Алексей Смирнов - Обиженный полтергейст (сборник) Страница 10

Этого, в общем-то, можно было не предпринимать, Тренке всё понял, но руки работали помимо сознания и лихорадочно копались в бумажной кипе. Рассудок сопротивлялся, но в то же время полнился отчаянием: правда была неумолима, а свидетельства, которые сейчас – через минуту, через миг – разлягутся на столе, добьют последние иллюзии. И свидетельства разлеглись: трактат, посвящённый повальной автоматизации, где жизненным процессам в ряде случаев приписывалась определённая «минеральность». В другом – тоже раннем – произведении Виктор весьма опрометчиво сравнивал облако с мозгом. Помнится, ему было просто лень искать подходящее сравнение, и он влепил первое попавшееся. Поле сексуальности – вот же оно, занимает почётное место среди разглагольствований о едином поле сознания. В нём, разумеется, возможны перипетии. Кушать подано – апельсиновое дерево: выросло, понимаете, в самом центре потрясённой берёзовой рощи, повинуясь натужному сюжету…

Виктор Тренке уставился на компьютер. Значит, всё-таки он! значит, всё-таки сбываются прогнозы, и оборзевший аппарат самостоятельно штампует всякий бред, предварительно надёргав из хозяйских работ бессмысленных цитат! Виктор не знал, радоваться ему или сокрушаться. С одной стороны получалось, что он своим творчеством нечаянно запустил новый, непобедимый пока ещё вирус, и тем обеспечил себе хлопоты и заботы. С другой – он получил самое верное, самое надёжное подтверждение своей гипотезе. Близится время, когда ментальный дубль, сотворённый человечеством, перестанет нуждаться в родителе и займётся устройством собственных дел, далёких от людских интересов. А фотография? А борода, а подштанники? Ерунда! это семечки для компьютерной графики. Но в его компьютере нет даже программы, которая могла бы создавать столь совершенные графические образы. Значит, скачал из сети без спросу, украл, и, может быть, что-нибудь стибрил ещё, и скоро применит – на горе владельцу и его почитателям. Уже применяет – в сообщениях Шехерезада имелись целые куски, которых Тренке точно никогда не писал, которые только в общем согласовывались с его соображениями. Чего греха таить – подсознательно Виктор давно подозревал подобное. Он начал подозревать, когда не преуспел в поисках отправителя сообщений – автора элементарным образом не существовало в природе.

Расколошматить машину? Виктор уныло взирал на бороду счастливого электрического беса. Нет – конечно, колошматить он не будет, но жёсткий диск придётся форматнуть. С вирусом сотрётся всё – и нужное, и ненужное, все программы, все файлы, архив… Безумно жалко. В конце концов Тренке решил не пороть горячку – возможно, выход ещё отыщется сам собой. Нет худа без добра: он может пойти прогуляться и лично, во плоти посетить литературное товарищество, членом которого он числился и куда направлял свои труды в первую очередь. Таких объединений существовало очень много: виртуальные литературные клубы с маститым гуру во главе. В них вершили суд, отделяли зёрна от плевел, продвигали талантливых, топтали бездарных. В конечном счёте именно от товарищества зависело, попадёшь ты в стальной переплёт, или не попадёшь. При сетевых контактах неизбежны накладки, и порой возникали забавные ситуации: ошибёшься с клубом, или компьютер напутает, и попадаешь с мистикой, скажем, к почвенникам… Какие случались разборки! Эфир кипел от ярости, сетевая перепалка переходила все границы русской ненормативной лексики… Как ни крути, а личный контакт необходим, с ним надёжнее. Виктор надел шляпу и плащ, вооружился старомодным зонтом, выключил Шехерезада (так он поневоле начал называть компьютер в целом) и вышел из квартиры.

Моросил дождь, Виктор недовольно поморщился. Он уже несколько дней не покидал дома, и широкая, тёмная от влаги улица его смутила. Мелькнула мысль, что так недолго и до агорафобии, боязни открытых пространств. К чёрту! Тренке раскрыл зонт, сделал несколько шагов и сам не понял, как очутился на противоположной стороне. Ему туда было совсем не нужно, но там находилась книжная лавка для богатых. Виктор не мог удержаться, и ноги сами подвели его к витрине, где за стеклом были выставлены образцы печатной продукции. Он стоял и зачарованно смотрел на пудовые собрания сочинений. Мысли переместились в область солнечного сплетения и встроились в пульсацию брюшной аорты – тук! тук! тук! В голове метались размытые, недоделанные картинки – белые манишки, фраки, бокалы с шампанским, трибуны, микрофоны, ослепительные вспышки фотоаппаратов. Дверь магазина распахнулась, вышел человек. Посторонний звук отвлёк внимание Тренке от фолиантов, он бросил взгляд на вышедшего, и ноги у него подкосились. Это был Шехерезад собственной персоной – правда, полностью одетый, и оттого выглядевший странно. Вид у него был важный и довольный.

Через секунду он перестал быть таким: ему заступили дорогу.

«Виктор Тренке, к вашим услугам», – Виктор слегка поклонился и схватил бородача за грудки.

«Что вы делаете, уважаемый? – вскрикнул испуганный вирус, обросший костями и мясом. – Что вам от меня нужно?»

«Сейчас узнаете, – отозвался Тренке голосом успокаивающим и зловещим. – Пройдёмте со мной, и вы всё поймёте».

Неизвестно, какой оборот приняла бы эта сцена, если бы Шехерезад не узнал писателя. Он облегчённо вздохнул, смекнув, что столь уважаемый человек навряд ли зарубит его топором и уж точно не разделает после этого в ванне, как свиную тушу.

«О Боже! – Шехерезад попытался улыбнуться. – Вы и в самом деле Тренке! Горжусь знакомством…»

«А я – не очень», – процедил сквозь зубы Виктор и поволок его через улицу. Втащил по лестнице на четвёртый этаж, втолкнул в прихожую, запер дверь и ключ опустил в карман. Не говоря ни слова, прошагал в кабинет, включил компьютер, дождался, пока знакомый образ завладеет экраном.

«Ну-с, я требую объяснений», – Виктор обернулся и увидел, что Шехерезад уже стоит у него за спиной и пялит глаза на монитор.

«Ах, вот вы о чём», – протянул Шехерезад, и лицо его сразу сделалось виноватым.

Тренке сел в кресло, закинул ногу на ногу.

«Именно об этом», – кивнул он и замолчал в ожидании ответа.

«Позвольте присесть», – попросил толстяк.

Виктор раздражённо пожал плечами и указал на свободный стул. Шехерезад сел на краешек и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, ослабил узел галстука.

«Видите ли, – произнёс он тихо, – очень хочется достучаться до людей. Вы писатель – несравненно, неизмеримо талантливее меня, вы поймёте. А я – что ж, я сознаю, что надежд у меня мало… кто я такой? Но остановиться я не в силах. Я тоже писатель, а Кларк – Артур Кларк – сказал однажды, что заставить писателя не писать способен только кольт сорок пятого калибра. Вот я и…»

Шехерезад опустил голову и смолк.

«Я не про то, – возразил ему Виктор. – По какому праву вы пользуетесь моими текстами?»

Толстяк изумлённо вытаращил глаза:

«Я? Вашими текстами? Помилуйте, я даже помыслить не мог…»

Виктор вскочил на ноги, схватил со стола пачку листов.

«Не могли? А это? А Лос-Анжелес? А кукушка? А поле сексуальности?»

Шехерезад продолжал таращить глаза и явно ничего не понимал. Тренке приступил к нему и склонился над гостем.

«Я могу продолжить список. Вы, словно сорока, таскаете всё, что блестит, сшиваете, как попало…»

Гость прижал руки к груди:

«Могу поклясться всем, что имею… Возможно, случайность? Я читал буквально всё, что вы написали, я ваш верный, преданный поклонник. Если что-то и проскочило, то я ведь не нарочно. Вы же знаете – засядет в мозгу, забудется, а после всплывает уже как своё собственное».

Виктор Тренке молча смотрел на него. Шехерезад заметался по комнате, не зная, чем искупить свою вину.

«Почему я не мог вас обнаружить?» – спросил Виктор устало и безнадёжно.

К тому на мгновение вернулось утраченное самодовольство.

«Я ведь компьютерщик по специальности, – подмигнул Шехерезад. – Не дело моей души, но кое-что умею. Могу объяснить…»

«Не надо, – отозвался Тренке. – Вы можете это убрать?» – он указал на подштанники.

«Сегодня же вечером, – с жаром закивал Шехерезад. – Даю вам честное слово…»

«Идите», – сказал Виктор.

«Что?»

«Ступайте отсюда, и поскорее. Если считаете себя обиженным, я признаю, что погорячился и теперь сожалею».

Шехерезад всплеснул руками.

«Господин Тренке, какие обиды! Это я у вас должен валяться в ногах¦»

«Идите, – повторил Виктор. – Всё в порядке. Что вверху, то и внизу. Я выдохнул, вы вдохнули. И не только вы. Много кто вдохнул; ваш ответный выдох принял форму вирусных подштанников, а у других¦кто знает, как я отразился там, далеко-далеко? Нет, не про нашу человечью честь сталь и кожа».

Шехерезад недоумевающе хлопал глазами.

«Если можно, поконкретнее», – предложил он осторожно.