рыжая шерсть, похоже, уже давно выгорела на солнце. Я присела, и он тут же стал настоятельно требовать моего внимания, требовательно касаясь меня, то лапой, то мордой… Его я точно знала – видимо мы встречались ранее и в каких-то других вселенных.

Я рыжий пёслюблю я тёплую погоду,но много пользы не принёс —ведь я из нищенского роду…иду, а ветер раздувает во мне улыбку.наверно, он не знает, что я не гибкий.

Вспомнилось мне старое стихотворение.

Было довольно прохладно. Хорошо, что Пастор быстро разжёг костёр. И в этой вселенной совсем скоро стало вполне тепло и уютно.

– Все рано или поздно приходят к вере, только у каждого свой путь, – говорил Пастор, подбрасывая новые ветки в костёр, – все мы твари божии…

– И верим в чудо, – продолжил он, – несмотря ни на что…

Ветки затрещали в огне, скрыв от меня последние слова Пастора в этой фразе.

Присутствующие говорил много, сумбурно, о душе, религии, родителях, советском кинематографе, эстраде и сложных путях нынешнего андеграунда, этого глубокого подполья современного бытия.

– Глубже уже ад, – саркастически улыбался Илья, – так что можно распродавать свои песни. Распродажа! Глобальный Sale на души! Следующая остановка – конечная!

Народ ржал. У кого насколько хватало сил.

Мне было грустно.

Пели, и пели тоже грустно: «Бабушка в реке котят топила…»

Глебу в этой песне удавались невероятные жалобные и настолько обречённые интонации, что у меня слёзы на глаза наворачивались сами собой…

– Но, это вообще может быть про метафизический рай… Наверное… Просто слишком иносказательно и, издалека, зашли, – подумала было я…

Песня совсем не укладывалась в новую вселенную. Было тепло и уютно, руки согревала чашка с мятным чаем, время текло мягко и очаровывало своей благодатью.

– Кто придумал этот мир, я? Неужели можно вписать в него весь этот сумасбродный народ, столько монстров в одной голове, нет, говорят это коллективная галлюцинация, ничего приятная, ничего, что я у вас тут посижу на пенёчке с чаёчком?

Я только стихотворениевспомню и запишуа завтра условно его же сожгубудет утробно выть,чудесая живуголоса, чудеса…

– Нет, аутодафе отменяется. Не надо. Чудеса творятся, только чудеса, – думала я про себя.

Гитара звучала требовательно, бдительно не отпуская своё внимание, она тянула к себе взгляд, завораживала. Я проникла в струны, но там не было магии, даже больше скажу, – там она исчезала, я вернулась обратно, прошла по грифу, коснулась пальцев, заглянула в чёрную дыру…

– Зачем она здесь, – подумала я, – для звука, говорят якобы для звука, чтобы звучало…

– Может, нет, может тянет оттуда тёмным холодом, может…

Мои мысли оборвались…

– Скоро, скоро стану я артистом… – пел Глеб и был в этом какой-то покаянный надрыв и неисполненное обещание… Кому? Себе самому или этой вселенной или другой… Стал же уже, тут же стал…

– Наверное, в другую стремится, – невольно подумалось мне…

Вольно или невольно, я поймала взгляд чёрных жутких зрачков, окаймлённых голубоватой синевой неба, что в них – испытание или любовь, я не могла разобрать… Одновременно хотелось и сжаться, скрыться от них, и отдаться полностью в их власть… Любви ли?! А поди угадай, куда влечёт тебя…

Я отпила чай и задумалась. Мои глаза потемнели, и зрачки чёрной точкой расширились на всю зелень глаз.

Мысли уносились далеко… Море, волны, октябрь…

Окаянное высилось мореБудто чудилось всё иное…

И я увидела как на пеньках, собравшись за импровизированным столиком, сидели чёртики, такие чёрные, милые – один с гитарой, другой в очках, третий был чересчур упитан, у четвёртого была улыбка как у Чеширского кота, а пятый сверлил меня своим жутким взглядом. Водка лилась рекою, только успевай подставлять стаканы…

– Ча-ча, – довольно протянув звуки «а» произнёс один из чертей.

– Вот так шабаш, – подумалось невольно.

Их шерсть была чёрная как уголь, лоснилась, у некоторых были забавные завитушки… Коты шныряли у их ног, как ни в чём ни бывало, пёс дремал у моих ног, как будто ничего не подозревал.

Скоро мне стала ясна причина преображения – оказывается, сегодня у них был запланирован концерт в известном эзотерическом рок-клубе Ростова. А этот клуб был известен не только такими посетителями. Так что, появляться в ином виде туда, даже было, можно сказать, моветоном. Так что подготовка шла полным ходом. Это была только репетиция.

Черти пропали. Я опять сменила вселенную и смотрела уже на обычных людей, какими бы необычными они не казались… Пели про жизнь «Жизнь, жизнь, как она чудесна…» И я поехала с ними на их концерт.

В клубе толкались твари разных мастей и причуд, но я предпочла надеть розовые очки, розовые очки вселенной и отдохнуть. Дорога немного вымотала и, в свете последних событий, я довольно быстро уставала. Поэтому взяв большую пивную кружку зелёного чая с лимоном, я уютно устроилась за столиком, даже можно сказать, я лежала за ним и разглядывала народ. Концерт не начинался, и ожидание утомляло ещё больше. Хотелось нестерпимо спать.

Музыка… Как я люблю эту вселенную, музыка, она уносит в небеса… Музыкальная вселенная… Уносит, и ты даже сам не отдаёшь себе отчета, где тебя носит… Носит вместе с ней… Этакий метафизический рай.

И мои мысли унеслись то ли в сон, то ли в явь…

Только любовь, нет ненависти, злобе и мести, только любовь рождает гармонию

– Ты кто?

– Я любовь.

Только любовь рождает гармонию и здоровье.

Только любовь и прощение, и спокойствие смирения внешнему, рождает гармонию и здоровье.

И глаза как-то по-другому горят – глубиной.

Она ничего не принимает, не понимает…

– Она сама по себе сумасшедшая, – донеслось из глубин гитаррр…….

Возможно, при глубоком прослушивании музыки происходит синхронизация нашего бессознательного с сознанием. Этакая отладка систем, если хотите.

Ходят упорные слухи, будто я ведьма. Я хотела бы их опровергнуть. Ребята, это вовсе не так.

Глава 2

Пастор

И смыслом вдруг наполнилась душа. Она способна тоже отражать! Сколько всего должно выболеть… Незатейливо об ином… Обалденно так жить!!!!!!!

Куда только убрать эту постоянную тревогу. Немыслимую тревогу.

У неё горели глаза, она нервно ходила по комнате, взад и вперед… Куда было деть эту постоянную, немыслимую тревогу?.. Спрятать, нужно срочно спрятать… Можно открыть новый, загадочный мир, и там можно будет её засунуть, да, именно засунуть в какую-нибудь книгу, между страниц, в запылившуюся книгу… Вот так… Она остановилась и улыбнулась то ли сама себе, то ли Пастору, который растапливал печку и сидел к ней спиной. Так, что он всё равно бы не смог оценить ни её догадку, ни её улыбку. Или смог бы?! Огонь потрескивал в печке, предвещая грядущее тепло.