Валерий Анишкин - На распутье Страница 10

И это уже была дача. Хотя в России дачей называли любой кусок земли с сарайчиком для лопат и грабель, где сажают картошку, огурцы, морковку и лук. Виталий Юрьевич вспомнил, как однажды какая-то французская делегация, каких в их городе много бывает, так как город тем знаменит, что в нем родились, жили и работали многие выдающиеся писатели и общественные деятели, а уж проездом кто только ни останавливался, включая Пушкина. Так вот, французы никак не могли взять в толк, что это за шалаши стоят на квадратиках земли, словно заплатки на русских самодельных одеялах. Французам вежливо объяснили, что это загородные зоны отдыха городского населения. «Русские виллы?» – спросили французы. «Не совсем так, – смутились наши. – Это подсобные хозяйства, где трудовой народ выращивает для себя овощи и фрукты». «А почему это делает трудовой народ из города? Разве не выгоднее овощи и фрукты выращивать на фермах трудовому народу из села?» «Нашему трудовому народу из города доставляет удовольствие выращивать экологически чистые продукты самим, своими руками», – нашлись наши. «Ваши люди есть очень здоровые, – сделали вывод французы, – если у них хватает сил работать на производстве и еще выращивать овощи». «Они не есть очень здоровые, они просто хотят есть», – зло подумал наш гид. На вопрос, почему они строят такие маленькие домики, больше похожие на шалаши, а не большие, раз это еще и зоны отдыха, наш гид ничего не ответил. Не мог же он раскрыть государственную тайну, что существует норма для строительства загородных домиков, утвержденная правительством Советского Союза, по которой запрещалось строить дом более чем пять на пять метров. Поэтому более состоятельные и находчивые строили дома вверх со вторым этажом, а то и с мансардой вместо третьего. Эти дома-теремки вызывали зависть у соседей, а хозяев называли презрительно «буржуями»…

Помня о том, что назад придется возвращаться опять на мопеде, Виталий Юрьевич с сожалением закрыл на ключ свой домик и стал срезать тюльпаны. Тюльпаны он связал и положил на багажник, прижав их пружинной сеткой.

Завести свой мопед Виталий Юрьевич, как ни старался, не смог. Он хотел уже оставить его на даче и как-нибудь уехать автобусом, но на его счастье приехал на своем «Москвиче» сосед. Виталий Юрьевич, жалуясь, стал возбужденно рассказывать, как он ехал на своем мопеде и как тот глох ни с того, ни с сего. Сосед осмотрел машину, попробовал завести, что-то крутил, потом с разгону завел, проехал сам и сказал:

– Мопед – говно! Как не умели делать, так и не научились. У меня был, двухскоростной. Тот получше, но тоже говно. Так что ты, Юрьич, копи лучше на машину. Это будет понадежней»

Сосед поддержал мопед с севшим в седло Виталием Юрьевичем, пробежал, толкая его, несколько метров, и, когда мопед затарахтел, помахал вслед рукой. Но этого Виталий Юрьевич уже не видел.

Теперь все повторилось в обратной последовательности: там, где в сторону дачи был спуск, в сторону дома шел подъем, и Виталий Юрьевич опять тащил мопед в гору, упираясь ногами в неровный асфальт и тяжело пыхтя.

В городе, когда до дома оставалось рукой подать, мопед по закону подлости катился как по маслу, ни разу не чихнув. Ольга Алексеевна выскочила навстречу:

– Где ты был? Мы с Милой все переволновались. Уж не знали, что и думать. Разве так можно? Гости собрались… Господи, ну и видок у тебя.

Виталий Юрьевич кисло улыбнулся. Руки его были в масле, одна штанина спортивных брюк порвана. Дрожащими от усталого напряжения руками, он поднял пружинный держатель багажника, взял тюльпаны, вернее то, что осталось от них в дорожной тряске, и вручил жене.

– Горе ты мое! – засмеялась Ольга Алексеевна. – На дачу ездил. Спасибо. Она поцеловала мужа в щеку. – Пойдем. Тебе надо умыться.

Виталий Юрьевич втащил свою машину на лестничную площадку. Сил у него не осталось даже на то, чтобы вкатить ее в лоджию, и мопед ставил на место его друг, профессор Алексей Николаевич…

Мопед был продан за смешную цену, и Виталий Юрьевич, уже вкусивший сладкую прелесть движения с помощью бензинового двигателя, стал изучать объявления в газете о продаже автомобилей. Он искал «Запорожец». Но на глаза как-то попал «Москвич ИЖ-комби» по цене не намного выше стоимости «Запорожца», и Виталий Юрьевич пошел с Ольгой Алексеевной смотреть автомобиль. Когда он увидел машину, она показалась ему верхом совершенства. Пятидверный автомобиль небесного цвета, вместительный, что твоя квартира. У Виталия Юрьевича екнуло сердце: так захотелось ему эту машину. Именно эту и никакую другую. Но беда была в том, что на «его» «ИЖ-комби» уже были покупатели. Двое молодых мужчин возились под капотом, что-то там щупали и тихо переговаривались. Виталий Юрьевич слышал слова, от которых приятно замирало сердце: маслопровод, зажигание, генератор, гидропривод, аккумулятор. Он надеялся, что опередившим его покупателям что-нибудь не понравится, и они откажутся от машины, но они объявили, что покупают ее. Тогда Виталий Юрьевич, еще на что-то надеясь, дал хозяину номер своего телефона и всю следующую неделю напрасно ждал звонка.

Сосед по даче сказал ему:

– Юрьич, а чего ты машину в газете ищешь? Сейчас на Щепном базаре полно машин на продажу. Выбирай, какую хочешь. На любой вкус и деньги. Это не то, что в старое время.

В одно из ближайших воскресений Виталий Юрьевич отправился с Ольгой Алексеевной на автомобильный рынок. И действительно, каких только автомашин здесь не было. От «Побед» и «Эмок» до иномарок, которых, правда, стояло всего штуки три.

– Как все изменилось, – подумал Виталий Юрьевич. – Ещё всего каких-то три-четыре года назад о том, чтобы вот так запросто купить машину, нельзя было и мечтать. А тут, вон сколько, были бы деньги.

И вдруг он встал как вкопанный. Его взгляд споткнулся о синий «ИЖ-комби». Это была та самая машина, которую у него, можно сказать, из-под носа «увели». И продавали машину те же двое мужиков, которые неделю назад купили ее. И как Ольга Алексеевна ни уговаривала мужа походить по рынку и посмотреть другие «Москвичи», которых было пруд пруди, и которые стоили не дороже, Виталий Юрьевич уперся бараном в свой синий, цвета неба, «ИЖ», и оттащить его было уже невозможно…

Машину загнали в гараж, приобретенный к тому времени за ссуду, взятую в банке через завод под сравнительно низкий процент, те же мужики.

Пока Виталий Юрьевич учился от предприятия на бесплатных курсах автолюбителей, он каждый день ходил к своей машине в гараж как на работу. Он садился на место водителя и блаженно по часу сидел, представляя, как поедет по улицам города, включая то левый, то правый повороты, иногда нажимая на сигнал, предупреждая нерадивых пешеходов, лезущих под колеса. Он открывал капот и долго смотрел внутрь, но, будучи человеком гуманитарным, ничего не понимал в хитроумном устройстве, что, однако, не мешало его счастью, и он был преисполнен гордости от того, что обладал этим мощным красавцем. Когда на курсах стали учить практическому вождению, он в первый раз попробовал завести свой «ИЖ-Комби», но как Виталий Юрьевич ни старался, тщетно – машина не заводилась, и это напоминало ему мопед, с которым он в свое время изрядно намучился. Слесарь из опытного производства предприятия, где работал Виталий Юрьевич, осмотрел его «Москвич», покачал головой и сказал с укором:

– Умные люди, которые сами не разбираются в технике, прежде чем купить машину, советуются со специалистом. Что же вы, Виталий Юрьевич, шли делать такую покупку и не взяли с собой механика?

Виталий Юрьевич виновато развел руками.

– Вам продали кота в мешке. Здесь не только механику нужно поработать, но и слесарю. Во-первых, машина прошла, меньше чем за четыре года, семьдесят пять тысяч километров. И видно, хозяин ее не особенно жалел. Аккумулятор свое отработал, нужно менять, свечи зажигания купить новые. На свечи денег не жалейте, как и на моторное масло: покупайте дорогое. Замок зажигания тоже требует замены. Коробку передач просто необходимо перебрать…

Виталий Юрьевич понуро слушал специалиста, и лицо его скисало на глазах.

– Сколько отдали за нее?

– Двести тысяч, – глухо вымолвил Виталий Юрьевич.

– Сто пятьдесят ей красная цена, – безжалостно определил слесарь истинную цену авто, отчего Виталий Юрьевич сник окончательно и угрюмо смотрел на свои семьдесят пять лошадей, спрятанных под одним капотом.

– А вы, Федор, не могли бы привести машину в порядок? – с робкой надеждой попросил Виталий Юрьевич.

– Не знаю, – задумался Федор. – Мне своей нужно заняться, все руки не доходят. Потом у меня стоит битый «Жигуленок» одного начальника. Надо отрихтовать и закрасить. Ну, это, правда, пустяки: пару дней работы… Не знаю.

– Пожалуйста, Федор, я заплачу, сколько скажете.