Алексей Дьяченко - Шалопут

Шалопут

Алексей Дьяченко

© Алексей Дьяченко, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая. Оруженосцы

1

Привязывая собаку к металлической трубе у Нинкиного подъезда, Василий думал о том, что неприятности похожи на разбойников – выскакивают неожиданно все сразу и бьют наотмашь, не давая опомниться.

Из вчерашнего разговора с женой он узнал, что она беременна и не собирается делать аборт. «Это чей же ребёнок ей так дорог? Неужели мой? Раньше чистили и даже в известность не ставила, а теперь – ни в какую. Мудрецы давно подметили – нет в семейной жизни ничего, кроме неприятностей», – заключил Василий, нажимая на кнопку звонка.

Грешнов зашёл к Начинкиной пораньше только для того, чтобы не упустить из вида Ласкина. И Нина это знала. На электронном табло её часов светилось: шесть часов ноль ноль минут, тридцать первое августа, тысяча девятьсот девяносто седьмого года.

Хозяйка быстро, как она это умела, собрала на стол. Достала из холодильника водку и закуску.

Василий перекрестился и выпил, стал неспешно сообщать новости:

– Я сегодня в роли Игната Могильщика.

– Что такое? – испугалась Начинкина.

– Принцесса Диана погибла. Плакать хочется.

– Не убивайся, – облегчённо вздохнула Начинкина, – она того не стоит.

– Да не по ней, по себе плачу. В церкву не хожу, не исповедуюсь, не причащаюсь. А что, как умру? Распутная жизнь, как ещё раз мы все убедились, приводит к внезапной смерти.

– Солнце моё, ты же верующий. Смерти нет.

– Это я понимаю. Боюсь предстать перед Всевышним судиёй во всей своей мерзости. Скажет: «Ты же знал, что земная жизнь человеку дана для подготовки к вечной. Так-то ты, сукин сын, подготовился? А, ну-ка, бей его, ребята!». И черти возьмутся за меня. Станут наносить удары грязными копытами по лицу. Вонзать острые, волнистые рога мне под рёбра.

– Фу! Не хочу слушать. Ну и фантазия у тебя.

– Третьего дня ездили в Волоколамск на картофельные поля картошку воровать. Никандру тесть дал мохеровую вязаную кепку. И ночью, при свете луны… Я как глянул на него – стоит вылитый милиционер в фуражке. У меня сердце в пятки ушло. Чуть кондратий не приобнял.

– Зачем так далеко мотались? У нас в овраге огороды.

– У своих красть? Стыда не оберёшься. Можно куст-другой вывернуть, штук десять картофелин взять, на костре испечь, но не шесть же мешков выкапывать.

– Шесть мешков набрали? И что, «запорожец» увёз?

– Увёз.

– Ваш Никандр, как Самсон в фонтане Петергофа. Грудь широкая, тело атлетическое.

– Ну да. На скульптуру он похож. Даже той же бородой.

– Какой бородой? – засмеялась Нинка, – он тебе не старик Хоттабыч. Его сила заключалась в длинных волосах. Это библейский герой, его напоили, у пьяного волосы отстригли.

– Я даже знаю, кто. Наши школьные учителя, директор и завуч. Они, опасаясь силы учеников, всех нещадно болванили. Кричали: «Бога нет!». А сами по ночам, значит, Библию листали.

– И всё-таки ты в долгу перед ними.

– За что? За то, что в течение десяти лет дурака из меня делали?

– Я не про учителей. Про твоих верных оруженосцев. Они горбатятся на тебя за миску супа, а ты забираешь у них даже те деньги, которые им даёт Лев Львович. Смотри, сколько за год они успели. Подвал отремонтировали. Квартиру твою полностью. У меня всем на зависть европейский ремонт сделали. Теперь трудятся у бабы Паши. А ведь если бы платить им за работу, то они бы уже и себе на жилплощадь скопили.

– Им жилплощадь не нужна. А на нужды я им не отказываю. Вон, у Никандра две малиновых рубашки, дюжина красных носков с золотой нитью. В таких только Майкл Джексон со сцены поёт. Они сыты, пьяны, есть крыша над головой. Но ты права – совесть моя нечиста. Надо им что-то хорошее сделать. Я что-нибудь придумаю.

– Придумай, пожалуйста. Я тебя очень прошу. И, знаешь, не смогла вчера трусы найти. Мистика какая-то. Как корова языком..

– Без трусов ходишь?

– Почему? Сегодня, как положено «сандей» надела.

– Чего надела?

– У меня трусы из набора «Неделька», на каждый день свои.

– Я думал, такие уже не носят. Лет десять назад были в моде.

– Чистое, новое бельё всегда в моде. Мне два набора Майя Каракозова подарила, а ей из Лондона посылкой, на днях. А ты говоришь: «десять лет назад».

– А Миша всё лебезит перед ней, фальшивые слова говорит. А та кричит на мужа, не стесняясь людей, обзывает.

– Когда ты в Волоколамске картошку воровал, она сидела на твоём месте и жаловалась. Говорила, что супруг не ласкает. До того дошла, что своё отражение в зеркале целовать стала.

– Для чего? – не понял Василий.

– Для того, – огрызнулась Нина, – женщине внимания хочется, а если его нет…

– Понятно. Смешные люди, с жиру бесятся.

– А что им не беситься, детей нет. А тут, что случится, сдадут моего Доминика в дом инвалидов, как Костика Богохулова.

– Меньше водись с поганью, дольше проживёшь, – вырвалось у Грешнова.

– Вась, я, кроме тебя, ни с кем не «вожусь». Себя «поганью» называешь?

– Ну, прости.

– Ну, прощаю.

Начинкина о чём-то вспомнила и улыбнулась.

– Чего? – поинтересовался Василий.

– Да, Залесьев сватался. Говорил, случись с тобой что, стану опорой твоему сыну.

– Когда сватался?

– Да, всё тогда, когда ты картошку..

– Вот гад, ни на минуту отъехать нельзя. Со смерти Юрка еще год не прошёл.

– Да. А люди очередь уже занимают.

– Чего теряешься?

– Смеёшься?

– А Костика жаль. Но он в детстве всё, что хотел, получил. И лошадь металлическую, управляемую педалями, и велосипед у него был, который старшие ребята не отбирали. Сестру, видимо, обделяли во всём. Поэтому, когда родители умерли, она его фиктивно женила, ещё кое-какие махинации провернула, используя его инвалидность. А затем, с чистым сердцем, в дом скорби сдала.

– Я об этом и говорю.

– Нин, я всё понял. Но, муж из меня… Сама видишь. Чего загрустила?

– Всё одно к одному. Бандиты заезжие в магазин приходили. Спрашивали, есть ли у меня «крыша».

– Скажи, Гимнаст моя крыша.

– Лев Львович не бандит. Он бизнесмен.

– Он такой бизнесмен, что страшнее всякого бандита. Его все знают и боятся.

– Может, у нас и знают, а приезжим-то что? Был бы у меня муж, он бы заступился.

– Но я же тебе не муж.

– Так в чём дело? Всё есть. И квартира четырёхкомнатная, и магазин, и медцентр. Да и я стараюсь за собой следить.

– А Наталья? Она не даст мне развода. А Олеся? Дочь не простит. Да и с Бертой кто гулять будет? Вон, попросили один раз твою, целующую зеркала. Майя выгуляла, пришлось потом щенков топить. Я тебя люблю, ты это знаешь. А чтобы жизнь менять, это выше моих сил. Пусть всё остаётся так, как есть. Перемены всегда всё портят.

– Да, – грустно признала Начинкина.

– Согласна? – удивился Василий.

– Ты мне не муж. Господи! – взмолилась Нина, – пошли мужа и защитника.

– Правильно. Молись. Бог не оставит без внимания искреннюю молитву. Обязательно мужа пошлёт.

– Ты серьёзно?

– Серьёзнее не бывает. Человек получает по вере. Если веришь, обязательно получишь то, что просишь.

– Я верю.

– Значит, даже не сомневайся. Будет у тебя муж. Чего опять нахмурилась?

– Да, Локотков ультиматум поставил. Он испугался бандитов. Говорит, или договаривайся с ними, или ищи себе другого сторожа. Говорю: «Даже Игнат их не боится». «Игнат – дурак, а дураки ничего не боятся. В общем, ты меня услышала». Так что придётся Игнату пока без сменщика работать. Согласится ли? У него же в овраге хозяйство, козы.

– Согласится. С телевидения к нему приезжали, он всё о себе рассказал, показал питомцев, молочком репортёра угостил. Те материал показали в новостях. Стоит Игнат на фоне картонной лачуги, а вокруг него стадо коз. Получилось всё, как в сказке «Чипполино» с домиком кума Тыквы. Картонный дом, построенный Огоньковым, сломали. А коз забрали, якобы в уплату за работу бульдозера.

– Ой, бедный. А Игнат что же?

– Соорудил себе новый дом, накрыл полиэтиленом, приглашает на новоселье.

– Чёртовы власти!

– Да нет. Это перегибы на местах. Власть сейчас хорошая. И нравы, несмотря на всё, смягчаются. Был в парикмахерской, даже не просил, мастер сам мне из ушей специальной насадкой волосы выстриг. А в советские времена, помню, мой дедушка Пётр Кононович, попросил, чтобы выстригли, так был целый скандал. Молодая девчонка-мастер кричала: «Да не стану я вам волосы из ушей выстригать! Идите, жалуйтесь заведующему!».

Нинка посмеялась и стала подавать горячее. Одновременно с этим заводила любимые мелодии, с помощью которых пыталась успокоиться.

– Я на годовщину с собой «оруженосцев» приведу? – спросил разрешения Василий.

– Приводи, – охотно согласилась Начинкина, – может, раковину в ванной как следует закрепят. Ты, пьяный, имеешь привычку всем своим весом на неё наваливаться. Качается уже. Кто они такие, твои «оруженосцы»? Расскажи о них.