Олег Рой - Ключи от темного мира Страница 11

Алиса вздрогнула. Они так увлеклись, что совершенно позабыли о Волкове, который корпел над бумажками в офисе и не ездил с другими в реабилитационный центр. Девушка вытащила из сумки мобильный и увидела пять пропущенных вызовов от Олега. Было уже начало девятого, и Волков, очевидно, разыскивал их.

Смущенная, Алиса вышла в коридор, чтобы не разговаривать в присутствии друзей, и набрала номер Волкова.

– Привет, Олег! – заговорила она в трубку нарочито бодрым голосом.

– Что-то случилось? – Он казался встревоженным.

– Нет, – поспешно заверила Алиса. – Мы устали, очень проголодались, и Игорь повез нас ужинать…

– Понятно. – Голос Волкова словно оделся панцирем льда. – Приятного аппетита.

– Мы… не заезжали в город. – Алиса смущалась и, говоря правду, почему-то чувствовала себя так, словно отчаянно лжет. – Ты не обижаешься? Поужинаешь где-нибудь?

– Нет, умру от голода и досады, что ваш Игорь меня не жалует, – сухо выдал Олег.

– Просто так сложилось…

– Да понятно все с вашим сложением и делением тоже, – съязвил Волков.

Алиса неожиданно разозлилась: она же все объяснила, а он словно специально не понимает и вынуждает ее извиняться, словно она и вправду виновата.

– У тебя как, на коленях прощения просить? – отозвалась она не менее ехидно. – Или об пол лбом побиться?

– Пока, увидимся позже. – Олег положил трубку, не слушая дальнейшие Алисины слова.

И от такого хамского поведения девушке стало еще обиднее, а на глаза навернулись злые слезы.

– Что-то случилось? – Игорь подошел неслышно, почти по-кошачьи.

– Нет…

Алиса попыталась отвернуться, но он уже заметил поблескивающие в свете лампы слезы, повернул девушку к себе и осторожно пальцем смахнул с ее щек соленые капли.

– Не плачь, – прошептал он. – Такие девушки, как ты, не плачут.

– Какие? – сквозь слезы, но уже успокаиваясь, спросила Алиса.

– Сильные. Нежные и сильные. Которые похожи на сталь, обтянутую шелком. Глядя на них, даже не думаешь, на что они способны, – серьезно ответил Игорь, но тут же нахмурился: – Извини, что-то я заболтался. Пойдем лучше к остальным, нас ждут. Кстати, не волнуйся об Олеге Волкове, я попросил Наташу позаботиться о нем, – добавил Игорь и, не дожидаясь ответа, вернулся в зал.

Алиса последовала за ним, чувствуя смутное разочарование от недосказанности. Такое ощущение, будто она действительно нравится Игорю, и это очень волнительно и приятно, будоражит и щекочет нёбо, как пузырьки в шампанском… Но почему он фактически не выделяет ее и не идет дальше обычных, в общем-то, комплиментов.

Подумав об этом, девушка тут же почувствовала себя предательницей. Словно одни эти мысли выжгли у нее на лбу клеймо, отравили их отношения с Олегом Волковым. «А эта Наташа – дура и явно влюблена в своего шефа», – подумала Алиса с раздражением.

5

Во тьме ночи

Я проваливался в глубокий колодец. И падал, падал, падал. Медленно, как это бывает во сне, но в то же время мне казалось, что это не сон, что я вышел за его пределы.

Вокруг царила абсолютная тьма, такой не бывает обычно. В темной комнате, если приглядеться, можно увидеть свои руки и контуры предметов. Этот мрак оказался непроницаемым и наводил на мысли о первозданности, первоначальном хаосе. Я представил, как наш мир возникает из такого вот сгустка тьмы, живой, дышащей, перетекающей… Постепенно, как под рукой гончара из комка глины создается искусный кувшин, из этой тьмы формировалось то, что теперь стало для нас привычным.

А еще, странно, но мне почему-то показалось, что тьма густая, маслянистая или, еще вернее, напоминает мазут. Она пачкает одежду, липнет к волосам, забивает вязкой массой легкие, так что становится трудно дышать.

Я падал и падал в эту тьму, делая эти наблюдения и в то же время понимая, что все это – плод моего сознания, а я сам лежу в анатомической ванной, похожей на скафандр, погруженный в воду, по температуре совпадающей с температурой моего тела.

Собственно, шансов на успех не так много, однако это возможность войти в один ритм с сознанием моего пациента и таким образом попытаться до него достучаться.

Оттолкнув от себя смутное беспокойство, я стал дышать глубоко и размеренно, делая все большие паузы между каждым вдохом. Один… два…..три……. четыре……….

И в этот момент падение закончилось. Я приземлился на ноги и сделал первый шаг.

Почва слегка пружинила под ногами, что-то вроде смолы прилеплялось к ботинкам, тянуло вниз, словно я оказался в болоте. Мимоходом отметив, что на всякий случай лучше не останавливаться здесь надолго, я медленно двинулся вперед.

Пейзаж вокруг был странным. Он бы напоминал обычный городской пейзаж – чахлые деревья, высокие дома, если бы не ощущение какой-то недоделанности картинки. Словно ее начали рисовать, а потом забросили. Деревья, приземистые, корявые, тоже истекали этой черной смолой, словно их облили ею.

Здесь не было запахов и звуков и только два цвета: черный и белый. Наверное, подсознанию так проще. Мы вообще склонны делить весь мир вокруг себя на черное и белое, да и нет, правду и ложь. Мы легко ставим штампы и подбираем устойчивые определения. Мы живем ассоциациями и прежним опытом, сами возводим барьеры и избегаем переступать через них, а малейшее выбивание из привычной зоны, ставшей зоной комфорта, приводит к срыву и стрессу. Кстати, если бы мне пришлось рисовать человеческую жизнь, я бы нарисовал ее в виде черно-белого шахматного поля.

Думая об этом, я успел пройти половину расстояния до ближайшего дерева. А под ним вдруг, только теперь, разглядел человека. Это был мужчина, он стоял ко мне спиной, и, что странно, в его позе не было напряжения, он показался мне скорее тенью, чем человеком. Хотя в этом мире, конечно, и должны бродить не люди, а плоские тени.

– Володя?! – окликнул я его.

Человек оглянулся. Лицо его казалось грубо вылепленным из черной пластилиновой массы – только намеченные, будто смазанные черты, незрячие глаза…

– Ты Володя? – повторил я вопрос.

Он будто задумался, хотя читать эмоции с его лица было фактически невозможно.

– Да, кажется, – проговорил он наконец. – Не могу вспомнить…

– Ты давно здесь?

– Что такое «давно»? – переспросил он. – Я не понимаю.

– Ты что-нибудь помнишь?

Он молчал целую вечность. А потом кивнул.

Я боялся даже пошевелиться, чтобы не спугнуть его, а ноги тем временем погрузились в липкую почву уже по щиколотки.

– Я помню… документы… важные документы… по поводу оружия. Мне нужно было их доставить… это тайна… государственная тайна…

– Я слушаю. – Я кивнул, подстраиваясь под него. В таких случаях важны терпение и неторопливость. Человек сам готов раскрыться, главное – немного его подтолкнуть.

– Я… не помню… Не знаю…

– Ты помнишь. – Я абстрагировался от всех раздражающих факторов и почувствовал себя так, словно оказался в своем кабинете. – Давай вернемся немного назад. Ты же можешь отступить на шаг и вспомнить, где только что стоял?..

Он кивнул и действительно шагнул назад. Задействование моторики, кстати, важный этап восстановления памяти. Один из способов найти вещь – шаг за шагом восстановить свои действия и движения, подключая мелкую моторику.

– Отлично, – обрадовался я. – Сейчас…

И в этот момент произошло нечто странное. Словно пружина развернулась у меня под ногами, и меня швырнуло вверх.

Я дернулся, ударился лбом о крышку ванны… Запищали приборы…

– Андрей?! – Крышка отлетела в сторону, надо мной склонилась встревоженная Ирина, даже волосы ее, обычно безупречно уложенные, растрепались. – Что случилось?

Лоб болел. Пощупав его, я понял, что шишки, скорее всего, не избежать. Меня слегка мутило, и голова кружилась.

Ирина словно шестым чувством поняла, что я сейчас не в состоянии разговаривать, поэтому помогла мне вылезти, завернула в халат и проводила до кушетки, куда я шел, спотыкаясь на каждом шагу. Опустившись на жесткий матрас, я почувствовал, что стало легче, и взглянул на свои ноги: не осталось ли на них смолы. Пока шел, было чувство, будто осталось, но нет, ноги, конечно, оказались чистыми, хоть и бледными. «Как у покойника», – неуместно подумалось мне.

Ирина принесла воды и глюкозы, затем обняла меня и застыла рядом, согревая своим теплом. Это, скажу откровенно, гораздо эффективнее любой глюкозы. Постепенно меня отпустило.

– Андрей, – девушка осторожно гладила меня по мокрым волосам, – ты напугал меня. Не делай так больше! Ты не должен рисковать собой! Ну пообещай мне, что больше так не будешь!

– Не могу, – я таял в ее объятьях, но все же проявлял твердость, – эксперимент был удачным. Я, кажется, нашел его.

– Правда? – Ирина подпрыгнула и уселась на кушетке, глядя на меня взволнованно и восхищенно. – Ты смог! Знаешь, я ни минуты не сомневалась! Ты гений! Я знала, что ты сможешь! Кто еще, если не ты!