Эдуард Семенов - Златник Владимира Страница 10

– Мам, а мам, а мы к бабушке едем?

– Да, сынок, к ней.

– А почему тогда мы мимо ее дома проехали?

– Сейчас развернемся на перекрестке и с другой стороны заедем.

– Думать надо, что делаешь! – назидательным тоном сказал ее малыш, повторяя интонацию своего деда, – иначе дело может кончиться плохо!

– Вот это ты в точку попал, сын!

Юлия Михайловна улыбнулась ему своей очаровательной улыбкой.

«А про музейщика можно будет рассказать подругам. Хотя бы для того чтобы посмеяться, как об очередной своей блажи и зигзаге судьбы. Сколько у нее таких было! Мммм… И не сосчитать!».

В том, что она им о нем расскажет, Юлия ни капельки не сомневалась. Ведь подруги как раз для того и существуют!

– Мам, поворот! Мы сейчас снова его проедем.

Юлия Михайловна нервно включила левый поворотник и на полном ходу влетела во двор старинного дома, чуть не сбив перебегавшую дорогу кошку.

– Слава Богу, приехали!

Маме, конечно, она ничего про происшествие в музее рассказывать не собиралась. И сын, как ни странно, не проговорился об этом. Он быстро дал себя раздеть и убежал в комнату к попугаям.

А Юлия Михайловна достала из шкафчика для обуви свои любимые мягкие домашние тапочки, сунула в них ноги и пошла на кухню, где ее мать, Вера Митрофановна, в безукоризненном макияже, с накрашенными ногтями и в ярком переднике, надетом поверх делового костюма, уже ставила чайник, чтобы накормить своего ненаглядного внука разными вкусностями.

Кормить плюшками дочь она считала дурным тоном и баловством, поэтому для нее даже чашки на стол не поставила. Юлия Михайловна сама полезла на полку за чашкой с золотой каемочкой. Вот такие были между ними высокие отношения, которые, впрочем, устраивали обеих и позволяли им мирно сосуществовать уже долгие 32 года. Юлия поставила чашку на стол и сама уселась рядом на угловой диванчик, уставилась в окно.

Кухня в квартире Веры Митрофановны была размером с маленькую однокомнатную малогабаритную квартиру. При этом потолки были высокие и гасили все звуки. В том числе и плоского телевизора, который висел на противоположной от стола стене. Именно поэтому он всегда орал на полную катушку, и любой разговор на кухне начинался с громких звуков – а как еще можно было перекричать телевизор – и непременно ими же и заканчивался.

Поэтому на кухне можно было только сидеть и наблюдать. За тем, что делает мать, или за тем, что происходит на улице. Однако Юле хотелось поговорить, и поэтому она решилась на достаточно резкий шаг: взяла с холодильника пульт и убавила звук.

В наступившей тишине она услышала, что ее мать мурлычет себе под нос что-то из итальянской оперы. Юлия в очередной раз подивилась этой ее способности и тут же выпалила:

– Мам, а у тебя была когда-нибудь любовь с первого взгляда?

Она точно помнила, что собиралась сказать матери что-то другое, нейтральное, но губы сами собой выдавили из нее первую фразу.

Вера Митрофановна тут же замолчала, склонив голову набок, и, подражая голосу героини фильма «Любовь и голуби», переспросила:

– Кака така любофф?

Юля поморщилась.

– Ма, ну я серьезно. У тебя было два мужа. И с кем-нибудь из них у тебя было так? Может, с отцом?

Вера Митрофановна хмыкнула.

– С твоим отцом у нас была только ты. Встретились, полюбились и разбежались. А с первого взгляда или со второго, я сейчас не помню. А к чему ты этот разговор завела? Влюбилась что ли на старости лет?

Юлия Михайловна почувствовала, что у нее от этого вопроса покраснели мочки ушей. Она незаметно подняла руку и потрогала их, потом приложила ладони к щекам. Они пылали, как от печки.

– Уф, ну и душно тут у тебя. Я окно приоткрою. Ладно?

И не дожидаясь ответа, она повернула ручку пластикового окна. В комнату ворвался шум улицы, запах осени и прохладный ветерок.

– Вот так лучше.

Выждав паузу, она махнула рукой:

– Да ну, какая любовь. Так просто спросила, и все. Я тебя вот о чем хотела попросить. Возьми Кольку к себе на недельку. Пусть у тебя поживет.

Мать удивленно подняла брови.

– А ты?

– А я съезжу отдохнуть в Таиланд.

– Одна?

– Нет, конечно. С Виктором.

– И когда ты туда собралась?

– Завтра вечером самолет.

Мать хмыкнула.

– Нормальненько. Как всегда, просто ставишь меня перед фактом. Да? А если я откажусь?

– Ма, ну так получилось, – заканючила Юлия и тут же начала выдумывать подходящую версию. – До последнего момента ничего не было понятно. Вот полчаса назад буквально позвонили из турагентства, подтвердили.

Честно говоря, она не ожидала, что мать будет отказываться. Она ведь всегда была недовольна тем, что дочь забирала от нее внука. Думала, наоборот, это будет преподнесено как подарок.

Вера Митрофановна не стала ее выслушивать, а вдруг резко вышла из кухни и быстро вернулась, держа в руке какие-то бумаги.

– На, почитай.

– Что это? – спросила Юлия Михайловна, хотя тут же поняла, что мать протягивает ей билеты на самолет.

Она взяла их и прочитала: «Рейс: «Шереметьево (Москва) – Зальцбург (Австрия)». Дата вылета – завтра утром.

– А я вот хотела попросить тебя пожить у меня недельку, за попугаями моими присмотреть. В кои-то веки Натка пригласила к себе в гости. Нате вам, съездила!

Вера Митрофановна всплеснула руками и села на краешек пуфика. Недовольно посмотрела на свою дочь:

– И что теперь будем делать?

– Не знаю.

– И я не знаю. Думай. Мне надо лететь.

В мозгу Юлии Михайловны взорвался целый фейерверк эмоций от: «Да чтобы тебя!», – до: «Почему мне так в жизни не везет-то!». Но, расцветив небо яркими всполохами, они как-то быстро улеглись, и мозг ее начал работать в режиме решения проблемы. «Какие могут быть варианты? Отдать Николая на неделю родителям мужа? Перенести свой отдых на неделю, дождаться возвращения матери? Уговорить мать перенести отъезд на неделю?».

И она решила действовать по методу от самого простого к сложному.

– Мам, а чего это Натка тебя так резко вызвала? Что, перенести нельзя на недельку?

Вера Митрофановна вздохнула.

– Я уже думала на этот счет, но боюсь, что не получится. Понимаешь, Натка все же уговорила своего миллионера жениться на ней.

– Да ты что? Неужели!

Несмотря на критичность своей ситуации, Юлия не могла не порадоваться выстраданному женскому счастью тети Наташи, маминой подруги. Ее ухажер, австрийский коллекционер антиквариата, был очень старым и очень богатым. Роман подруги длился более четверти века и однозначно должен был кончиться, по общему мнению тех, кто о нем знал, ничем. И вдруг звезды решили по-другому. Бывают же в жизни чудеса.

– Послезавтра у них свадьба, – ответила мать. И ее глаза загорелись. – Будет что-то неповторимое. Сама понимаешь, я должна там быть, а потом они уезжают в круиз вокруг света.

– Угу, – насупилась дочь.

«А на меня и мою свадьбу тебе наплевать!».

Она было открыла рот, чтобы произнести эту фразу вслух, но вдруг передумала. «Может, это и есть судьба? – подумала она. – Само провидение не хочет, чтобы я ехала в Таиланд. Сначала этот музейщик, потом вот мать…».

Рот остался закрытым, и Юлия заполнила образовавшуюся паузу тем, что стала наливать себе чай, обдумывая это неожиданно нахлынувшее на нее прозрение. Однако уже где-то на половине чашки она снова вернулась к прежней тактике. «Никаких знаков судьбы не существует. Это ерунда! Надо жить всегда по строго намеченному плану, и если мать не может, а вернее, не хочет переносить свой неожиданный уик-энд, то это вполне могу сделать я».

– Хорошо, – произнесла она вслух. – Я попробую перенести свой отдых. На сколько дней ты едешь?

– На четыре дня. В четверг уже буду здесь.

– И ты после возвращения останешься с Николаем на неделю?

– Конечно.

– Но сегодня Коля может остаться у тебя?

– Вполне.

– Хорошо. Я завтра заеду, заберу его.

Через три часа, вдоволь накричавшись и наломав комедий по телефону, она уже спокойно строгала салат из помидоров и огурцов на кухне в ожидании приезда двух своих подружек. Все вопросы были решены положительно. Витенька, осознав свою вину, как стойкий оловянный солдатик пообещал решить все проблемы и переоформить билеты и бронь на неделю позже, а также взять на себя все дополнительные расходы даже с учетом повышения сезонных цен и инфляции. И не ныть по поводу того, что она из него вьет веревки.

Потом, привезя две сумки различной снеди и несколько бутылок дагестанского коньяка, удалился тихонько по делам, пообещав заглянуть к Юлии ближе к полуночи, когда она уже будет готова. При этом он так выразительно двигал глазами, что казалось – у него нервный тик.

В этот момент рядом с Юлией Михайловной сидела Вика, ее самая доверенная товарка, фактически член семьи, и натирала свеклу на терке в белую эмалированную кастрюльку. Они собирались угостить всех своей фирменной «селедкой под шубой». И как только Виктор закрыл за собой дверь, Вика не упустила момента, чтобы не схохмить по поводу Юлькиного кавалера.