Александр Чиненков - Возвращение домой. Повести и рассказы Страница 10

Одевшись, они вышли на улицу и в нерешительности остановились.

– Жрать и спать охота, мочи нет, – вздохнул Михаил Комаров. – Ну что, станичники, айдате побираться и ночлежку искать?

– Айдате, – согласились казаки. – Нам жратву никто не принесёт, да и в избу не позовут тоже…

Они разошлись по селу, договорившись встретиться возле бани.

Василий обошёл семь дворов. В каждом дали по кусочку хлеба, но в ночлеге категорически отказали. Тогда он вернулся на условленное место, где его уже поджидали другие казаки. Они поделились друг с другом тем, чего удалось раздобыть, перекусили и… Снова возник вопрос о ночлеге.

– А что делать, – сказал Василий, – айдате искать, кто на ночь пустит. Село большое, будем ходить, покуда не найдём хорошего человека.

Согласившись с ним, казаки продолжили обход домов, но везде получали отказ. Когда они почти дошагали до железнодорожной станции, встретили мужчину. Остановились, разговорились, и он спросил:

– Эй, чего вы ходите по селу? Родственников ищете или ещё чего-то?

– Кабы родственников, – ответил Василий. – Мы ночлег ищем, негде голову приклонить. Не в сугроб же спать ложиться.

– Э-э-э, троих я возьму, – сказал татарин. – Кого, выбирайте сами.

Не выбирали и не спорили. Боев, Комаров и Инякин продолжили искать ночлег.

Они прошли ещё несколько дворов и, когда надежда умерла, их впустила в дом пожилая татарка. Она указала каждому место для сна, поставила на огонь казан и положила в него кусочек мяса. Истекая слюной, казаки терпеливо ждали, когда приготовится еда. Время тянулось медленно, слюна переполняла рты казаков, а урчащие желудки сводили спазмы. Наконец мясо было сварено. Женщина выложила его на поднос, порезала лепёшку и… Казаки с жадностью набросились на пищу. В течение нескольких минут они съели всё мясо, лепёшку и выпили весь бульон из казана. Всё это время молча наблюдавшая за ними женщина вдруг сказала:

– Базар завтра. Людей много приедет из соседних сёл и хуторов. Оренбургские переселенцы тоже приедут. Вы же их ищете?

Казаки переглянулись.

– Да, ищем. Но как ты про то проведала, хозяюшка?

– Услышала, когда вы между собой переговаривались, – ответила женщина. – Сейчас спать ложитесь, а утром я разбужу вас. Хорошенько выспитесь и отдохните.

15.

Когда рассвело, татарка разбудила своих временных постояльцев.

– Ступайте на базар, – сказала она. – Сейчас самое время… Все в этот час съезжаются.

– Может, подсобить тебе чем, хозяюшка? – спросили Комаров и Чекалин. – Отплатить хотим за доброту твою и заботу о нас.

– Хорошо, – вздохнула женщина. – Можете дрова наколоть, если желание есть, а один из вас пусть на базар идёт.

– Василий, ступай ты, – сказали Михаил и Иван. – А мы тут подсобим маленько хозяюшке.

– Я пойду, – сказал Василий. – Сами знаете, что люблю я на базары хаживать. Там мне завсегда люди хорошие попадаются…

Базар в Полтавке оказался огромным. Как по территории, так и по количеству торговых мест его вполне можно было бы сравнить с базарами Омска или Челябинска. Аппетитного вида продукты радовали глаз и огорчали желудок. Мясо, сало, колбасы, творог, сыр, молоко… Казалось бы, разорённая Гражданской войной страна должна быть голодной и нищей, но, глядя на это изобилие, можно было подумать, что люди живут в богатой и процветающей России!

Прохаживаясь между рядов, Василий вдруг увидел знакомое лицо и остановился.

– Здорово, Иван Петрович! – сказал он, внимательно разглядывая высокого мужчину с пышными усами и широкой окладистой бородой.

Мужчина недоумённо взглянул на него. Он не узнал Василия в его скоморошьем наряде. Да и трудно было узнать ему казака Боева, так как прошло тридцать лет с тех пор, как семья Ивана Петровича переселилась из Оренбуржья сюда, под Челябинск. Чтобы его родственник Чернев хоть что-то вспомнил, Василий назвал имя и фамилию своего отца. Лицо Ивана Петровича расплылось в широчайшей улыбке.

– Ах, вот ты чей сын! – воскликнул он. – Да-да, когда мы из Павловской станицы уезжали, ты был ещё юнцом-стригунком. А здесь ты чего делаешь? Да и видок у тебя, ой-ё-ёй?!

Они обнялись и расцеловались.

– Я эдак домой возвращаюсь, – вздохнул Василий, освободившись из крепких объятий родственника. – Покуда из Омска только сюда удалось добраться. Как дальше быть, не знаю. И те, кто со мной, тоже того не ведают.

– Так ты не один? – оживился Иван Петрович. – А остальные где? Тоже здесь на базаре?

– Шестеро нас, – сказал Василий. – Все земляки мы. А на базаре я один.

Иван Петрович с минуту подумал и предложил:

– Ты вот чего, ступай и собери всех. Я покуда продам, что привёз, и вас всех с собой заберу. Наш хутор здесь, поблизости. Отдохнёте, покушаете и о себе расскажете.

На том и порешили. Казаки подошли к базару к назначенному Иваном Петровичем часу. Он уже поджидал их, прохаживаясь вокруг саней. Увидев земляков, одетых во что попало, Чернев сначала развёл руками, покачал головой и указал на сани. Василию места не осталось.

– Ну что ж, поезжайте, а я пешком пойду, – сказал он, пожимая плечами. – Только укажи, в которую сторону, Иван Петрович.

– Да ты ступай по дороге прямо, – заторопился тот. – А я казаков отвезу и сразу за тобой возвернусь.

Он взмахнул кнутом, и резвый конь помчал казаков вдоль по улице к выезду из села. Проводив их долгим взглядом, Василий глянул на свои растоптанные валенки, вздохнул и пошагал в указанном направлении. Шагая по наезженной санями дороге, он думал: «Вот ещё маленько к дому приближаюсь. А до Павловской, станицы моей, ого-го ещё как далеко. Сейчас покуда мал-мал везёт нам, а вот опосля что будет? Попадутся ли ещё на пути хорошие люди? Как жаль, что до Челябы нас только довезли. Ежели бы и дальше на поезде, дык давно бы уже дома были…»

Так, размышляя, он не заметил, как прошёл три версты, и вдруг увидел мчащиеся навстречу сани. Поравнявшись с ним, ловко управлявший лошадью возница развернулся, натянул вожжи и крикнул:

– Я за тобой, садись давай!

Василий уселся на мягкую соломенную подстилку.

– Но-о-о! – крикнул возница звонким юношеским голосом, и конь помчался вперёд, легко, как пушинку, потянув за собой сани с седоками.

16.

Ехали недолго. Паренёк мастерски управлял конём и отлично знал дорогу. Вскоре показался хутор. Возница лихо прокатил Василия по единственной улице и остановил сани у большого дома. Бросив вожжи, он забежал во двор, вскочил на крыльцо и, открыв дверь сеней, закричал:

– Бабка! Вот казака из первого отдела привёз! Он Черневым родня!

Василий Боев не спеша вошёл в дом. Там его встретила пожилая женщина и тут же пригласила гостя к столу, поставив перед ним полную миску супа. Василий с жадностью набросился на еду.

– Завтра Рождество Христово, – сказала вдруг старушка, когда он отодвинул от себя миску. – А у меня банька натопленная. Не хочешь помыться, чтобы перед святыми иконами чистеньким помолиться?

Василий растерялся.

– А я ведь запамятовал об том, – сказал он сконфуженно. – Мотаюсь туда-сюда по свету белому, веру в Христа не утратил, а вот праздники из башки все выветрились.

– Господь добр, он любит детей своих, – улыбнулась старушка. – Важно, что не отрёкся ты от Спасителя и душа твоя…

В дом вбежал внук.

– Эй, дядя, собирайся! Сейчас тебя к Черневым отвезу! – выкрикнул он.

– Постой, обожди, внучек? – нахмурилась старушка. – Так ведь и завтра можно отвезти? Устал человек с дороги.

– Нет, велено сейчас привезти его, – замотал головой юноша и посмотрел на Боева. – Эй, дядя, я тебя в санях подожду.

Поблагодарив хозяйку дома за тёплый приём и сытный ужин, Василий оделся и вышел на крыльцо. Уже стемнело. Возница быстро домчал его до соседнего хутора и, высадив пассажира, укатил обратно. «Вот пострел, – подумал Боев с усмешкой. – Хоть бы показал, где Черневы живут…»

Вдруг, откуда ни возьмись, к нему подошла женщина.

– Здравствуй, Вася!

– Здравствуй? – ответил он, оторопев.

– Айда ко мне, – пригласила она. – Я вон, рядышком живу.

Незнакомка подвела его к дому, открыла дверь и, пропустив вперёд, вошла следом. Оказавшись в жарко натопленной избе, Василий, увидев за столом мужчину, в нерешительности остановился. А тот быстро встал и с распростёртыми объятиями двинулся к нему навстречу. Они обнялись. Мужчина отошёл на пару шагов назад, и… Будто молния сверкнула над Василием, пронзив его насквозь.

– Артюшка, ты? – спросил он нерешительно, узнав двоюродного брата.

– А ты думал, – довольно улыбнулся тот. – Я тоже тебя едва узнал в твоём наряде скоморошном. Да и валенки на тебе – один белый, другой чёрный.

– Да-а-а, давненько мы не виделись, – усмехнулся Василий, сбрасывая шубу. – Много годочков минуло с тех пор, как ты с родителями из станицы нашей уехал.