Алексей Комлев - Глаза надежды

Глаза надежды

повесть

Алексей Комлев

© Алексей Комлев, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая

– А полетели вместе. – Предложил Сизарик, глядя, как подкравшийся из кустов кот Васька изготовился к прыжку.

– Куда? – Зевая переспросил Варкуша, одним глазом всё же контролируя ситуация в кустах.

– В столицу нашей Родины, город-герой Москва.

– Что?..

– В столицу нашей родины, город-герой…

Взлетели. И каждый полетел в свою сторону.

В столицу нашей Родины… – Думал про себя Варкуша, приближаясь к мусорному контейнеру. – Мне и моя малая Родина по душе, а Москва? Что Москва? Большая помойка и всё.

Приземлившись и оглядевшись вокруг он, прежде, чем начать клевать неизвестно кем накрошенный хлеб, всё же подумал про своего друга: Да хранит тебя Господь, Сизарик…

Декабрьские ночи таинственны. Это особенно чувствуется, когда глядишь на крыши пролетающих мимо ночных поездов. Сдуваемый скоростью снежок и серый дым от титана. Вокруг никого. Снаружи холод, мороз, а внутри тепло и уют. Впереди много часов пути. Впереди много неизвестного, таинственного. Мысли. Для большинства они теперь опережают дорогу. Но не для всех.

Алексей зашёл в вагон. Приятно хлопнула дверь. «Зачем выпускать тепло, – подумал он. – Я бы погладил этот титан, который не даст нам пропасть в пути, который предупредительно заботливо растоплен проводником. Но он горячь и руки не протянешь».

Плацкарт, второе купе, верхняя полка по направлению движения. Вся жизнь на колёсах? Нет, но ездить приходится часто. Ты здесь, а родители там. До них пять часов.

Отправляясь в ночь, Алексей никогда не дожидался отправления поезда, а сразу же укладывался на верхнюю полку и погружался в небытие. В этот раз он замедлил. Удивительно – вагон пуст. Однажды ему уже приходилось ехать в пустом вагоне, но это было очень давно, более двадцати лет назад. Он закончил третий курс военного училища и поспешил на родину. Все пути на родину проходили через столицу. А в тот год въезд в неё был ограничен из-за какого-то фестиваля. Не то «Дружбы народов», не то «Мир во всём мире». Через пять лет не будет никакой дружбы, не останется и мира. Но речь сейчас не об этом. Просто он вспомнил, как ехал один в пустом вагоне с той лишь разницей, что тогда было лето, а сейчас зима. И ещё, правда, тогда была немножечко другая страна.

Поезд тронулся, но Алексей не прилёг. Как-то таинственно – одному ехать в пустом вагоне, да ещё декабрьской ночью. Он сел поглубже и прислонился к стенке. «Скоро пропадут огни Москвы и быть может я лягу, когда проводник возьмёт билет».

Он хотел закрыть глаза и уже откинул и голову назад, как вдруг к нему подошёл старичёк. Возможно, он зашёл раньше и его место было где-то там, дальше. И он также удивился пустому вагону. И он также не захотел ехать один. Алексей почему-то не хотел спать, и старичок, по-видимому, тоже. Чтожь, можно ехать и вместе.

Этот старичок сел не на против а рядышком, так же по ходу движения. Вот и проводник. Добрая женщина удивилась, что никто не удивился и не спросил, почему вагон пустой? Поэтому и она посчитала не скромным спросить, почему вы не удивляетесь, но ласково взяла билеты.

Постель из этих двоих пассажиров никто не взял. Алексей ехал до Мурома, старичок до Арзамаса. Отказались и от предложенного чая.

– Путешествуете? – ласково поинтересовался старичок.

– Отправляюсь за реку, – недвусмысленно ответил Алексей, продолжая искоса смотреть в окно.

Город Муром стоит на высоком левом берегу реки Оки. В тёплое время года по наплавному мосту можно перебраться на правый берег и любоваться панорамой. Весною перебраться можно на пароме, а зимою пешком прямо по льду. В последний раз на лыжах Алексей перебирался на противоположную сторону реки, когда учился ещё в восьмом классе. Более не довелось, но и нужды особой не было. Она появилась теперь, когда ему исполнилось ровно сорок лет. На родину, в Муром, за реку, в морозную зимнюю ночь его погнала тоска. Просто хотелось перебраться на другую сторону реки и стоять там посреди заснеженных лугов. Стоять и смотреть на пасмурный и унылый силуэт города. Другим он и не мог быть.

Старичок не переспросил, не уточнил. Казалось, он понял. Да, он понял всё и без лишних объяснений.

«У меня ведь тоже была собачка, – сказал он задумчиво, – но в детстве. Я подрастал, а она старела. И вот я вырос, а её не стало. С тех пор не могу никого завести, хотя сам живу в деревянном домике. Я вас понимаю, молодой человек. Но что поделаешь, надо жить».

Алексей ничуть не удивился тому, что сейчас сказал старичок. Разве в пустом вагоне, который уносит их в неизвестность, можно чему-нибудь удивляться?! Своим молчанием он показал готовность слушать и дальше, ибо нуждался прежде в утешении, а не в том, чтобы выговориться самому.

«Господь не случайно создал этих собачек. Он выбрал их из огромного уже созданного тварного мира и поставил на службу человеку. Не случайно, совсем не случайно, а как наиболее подходящее существо. Никто так не приручается, как эти собачки. Даже кошки и те, разве зависят всецело от нас? А собачке нужен прежде всего кто? Хозяин. Вот их сущность в этом и состоит. Каждой нужен свой хозяин. Свой, единственный».

«Правильно, – подумал про себя Сизарик, всё это время таившийся на третьей полке. – Правильно, дедушка, говоришь. И хотя сам я недоверчиво отношусь к этим четвероногим собачкам, но они куда как лучше четвероногих котов. Один только Васька чего стоит, противный. Да ещё вздумали себе человеческие имена брать!»

Алексей оторвал взгляд от окна и закрыл глаза. На противоположной лавочке перед ним сидели два мопса. Один мопс постарше, года два с половиной, а другой чуть подросший, но всё ещё щенок, месяцев семь от роду. Оба внимательно смотрели на него, прямо в глаза. Щенок, правда, то и дело отвлекался, переводя взгляд на сидящего рядом с Алексеем дедушку. Он хоть и важничал, старался казаться серьёзным, но по всему было видно, что ещё не определился. Да, не определился с хозяином. А старший мопс давно не нуждался ни в ком. Для него всё было определено ещё два года тому назад.

– Джесси? – удивился про себя Алексей.

Старший мопс, не сводя пристального взгляда с сидящего напротив него человека, чуть дрогнул закрученным в два кольца хвостом. Сизарик на ципочках подкрался к самому краешку полки и только одним глазиком осторожненько посмотрел вниз. Мопс ждал, когда его узнают. Терпеливо ждал, более не подавая никаких признаков родства. И малый щенок тоже замер, наблюдая за матерью.

– А вот мои собачки, – представил их Алексей своему собеседнику. – Джесулька и Дарушка. Мама и дочька.

«Узнал», – тихо взвизгнула Джеська и хвост заработал, как часовой механизм.

«Узнал», – тявкнула Дарушка и от радости куснула мать за ухом.

«Узнал», – вздохнул с облегчением Сизарик, и с удовольствием расправил затёкшие крылышки.

«Узнали своего хозяина, – ласково подумал про себя старичок, – узнали, родные мои».

Когда подъехали к Мурому, Алексей обнаружил, что вагон битком забит пассажирами. Была ещё ночь и все спали, за исключением нескольких человек, которые с вещами двинулись к тамбуру.

Не понимая, что с ним происходит, Алексей поспешно спустился со своей второй полки вниз, собрался и едва добежал до выхода.

– Вам же до Арзамаса! – удивлённо воскликнул проводник.

– Какой Арзамас?! Вот я!

Алексей спрыгнул на заснеженный перрон не заметя, как над его головой выпорхнул Сизарик.

– А это что такое?! – во второй раз удивлённо воскликнул проводник, но ни кто ничего ему не мог объяснить.

Дверь пришлось спешно захлопнуть, чтобы мороз не принял командование в свои руки. Поезд со скрипом тронулся. Алексей перевёл дух и понемногу начал приходить в себя. Но тут к нему подбежал Эдик – молодой человек лет тридцати.

– Вижу, чуть не проспали, – сказал он весело. – А я вас давно караулю.

– Кто вы? – удивился Алексей.

– Фильм «Приключения Электроника» смотрели? Так вот, я – это не он.

Эдик засмеялся и, подтолкнув Алексея под локоть, предложил ускорить шаг, так как лёгкий морозец начинал уже пощипывать носы.

Этот Эдик был изобретатель. Его старший брат таинственным образом пропал много теперь уж лет назад, когда Эдик был ещё совсем подростком. Но только он знал, что произошло. Брат изобрёл машину времени и переместившись куда-то в прошлое, так и не вернулся. Об изобретении, которое сконструировано было тайно, знал только Эдик и он по-прежнему верил, что брат может вернуться, если не погибнет там в неизвестности. Шли годы, надежда таяла и в конце концов Эдик сказал: «Мы пойдём другим путём».

Своё изобретение он, естественно, держал в тайне.