Александр Калмыков - Желторотик. Повесть Страница 10

Александр вошёл в самолёт первым.

В салоне приятно пахло лаком. Веяло каким-то особенным уютом. На кресла были одеты белоснежные чехлы.

Ступая по мягкому коврику, лежащему на полу между креслами, Александр прошёл вперёд, выбирая себе место. Сел к окну в первом ряду и взглянул в окно.

Окно было квадратное и имело небольшие размеры. Однако, оно было удобным для обзора. Это Александру понравилось. В окно он видел крыло, которое было ниже и чуть позади него. Под крылом зеленела трава.

Радостное волнение предстоящего полёта охватило Александра.

Мать с Валей сели рядом. Пассажиров было немного, поэтому все быстро расселись по своим местам.

Девушка в лётной форме, а попросту стюардесса, поздоровавшись с пассажирами, объявила, что все они сейчас полетят в Бахкент и раздала всем конфеты.

Для Александра всё происходящее было как в сказке, необычно. Взяв горсть конфет с подноса стюардессы, он удобнее устроился в кресле. В окно было видно, как убрали от самолёта трап. Молодой парень в лётной форме, похожий на лётчика, захлопнул входную дверь и прошёл в кабину.

Выплюнув клубы сизого дыма, заработал левый мотор, который Саша видел в окно. За ним следом заработал правый мотор. Об этом ему сказала мать и показала пальцем на вращающийся винт, видневшийся в противоположном окне салона. Самолёт немного дрожал. Рокот моторов был сильным, но не мешал разговаривать. Моторы сильно загудели. Саша неотрывно смотрел в окно. Самолёт дрогнул и медленно покатился. Трава побежала под крыло.

– Мама, мы поехали! – с восторгом воскликнул Александр.

Самолёт, легонько качая крыльями, катился к взлётной полосе. Где-то справа мелькнуло здание аэровокзала и пропало. Урча моторами, самолёт быстро катился по полю, мягко подпрыгивая на кочках и неровностях аэродрома.

От этой езды Александру казалось, что вовсе это не самолёт. Езда напоминала ему поездку в автобусе. Только крылья, весь размах которых был перед его взором, говорили ему, что он в самолёте.

Трава быстро закончилась. Самолёт выкатился на ровную асфальтированную дорогу.

Вскоре самолёт остановился. Винты, вращаясь, с обеих сторон образовали большие прозрачные круги. Самолёт стоял на месте, но он легонько дергался и рвался вперёд. Вдруг моторы взревели во всю свою мощь. Александра мягко прижало к спинке кресла. Самолёт быстро покатился вперёд, быстро набирая скорость.

Саша безотрывно смотрел в окно, боясь прозевать момент отрыва самолёта от земли. Но как он, ни старался, все, же прозевал взлёт.

Вначале самолёт подпрыгивал и трясся при разбеге. Потом тряска стала меньше. Асфальт взлётно-посадочной полосы быстро тёк под крылом, превратившись в тёмно-серый поток. Вдруг всё разом ушло куда-то вниз. Тряска сразу прекратилась. Быстро удаляясь от самолёта, уменьшалась в размерах взлётная полоса. Она закончилась через несколько мгновений после взлёта, но Саша продолжал смотреть на неё, прильнув плексигласу иллюминатора.

У него заложило уши, но проглатывая конфетную сладость, Александр почувствовал, как снялось это ощущение. Он понял, что конфеты нужны именно для этого, а не просто, как подарок пассажирам. Заглядывая сквозь иллюминатор назад, он видел часть серебристого стабилизатора, под которым вдали плавно колебался туманно-дымчатый горизонт. Земля, расцвеченная внизу зелёными узорами полей, медленно уплывала под крылом. Пролетели над дорогой. По ней двигались автомобили. Они сверху казались игрушечными, как в горах на перевале, когда Александр смотрел на них сверху с площадки перевала. Такими же маленькими ему казались и домики кишлаков, над которыми пролетал самолёт. Змеёй извивалась и блестела в лучах солнца река Зеравшан. Горизонта видно не было. Земля вдали растворялась в дымке. Моторы гудели ровно и монотонно. Но эти звуки не были похожи на однообразное завывание машины, которая забиралась в гору. В звуках самолётных моторов слышалось пение, и ощущалась сила.

Самолёт летел около часа то, проваливаясь куда-то вниз, то взмывая вверх. От проваливания вниз у Александра по телу растекалась приятно-щекотливое ощущение, с которым он расставался с сожалением при взмывании самолёта вверх. Он чувствовал, что его слегка вдавливало в кресло. В это мгновение ему казалось, что он становился тяжелее.

Болтание самолёта то вверх, то вниз доставляло ему удовольствие.

Но не все пассажиры с таким наслаждением переносили этот полёт.

Позади Александра сидел полный дядька с усами. Когда самолёт ещё стоял на земле этот дядька всё время шутил и смеялся. Лицо у него было добрым и весёлым. Но во время полёта и, особенно во время болтанки этот дядька тихонько стонал и охал.

Когда Александру надоели эти вздохи, он обернулся и взглянул на него. В дядьке нельзя было узнать того весёлого добряка, который смеялся и шутил перед полётом. Лицо у него побледнело и сморщилось. Усы провисли.

Александр мысленно пожалел этого дядьку. Дядька не ощущал прелести полёта так, как ощущал его Александр. Они были разными людьми. А этот дядька вернее всего никогда не мечтал о полётах.

Сестрёнка Валя спокойно сидела у матери на руках. Евдокия Ефремовна, уставшая от утренней суеты, дремала. Увлечённый и поглощенный полётом Александр не тревожил её.

Вновь стало закладывать уши.

Самолёт заметно опустил нос к горизонту. Он снижался. Под крылом проплывали зелёные поля хлопчатника изрезанные каналами и арыками.

Самолёт летел совсем низко. Его лёгкая тень скользила по земле, всё больше увеличиваясь в размерах. Земля была совсем рядом. Под самолётом уже не плыли, а проносились разные пейзажи, дома, сады.

Посмотрев вдоль крыла на горизонт, Александр увидел, что самолёт был уже почти на земле. В этот момент самолёт колёсами коснулся земли.

От толчка самолёта Евдокия Ефремовна очнулась от дремоты и поправила сидящую на её руках Валю.

Пробежав небольшое расстояние по аэродрому, самолёт остановился. Затем снова взревели моторы, и самолёт развернулся и быстро покатился куда-то. В иллюминатор Александр увидел невысокое здание среди деревьев.

Самолёт опять развернулся и Александр понял, что это здание аэропорта.

Вскоре самолёт остановился. Двигатели умолкли. Стало необыкновенно тихо. Пассажиры прилетели в Бахкент. После минутной тишины все стали суетиться, собирая багаж и личные вещи. И вот, наконец, они вышли из самолёта на перрон. Собственно это был даже не перрон, а также как и в Самарканде, лётное поле. Только на нём не было травы. Была серая пыль. И всё вокруг выглядело как-то пустынно. И краски были преимущественно серыми. Сказывалось отсутствие жёлтой травы.

Перед пассажирами было кирпичное одноэтажное здание, то, которое Александр заметил из самолёта. Оно стояло среди невысоких деревьев. Над входом в здание висела голубая вывеска. На ней большими белыми буквами было написано «Бахкент».

Евдокия Ефремовна с детьми прибыла к новому месту жительства семьи.

За оградой, отделявшей лётное поле от этого здания, Евдокия Ефремовна мужа не увидела.

– Папа нас не встретил! – сказала она детям. – Он, очевидно, занят работой. Мы сами найдём куда ехать. Я не сообщила ему, что мы сегодня прилетим на самолёте. Поэтому он нас не встретил. К тому же, он только начал работать на новом месте, и ему было бы неудобно уходить с работы, чтобы нас встречать.

Обойдя здание, Евдокия Ефремовна с детьми оказалась на привокзальной площади аэропорта. Там была остановка автобуса. Вскоре они уже ехали на автобусе в город.

Аэропорт был расположен недалеко от города. Меньше чем через час семья была в нужном им месте нового для них города. Было жарко. В Бахкенте было значительно жарче, чем в Самарканде, и, тем более, в Китабе.

Они остановились в небольшой беседке одноэтажного здания напротив конторы мелькомбината, где сейчас работал Иван Андреевич. В эти минуты он и не догадывался, что его семья в полном составе находится сейчас совсем рядом. Если бы он выглянул в окно в эту минуту, то увидел бы их. Отца с семьёй разделяла только асфальтированная старенькая автодорога.

Евдокия Ефремовна оставила Александра с чемоданами и сумками в тени беседки, наказав строго-настрого никуда не уходить, а сама пошла искать Ивана Андреевича.

Когда семья воссоединилась, выяснилось, что дом, где теперь они будут жить, совсем рядом. До дома было не больше двух сотен шагов. Скоро семья была в своей квартире.

Дом, в котором теперь предстояло жить, показался Александру большим, по сравнению с тем бараком, в котором они жили до переезда. В этом доме было три подъезда, а сам он был двухэтажным.

Июньское солнце светило очень ярко. От этого Александру казалось, что всё вокруг по-прежнему имеет жёлтую окраску. И, несмотря на наличие небольшого полисадничка перед домом, и виднеющейся из окна рощицы, округа показалась ему выжженной солнцем.