Владимир Козлов - Горькое молоко – 2. Вальтер. Кофе от баронессы Кюцберг Страница 10

Ботаник был скуластым мужчиной с редкими волосами на голове. Ему было тридцать пять лет, но выглядел он значительно старше, не смотря, что одевался он всегда с иголочки. Вообще, как считал Вовка, профессия учителя ему не шла. Он был больше похож на одного из членов Сицилийской мафии. Толстый золотой браслет на запястье правой руки и богатые фирменные часы говорили о его состоятельности. Никак у Вовки в голове не укладывалось, что этот упакованный с ног до головы человек может интересоваться одуванчиками и лишайниками. С первого взгляда незнающий человек мог ошибочно принять его за крутого мафиози или успешного банкира. Нередко от него с запахом дорогой туалетной воды исходили пары спиртного. В таком виде он безбоязненно мог прийти в школу и посредине урока покинуть класс, уйдя в свой зооуголок. Создавалось впечатление, что он свою работу не любит и ей не дорожит. Сегодня как Вовке показалось, он был то же немного пьяненький. У Сурепки после второго урока в столовой выпал стакан с компотом. Когда Вовка посмотрел на него, то увидал, что у него глаза были туманные. Колчак протянул ему свой стакан, но он растерянно посмотрел на Вовку и резко удалился из столовой.

«Наверное, Сурепка в этой пристройке спит, после запоя», – подумал Вовка, войдя в старое помещение.

Он обошёл весь первый этаж. Чего там только не было. В коридоре и классах стояли нагромождённые друг на друга, почти до потолка, отслужившие свой век парты, бочки с краской, старые пишущие машинки, карты, глобусы, портреты всех членов политбюро разных годов и пионерская атрибутика от горнов до знамён. Всей этой рухляди место было только на свалке. Он склонился над горой сваленных в углу барабанов и горнов. Порывшись в куче, извлёк оттуда медный горн с вымпелом.

– Надо будет Жиге или Педро задарить, – пробормотал себе под нос Вовка, – может на день пионерии во дворе «Полёт шмеля» исполнят на этой дудке.

Колчак с горном в руке обошёл тихо все классы и поднялся на второй этаж. Когда подошёл к зооуголку, то услышал возню и знакомые стоны. Он был уже взрослый и отлично понимал, что раздаются они не от боли и испуга, а от сладострастия. Эти стоны издавала Лара, та женщина, которую с некоторых пор он боготворил, как первую красавицу школы. Лучше и красивее её для Вовки учительницы не существовало в школе. И Лара ощущала, что этот повзрослевший мальчик проявляет к ней уже не детский интерес. Поняв это, она прекратила приглашать его к себе на чай, так – как с ней, после смерти своей матери стала жить Надежда Крупица, а при ней Колчин всегда становился наглей и неловкости никогда не испытывал. Он намеренно злил Надежду и старался показать своим поведением, что Лара относится к нему с большим уважением, чем к ней.

…Вовка прислонился к двери, стоны не утихали. Его обдало жаром. Он почувствовал, как пот побежал по его телу. Его заколотило, он был до предела взволнован. Ему было противно даже думать, что его любимую учительницу, можно сказать близкого друга, кто – то имеет права обнимать. Вовка, насмотревшись порнографических фильмов, по своей юношеской наивности думал, что Лара когда – то обязательно будет его женщиной. И если бы не присутствие в комнате Надьки, она бы его соблазнила. Слишком далеко у них зашли интимные разговоры на немецком языке. Так ему казалось.

На самом же деле, в данный момент Ларе был симпатичен этот мальчишка с длинными, как у куклы ресницами и готовила она его усиленно к областной Олимпиаде школьников по иностранному языку. Но, то, что женщины непредсказуемы, это популярное утверждение относилось и к ней.

…Вовка резко дёрнул на себя дверь, и к его несчастью она была не заперта. Он не поверил своим глазам. Жёлтое платье Лары валялось на полу. Сама она полуобнажённая сидела на столе, где раньше стоял аквариум, а голова её лежала на плече голого Василия Николаевича. Увидев Колчака, она зажмурила глаза и спрятала голову за грудь ботаника. Сурепка стоял задом к Вовке и его он не успел увидеть. Так, как Вовка запустил ему в спину пионерский горн и, хлопнув дверью, стремглав выбежал из пристройки. Не дожидаясь конца уроков, он покинул школу. Домой он не хотел идти. В подвал тем более. Нащупав в кармане ключи от сарая Захара, он полез на голубятню.

Когда Август был в длительной командировке, Вовка с Никитой ежедневно посещал голубятню. Никита с осени служил в армии, поэтому всю опеку за голубями взял на себя Вовка. Он мог часами просиживать с голубями особенно в те дни, когда не было тренировок. Иногда готовил там и домашнее задание, так как этому сараю не страшны были ни какие лютые морозы. Этот сарай был без одной щели, утеплённый сухой штукатуркой и оборудован мощным электрическим камином. Вовка залез на второй ярус, где ворковали штрассеры, якобинцы и другие виды голубей. Насыпал им корму и, взяв одного в руки, он положил его себе за пазуху. Он всегда так делал, когда на душе было плохо. Этому его ещё в раннем детстве его научил дядька Иван.

«Даже кошка с собакой, не могут лучше, чем голубь успокоить расшатанную нервную систему», – говорил Иван, – «эта птица в высоте заряжается необыкновенным целебным свойством, которым она охотно делится с человеком».

…Часов у Вовки не было, и сколько он просидел в такой позе определить не мог. Очнулся он, когда услышал противный скрип двери.

«Кто бы это мог быть? – подумал он, – но что это был не Август, он знал точно, так как он покинул город на две недели по своим делам. И за голубями доверил присматривать Вовке. Иногда Вовке помогал кормить голубей Марек.

– Марек это ты? – крикнул сверху Вовка, не вставая с насиженного места.

Голубь, у него прижавшись к голому телу, приятно ворковал и он не хотел его тревожить.

– Залезай сюда, зерно не поднимай наверх. Я голубей покормил, – сказал он.

Он слышал, как кто – то взбирается по лестнице, но к его удивлению из люка показалась голова Лары.

– Вы, – расширил он и так свои большие глаза, – как вы меня нашли здесь?

– Мне Надежда сказала, что тебя только здесь в это время можно найти, – сказала Лара.

…Она осмотрела с любопытством голубятню, но присесть не решилась. На её лице Вовка не заметил ни стыда, ни других угрызений совести. Будто в бывшем зооуголке ничего постыдного с её стороны не было несколько часов назад.

– Владимир, мне с тобой надо прелиминарно поговорить, чтобы ты не брал в голову ничего плохого. У меня сейчас мало времени, и я тебя прошу сейчас только об одном. Ты взрослый уже юноша и по моим сведениям давно уже не мальчик и должен меня понять, как старшего друга. То чему ты сейчас был свидетелем, это был не разврат, даже и не страсть, а жалость к человеку, которого постигла жизненная катастрофа. Если ты пожелаешь, позже мы с тобой можем обсудить подробно, как тебе кажется не красивую ситуацию, созданную женской слабостью с моей стороны.

Вовка встал с ящика, придерживая голубя за пазухой, и не сводя своего миротворческого взгляда от учителя, сказал:

– Не надо меня Владимиром называть. Из ваших уст это имя произносится не естественно и отдаёт холодом. Называйте меня как обычно Вовка.

– Я при всех в классе не позволяю себе так тебя называть, – ответила она.

– А мы не в классе находимся, а в компании пернатых, так, что про этикет можете забыть. Вы же на улице, и у вас дома не называете меня Владимиром или Володей. Я там для вас, как и для друзей, Колчак и Вовка.

– Хорошо Вовка, если тебе так нравится, – сказала она с серьёзным видом.

– Садитесь, Лара Давидовна? – подвинул он ближе к ней ногой деревянный ящик, на котором до этого сам сидел.

– Я знаю вам сейчас неловко передо мной и на душе скверно. Вы сейчас представьте, что меня не было там, и я ничего не видал.

Он положил её руку на плечо, и слегка применяя силу, усадил на ящик. Она, откинув полу плаща покорно села:

– У меня за пазухой воркует голубь, – сказал он ей. – Не простой голубь, я вам скажу, а Нюрнбергский багдет, – чистокровный ариец. Захару из Днепропетровска привез парочку один циркач. Возьмите его в руки и нежно подержите около лица или, спрячьте его за платье, чтобы вы его ощущали пёрышки голым телом. Посмотрите, что через десять минут ваше плохое настроение улетучится, и у вас появятся только приятные мысли. Не бойтесь – этот голубь чистюля, он вас не измарает. Это аристократ, а не какой – то дикий сизарь, который способен испепелить голову человеку с высоты.

Вовка вытащил голубка из – за пазухи и протянул ей.

Она двумя руками нежно взяла голубя и осторожно прижала его к своей щеке. Голубь в её руках урчал и ворковал, не пытаясь улететь у неё с рук.

– У брата все голуби высшие, – начал Вовка ей объяснять всю орнитологию Августа. – На первом ярусе у него павлиньи голуби, а на третьем Бельгийские почтальоны. Здесь на втором ярусе смесь, но тоже не простая, а элита.