Василий Карасев - Слуга всех мышей. Космическое фэнтези

Слуга всех мышей

Космическое фэнтези

Василий Карасев

© Василий Карасев, 2017

ISBN 978-5-4485-3068-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЧАСТЬ I. НЕПРАВИЛЬНАЯ НОЧЬ

Любой кот сразу чувствует, что правильно, а что – нет.

Пакс лежал на крыше одноэтажного деревянного домика, изредка шевелил хвостом и задумчиво разглядывал двор. Ночь была неправильной. В легком сумраке лениво покачивались стволы вишен, малыш—ветерок игрался забытой газетой, противно и сипло тявкала соседская шавка. Ее хозяйка, баба Марфа, склочная, матерная и вечно ходящая в телогрейке, выглянула во двор проверить, не лезут ли «сволочи» за малиной.

А огромное небо слегка звенело где-то высоко—высоко… Ночное небо всегда чуточку звенит – звездные пылинки на огромной скорости сталкиваются друг с другом и рождают высокий тонкий звук – но слышат это только коты….

Вообщем, всё было, как вчера… И как позавчера… И как год назад… И все же что-то было не так.

Ночь

Дверь я не запирал никогда. Глупое это дело, запирать двери на Золотой Свалке. Еще украдут что-нибудь. Или прирежут во сне. А с незапертой как-то спокойней – кому нужен абсолютно доступный дом? И вот в эту дверь кто-то негромко постучал. Что было весьма странно: мои друзья не имели привычки стучаться в двери, а мои враги – тем более.

– Кто там? – сердито поинтересовался я, снимая старенький металлический чайник с плиты.

– Это я, – голос был женским и каким-то… необычным что ли, – у меня к вам дело!

– Ну заходите, показывайте, – разрешил я и в ожидании уставился на дверь.

В проеме возникла высокая фигура, с головы до пят закутанная в темный плащ.

– Добрый вечер, красавица, – иронически поздоровался я, хотя какой вечер – на часах уже ноль – и какая красавица – даже лица не видно.

Из—под плаща послышался короткий смешок.

– Вы с ним близко не были знакомы. На самом деле он мелочен, нуден и ужасно сварлив.

– Кто? – опешил я.

– Вечер, – пояснила Незнакомка и плавно скользнула к одинокой табуретке у стола, – чаем угостите?

– Может быть, – ответил я. Не нравятся мне незнакомки, столь вольготно чувствующие себя в моем доме, – а у вас лицо есть? Или вы – сплошной плащ?

– Лицо у меня есть, – улыбнувшись, подтвердила гостья и откинула плащ, роняя его на пол. Падая, он совершенно неожиданно стал терять четкие очертания, сгустился небольшим темным облачком и неторопливо улегся у ног под столом. Ведать не ведаю, как должны выглядеть плащи, обученные подобным превращениям, но этот выглядел явно обиженным.

А вот его Хозяйка наоборот улыбалась. У нее была красивая, но очень странная внешность: темные и желтые волосы. Не темно—желтые, а именно и темные, и желтые. Через раз. Описать это очень трудно – слишком много букв затратишь, «глядеть нада», как говорит Крынза, мой единственный настоящий друг.

Темные и желтые волосы, смуглая кожа, широкие скулы, нос слегка горбинкой и невероятно желтые глаза. Опишешь на бумаге – монстр какой-то, но выглядело это вос – хи – ти – тельно!

Пока я рассматривал… да что там – пялился на Незнакомку, она оглядела мое убогое жилище и, обернувшись, сказала:

– А у вас тут не очень-то уютно.

– Ну да, – согласился я и машинально взглянул на часы. Стрелки по—прежнему указывали на ноль. Потом я, наконец, опомнился, налил в большую алюминиевую кружку чай и поставил ее перед гостьей. Плащ—облачко тут же вынырнул из—под стола и настороженно завис над кружкой.

– Брысь! – цыкнула на него Хозяйка, пригубила чай и чуть прикрыла глаза от удовольствия.

– Ох, – она бросила на меня лукавый взгляд, – сто лет чай не пила. Но у меня действительно важное дело. Видите ли, у меня кое—что пропало. Кое—что очень ценное для меня.

– Пропало? А причем тут я?

– Я объясню, – пообещала гостья, но объяснять не спешила, пила себе небольшими глотками чай из кружки и наслаждалась.

– Можно вас попросить выйти и взглянуть на небо? – наконец спросила она, сделав последний глоток.

Подозрительно покосившись на Незнакомку, я подошел к двери и, распахнув ее, посмотрел на небо. Вроде всё, как обычно. Темень, звезды, небольшие облака, фонарь над домом бабки Марфы. И все—таки… все—таки чего-то не хватало.

– Пакс, ты здесь? – окликнул я кота.

– Мя, – лениво раздалось с крыши. Не отвлекай, мол, делом занят – отдыхаю.

Я повернулся к Незнакомке.

– Не заметили? – вздохнула она, – а ведь могли бы….В небе нет Луны. Она пропала ровно сорок минут назад.

Я снова взглянул на часы: стрелки застыли на нуле.

– Вы кто? – повернулся я к гостье.

– Я – Ночь, – ответила она.

Давно со мной не кокетничали женщины! Уже и забыл, как играют в эту увлекательную игру, но – чем звезды не шутят! – а вдруг еще не совсем…

– Ночь? – я сделал удивленное лицо и, нарочито запинаясь, пробормотал. – Вам же ты… ми… сколько ж вам лет?!!

– Ну, с тех пор, как Папа нас создал, прошло,… – она лукаво улыбнулась, – довольно много времени.

– А выглядите примерно на тридцать, – соврал я. Выглядела она явно моложе.

– Смотрите, не влюбитесь. А то случится тоже, что с Адамом. И придется Папе сочинять еще одну историю про яблоки. Знаете, – на лицо загадочной гостьи набежала легкая тень, – я так давно не была женщиной. И это безумно приятно снова побыть человеком. Но у меня очень мало времени. И очень большие проблемы.

Вечер

В чудеса не верят те, в ком нет магических способностей. Они называют себя прагматиками, а мир делят на атомы, километры и биты. Они уверены в себе, но их жалко, как жалко слепого, не умеющего различать цвета. Мир для него сер и создан лишь из звуков, а выдумки про цвета – сказки для романтиков.

Те, в ком спят способности Мага, в чудеса не верить не могут. Иногда хотели бы – ведь мир вокруг кажется таким рациональным, а прагматики так снисходительны и ироничны – но не могут. Они глотают никчемные газетные гороскопы, слушают байки про НЛО, зачитываются Толкиеном и Фраем, до утра режутся в компьютерные игры за эльфов и хоббитов, и в глубине их душ тлеет почти незаметный огонек надежды на чудо.

Ил читала, сидя в кресле – темный халат, тапочки на босу ногу, волосы собраны в длинный хвост, в руке пластмассовый стакан с семечками. Очередная глава книги стремительно проносилась мимо нее, оставляя запах гари от выстрелов бластера, благодарные вздохи спасенной принцессы и рёв раненного гигантского дракона. Сняв очки, Ил потерла усталые глаза, и вдруг дужка очков в ее руке неожиданно хрустнула и отломилась. Выстрелы тут же умолкли, принцесса замерла, не успев броситься герою на шею, и даже дракон прекратил реветь, недоуменно оглядываясь, куда же подевалась свидетельница последних минут его жизни.

– Ну вот, Матрёна какая! – рассердилась на себя Ил и отложила книгу.

– Вообще-то очки вам совсем не нужны, – раздался за ее спиной чей-то приятный тенор, – если вы захотите, то можете замечательно видеть и без них.

Ил вздрогнула и испуганно обернулась. Возле двери высился расплывчатый силуэт. Близоруко щурясь, Ил попыталась разглядеть говорившего.

– Вы кто? Как вы сюда вошли? – она попыталась надеть сломанные очки, но тут, как назло отломилась и вторая дужка.

– Не нужно так щуриться. И бояться тоже. Да вы уже и не боитесь, правда? – говоря, Незнакомец сделал плавный пасс рукой и посмотрел на Ил.

Она тут же почувствовала, как уходит страх: медленно и принося невероятное облегчение, будто затухающая от анальгетика зубная боль.

– У вас хорошее воображение, Ил, – Незнакомец назвал ее по имени, и она восприняла это как должное, – закройте глаза и представьте себе звездное небо.

Веки Ил послушно опустились, и на нее обрушилось что-то невероятное: рой маленьких светящихся линий, назойливо мельтешащих в абсолютном беспорядке.

– Сосредоточьтесь! – голос Незнакомца звучал гипнотически.

Ил попыталась сосредоточиться на линиях, и те стали постепенно замирать, образуя яркую светящуюся звездную вязь. Непонятные желтые знаки на темно—синем небе, отдаленно напоминающие арабский алфавит.

– Читайте! – на этот раз голос прозвучал, как приказ.

Ил вдруг осознала, что понимает эту вязь. Не смысл написанного – нет, но она понимала буквы и могла сложить их в слова. Непонятные, загадочные, но читаемые слова.

– Читайте! – почти выкрикнул Незнакомец.

– Яз визе, – прошептала Ил и, увидев, как медленно гаснут буквы, открыла глаза. Вокруг нее закружились в стремительном водовороте яркие краски, а затем комната и все, что находилось в ней приобрело резкие точные очертания. Очки стали больше не нужны. Она повертела в руках сломанную оправу и сунула ее в карман халата. Незнакомец уже сидел на небольшом гостевом диванчике, рядом с высокой крученной подставкой в несколько горшков, в которых росли маленькие и неуклюжие, но любимые Ил цветы.