Владислав Картавцев - Вера Штольц и Даниэль Дефо Страница 10

– Многие (если не большинство) девушек полагают, что привлечь мальчика с деньгами можно только поддакивая и потакая ему во всем. Дескать, ты тут главный, мое божество, мой Аполлон! А это невероятно скучно! Как можно уважать такую Афродиту, если она готова на все – лишь бы прислониться к кормушке? Не правда ли, достойна уважения именно личность – ведь дело не только (или не совсем только) в деньгах! Конечно, деньги дают власть, они дают возможности, они дают комфорт и сумасшедшие преимущества, но могут ли они дать настоящих друзей, которых лично у меня никогда не было?

Вера слушала Степана молча. Она села рядом и опустила голову ему на плечо. Вера чувствовала, что Степан хочет выговориться – может быть, прояснить какие-то свои сомнения – в любом случае, мешать и прерывать его сейчас нельзя.

И, кстати, если он не ожидал от Веры такой живучести и знаний в экстремальной ситуации (хотя она сперва и дала эмоциональную слабину), то она в свою очередь никак не предполагала, что он способен на такие глубокие откровения, способен приоткрыть завесу души и показать, что он тоже обычный человек – на время очищенный от покупного дорогущего импортного лоска и блеска металла его шикарных автомобилей.

– Знаешь! Я ведь скучал по тебе все эти месяцы! – Степан говорил как-то тускло, но, конечно, ожидать от него выплеска эмоций в стиле Дездемоны и мавра было бы слишком.

Чтобы открыть что-то важное, мужчина должен набраться храбрости (которой так часто не хватает) или оказаться в положении, когда всё бывшее выглядит не слишком важным, и про него можно говорить спокойно. Либо что-то уже произошло, что снижает значимость предыдущих переживаний – не имеет значения, а важен сам факт!

А факт был налицо – Степан разоткровенничался, и, наверное, любой из его многочисленных подчиненных был бы сражен, увидев перед собой такого размякшего босса.

– Тогда получилось, конечно, нехорошо! – Степан имел в виду побег Веры в Москву, – и я себя не оправдываю – но только в том плане, что не нужно было тебя оставлять одну! Вот это моя ошибка! Что же касается Аллочки– людоедочки, то это чистая подстава в стиле «Скандалы, интриги, расследования»! Если тебе интересно, у меня (вернее, в отеле), имеется отличное короткометражное кино – как все было, зачем, и что из всего этого вышло!

– Тебе ведь интересно? – Степан отстранил Веру, мягко взял ее за плечи и пытливо заглянул в глаза.

– Если честно, то нет! – хотела ответить ему Вера, но только улыбнулась. Сейчас, оглядываясь назад и анализируя свои чувства, она даже радовалась тому обстоятельству, что не задержалась в Питере надолго! А Аллочке можно всё простить и даже поставить ей памятник, отлитый из латуни. Ведь если бы не она, то не известно, какая судьба ждала бы Веру, и возможно, вскоре Степану она бы прискучила, и он бы выгнал ее с треском обратно в Москву – к щам, кашам и вареной курице! Ведь не домохозяйка же ему нужна!

– Что скажешь? – Степан все-таки требовал ответа, и Вера притянула его, поцеловала и утвердительно кивнула головой – никогда нельзя показывать мужчине, что его труды – псу под хвост, и на его усилия плевать хотели! Глупеньким молоденьким девушкам на заметку!

– Обязательно, покажу! – Степан удовлетворенно кивнул, – вот только выберемся с этого острова! А мы обязательно выберемся!

Вере послышалось, что в голосе Степана сквозят просительные нотки – как будто он обращался к кому-то свыше. В свойственной ему утвердительной манере, но все же обращался – и именно просил!

Как, оказывается, мало нужно, чтобы сквозь золотую скорлупу олигарха пробился обычный смертный – стоит только лишить его денег, охраны и прочих побрякушек, которые создают вокруг него непробиваемую неприступную стену!

– Вера! – Степан немного помолчал и заговорил очень серьезно, – я понимаю, что сейчас не самое лучшее место выяснять отношения, но скажи мне – а ты меня ждала?

– И что мужиков вечно рисуют, как суровых неприступных слонопотамов? – Вера мысленно закатила глаза и расцвела широкой улыбкой, – ведь на самом деле они настолько управляемые, что иногда диву даешься, почему до сих пор женщины не завоевали весь мир! Наверное – только потому, что не хотят брать на себя ответственность! А может – потому, что их больше интересуют разборки между собой!

– Степа! Ну, для чего ты спрашиваешь? Мне казалось, ты уже смог убедиться, что мои поступки по отношению к тебе никак не зависят от твоего материального положения! Я как-то сказала твоей маман, что было бы лучше, если бы ты был обычным (т. е. не очень богатым)! Тогда бы у нас с тобой все было проще и намного быстрее!

– Мамам? – Степан дернулся, как от щипка, – а когда это вы встречались? И почему я об этом ничего не знаю?

– Правда? – Вера громко засмеялась, – правда, правда?

– Ну да! – Степан вопросительно смотрел на Веру, и ничего на его лице не указывало на понимание.

– Класс! В смысле, учись, Степа! У тебя такая мама! Настоящий кремень! Да мы с ней ужинали вместе еще в первый день моего двухдневного турне, которое, как ты помнишь, закончилось отъездом в Москву. Если мне не изменяет память, тебя не было до глубокой ночи, зато Галина Французовна явилась ко мне в образе твоей очаровательной помощницы Ольги Сергеевны, поспорила со мной, смогу ли я приготовить ужин из трех блюд плюс салат за час, проиграла, отказалась мыть посуду и упорхнула где-то в районе восьми – я уж точно не помню. В итоге мы с ней болтали по душам часика два с половиной, а перед этим я чуть не оторвала руки, наполняя продуктами твою роскошную квартиру, и все пыталась понять, для чего я тебе нужна, ведь ты в первый же день упорхнул куда-то и даже не звонил!

– Во дела! – Степан моментально побагровел. Кровь прилила к его лицу, и Вера каждой клеточкой тела почувствовала – он готов взорваться, как паровой котел, разбрызгивая вокруг себя ошметки расплавленного металла.

– Мне кажется, или я в самом деле почти ничего не знаю из того, что хотелось бы! Пожалуйста, расскажи мне всё, всю подоплеку, чтобы я понимал, что же в действительности произошло!

– Да, в общем, рассказывать особо нечего! – Вере было нетрудно восстановить все подробности той поездки, ведь именно после побега со Степаном у нее переменилась вся жизнь. – Слушай, но только коротко, у нас еще прорва дел, суп уже почти переварился, а обед еще предстоит заслужить!

На протяжении всего Вериного повествования Степан менял окраску, как хамелеон, то становясь зеленым, то опять возвращаясь к своей излюбленной красной палитре, а в конце вскочил на ноги, не в силах усидеть. Только теперь ему открылся коварный план маман, хитроумно приведенный в исполнение!

Ему всё стало понятно – и поведение отца, и его нежелание говорить о Вере, и вообще – его кажущееся равнодушие. Надомникову-старшему нечего было беспокоиться – Галина Французовна ни на секунду не выпускала контроль над ситуацией из рук, а вот сам Степан – какой же он раззява! Кажется, над ним посмеялись все, кому не лень, включая собственных родителей! Все, кроме Веры!

Вера понимала его чувства. Вероятно, они были очень похожи на те, что испытывала она сама, разглядывая на фотографиях светской хроники давешнюю «Ольгу Сергеевну» в бриллиантах в компании питерского бомонда. На миг она закрыла глаза, и тут же вернулась в ту прошлую Веру, обиженно пытающуюся разорвать в клочья ни в чем неповинный журнал с изображением роскошной Галины Французовны – мамы Степана.

Оказывается, воспоминания так сильны, и прошедшие несколько месяцев ничуть не затушевали их!

Вера заставила себя усиленно помотать головой, пытаясь освободиться от навязчивого морока, радостно раскрывшего объятия ей навстречу: «Ты только подумай, и восхитительное чувство гнева всегда к твоим услугам!» Сейчас не самое лучшее время предаваться эмоциям – особенно не лучшего толка. Хотя! Что говорят по этому поводу психологи? А говорят они, что нужно пойти навстречу своей обиде, вдохнуть ее и отпустить, чувствуя, как она выходит наружу и улетучивается – не известно, куда.

– Легко сказать – отпустить! – Вера громко фыркнула, – как будто это авоська с ботвой, разжал руку, и все посыпалось на землю!

Вера пребывала в своих мыслях всего каких-то пару десятков секунд, но, как оказалось, за это время многое произошло.

Степана рядом не было – зато из пальмовой рощи доносились характерные удары топором по стволу.

– В лесу раздавался топор дровосека! Некрасов сейчас для нас самое оно! – Вера вскочила и побежала приводить любовника в норму, опасаясь, как бы он со злости не срубил все пальмы в округе. Где тогда будут ночевать попугаи?

– Ты что, рыбачить собралась? – Степан шел вслед за Верой, все еще пребывая в сумрачном настроении. Обман со стороны родителей, неожиданно открывшийся ему, послужил последней каплей, что прорвала плотину кажущегося спокойствия Степана, и Вере пришлось приложить максимум усилий и такта, чтобы хоть немного привести его в норму.