Маша Трауб - Вторая жизнь Страница 11

Рома появился в ее жизни случайно – коллега, ничем не примечательный, из тех, кто живет по принципу «тихо едешь, дальше будешь». Рома высиживал, добивался, шел медленно, но верно. Лиза его даже не замечала. Не ее поля ягода, как заметила Полина. «Эта чашка не из твоего сервиза», – говорила в таких случаях Ольга Борисовна, когда дочь находила себе неподобающих друзей.

У Лизы не было недостатка в поклонниках. Но она заранее все знала, ее заедала тоска уже через десять минут свидания. Все они были амбициозны, ходили в модных костюмах, носили дорогие портфели, повязывали шарфы узлом на европейский манер, выплачивали кредит за дорогую машину, оказывались прижимисты, склочны по мелочам или просто неинтересны. Была у нее одна стойкая многолетняя связь, которую Лиза считала любовью или принимала за любовь. Дмитрий. Жена, которая, естественно, была, называла его Митя. Лиза – Дима. У него было трое детей. Жена не работала. Простоватая, теплая, немного взбалмошная, немного истеричная домохозяйка. Она вышивала – самодельные брошки шелковыми лентами. Если надоедали брошки, вышивала полотна с зайчиками, кроликами, бобрами, утками, которые потом вставляла в багет и вешала на стену. Брошки раздаривала. Одна брошка оказалась у Лизы – Дима показал. Кропотливая работа, милая вещица, цветочки, ягодки.

С Димой было легко, весело и просто. Он звонил и предлагал поужинать. Лиза или отказывалась, или соглашалась, и тогда они ехали в ресторан, плотно ужинали, потом ехали в квартиру, которую снимал Димин офис для сотрудников из других городов. Квартира была удобна, комфортна и совершенно стерильна по части наполнения. С Димой можно было напиться, насмеяться, наговориться. Но он всегда уезжал. И никогда ничего ей не обещал. Дом у него был в другом месте.

Ревновала ли Лиза Диму, хотела ли она разрушить его брак? Нет, никогда. Не было и угрызений совести – Димина жена со своими самодельными брошками ее вообще не интересовала. Да и дети ее мало волновали. Когда Дима рассказывал, что средняя, Женечка, начала заниматься музыкой, Лиза вежливо улыбалась. Старший, Никита, – четырнадцатилетний, казался ей отнюдь не ребенком. Она в четырнадцать считала своих родителей инопланетянами и свела свое общение с ними к позволительному минимуму. А младший – двухлетний, Лиза не помнила, как его звали. Степа? Или Петя. Да какая разница?

– За столько лет ты могла бы выучить, как зовут моих детей, – обижался Дима.

– Зачем? – недоумевала Лиза.

За Рому она вышла от тоски. Гложущей, ноябрьской, тусклой и мрачной. Дима надолго пропал – жена заболела, дети заболели, теща заболела. Сам тебе позвоню. Когда? Не знаю. И вообще – дети… Они требуют внимания. Особенно младший.

Лиза прислушалась к себе. Ничего, пустота. Звонкая и гулкая. Никаких эмоций. Порылась в подсознании, вспоминая трогательные минуты, приятные ощущения, и опять пусто – хоть ложкой скреби, ничего. Она вдруг больше ничего не чувствовала. Дима стал чужим, посторонним.

– Ну и хорошо, – ответила Лиза. – Я выхожу замуж.

– Замуж? – удивился Дима, но в его голосе было только удивление, никак не ревность. – Это хорошо, правильно, давно пора, поздравляю.

Лизу задело не отсутствие нот ревности в голосе любовника, а это его «давно пора». От кого угодно она ожидала услышать про «давно пора», но не от него. И вообще, какое он имеет право давать ей советы – пора ей или нет. Лиза хотела вспыхнуть, что-то сказать, но даже этих эмоций не осталось.

– Пока, желаю счастья. – Дима сказал это так искренне, что Лиза, собиравшаяся положить трубку, остановилась.

– Скажи, а у нас была любовь? – спросила она.

– Я так и не понял, что это было, – ответил Дима.

– А почему ты тогда был со мной?

– Потому что мы неплохо проводили вместе время. Это было удобно – и мне, и тебе. Разве нет?

Вот в этот момент Лиза получила мощный удар по самолюбию. Оглушительной силы. А она-то думала, что Дима ее любит. Испытывает к ней чувства, которые сильнее и долговременнее страсти, желания. Она думала, что у них связь, не банальная пустышка. Душевная, физическая, связь по судьбе, по общности кровеносных сосудов. Да, Лиза думала, что любовь – она такая, как у них с Димой. Странная, острая, нервная, яркая. Он сказал, что это не было любовью. Никогда не считал.

Нет, Лиза не хотела отомстить Диме быстрым замужеством. Рома оказался под рукой в нужное время. Так сложилось. Возможно, случайно. Лиза ничего не планировала, не решала – плыла себе и плыла, надеясь, что куда-нибудь ее прибьет течением. А куда – не имело никакого значения. Она не смотрела на Рому как на новый виток своей жизни, как на потенциального мужа, которого и вправду пора было завести. И конечно, пресловутое девичье восклицание: ах, если бы мне год, пять, десять лет назад сказали, что я свяжу с ним судьбу, рожу ребенка и прочее, я бы ни за что не поверила – Лизе не приходило в голову.

Рома не был похож ни на кого из Лизиных воздыхателей. Он был другим, из другого мира, из другой жизни. Вообще с другой планеты. Наверное, поэтому Лиза посмотрела в его сторону.

Он приехал в Москву из Заокска. Жил в общежитии, пока учился в институте, потом скитался по квартирам друзей – то собаку выгуливал, то цветы поливал, то следил за тем, чтобы трубы на даче не прорвало. Он все успел – и в армию сходить, и устроиться на работу в ту самую престижную компанию, где работала Лиза. Они работали вместе уже года три, но Лиза обратила на него внимание лишь однажды около кофейного автомата, где он веселил секретаршу рассказами о речке Вобля, которая течет в их краях. Будто кто-то из исторических персонажей упал в речушку, оказавшуюся коварной и глубокой, и воскликнул то, что воскликнул. Так и появилось название. «Какая пошлость», – подумала тогда Лиза и отошла. Секретарша глупо хихикала.

Чтобы как-то сгладить тоску, которая навалилась после расставания с Димой, Лиза стала задерживаться на работе. Даже соглашалась посидеть в местной кафешке и отметить день рождения секретарши, именины начальника или повышение коллеги. В один из таких вечеров Лиза много выпила и собиралась вызвать такси. Рома предложил довезти ее до дома. Она согласилась.

– Твоя машина? – уточнила Лиза, удивившись новенькой «Мазде».

– Нет, дали покататься, – ответил Рома.

Лиза пожала плечами. Да наплевать.

– Давай сначала заедем на дачу. Мне нужно цветы полить. А потом я тебя отвезу. Здесь совсем недалеко, – попросил Рома.

– Давай, – ответила Лиза и тут же задремала на заднем сиденье.

Когда она проснулась, они все еще ехали. Лиза долго таращилась на циферблат – прошло полтора часа.

– Куда мы едем? – спросила она.

– Пробка, – ответил Рома, – все, уже приехали.

Они свернули на проселочную дорогу, потом подъехали к дому. Была зима, и Рома еще полчаса орудовал лопатой, разгребая снег перед воротами. Лиза кляла себя на чем свет стоит за то, что напилась, уснула и теперь вынуждена сидеть в машине не пойми где. И сама она отсюда точно не выберется. Она была злая как собака и не собиралась делать вид, что все прекрасно.

Они зашли в дом, и Рома показал ей, где туалет, где кухня. Поставил чайник, включил отопление.

– Слушай, есть хочется, я пока тут разберусь с трубами, а ты почисти картошку, – попросил он. Нет, не попросил, а велел и тут же скрылся в подсобных помещениях на цокольном этаже. Лиза тоже зверски хотела есть, но жареную картошку она в последний раз ела лет десять назад.

Она решила, что почистит картошку, и пусть он ею подавится. Нож был тупой, картошка внутри гнилая. Лиза отхряпывала целыми кусищами.

– Что ты сделала с картошкой? – хмыкнул Рома. Он успел погромыхать внизу, где стояли котлы, полить цветы, что-то починить в ванной и почистить снег на участке.

– Значит, так, немедленно вези меня домой, – объявила Лиза. Было холодно – дом еще не нагрелся. Кофе она не нашла. К тому же окончательно протрезвела. – Ты что, совсем идиот?

Рома никак не отреагировал на ее настроение, быстро дочистил картошку сам, пожарил с луком, залил яйцом, разложил по тарелкам. Перемолол зерна в кофемолке и сварил кофе.

Оказалось вкусно до одури. Лиза ела картошку и пила кофе.

– Это твоя дача? – спросила она. – Или твоих родственников?

– Нет, просто присматриваю, – ответил Рома.

– А свое у тебя что-нибудь есть? – съязвила Лиза. – Трусы, носки, джинсы тебе тоже дали поносить?

Рома опять не ответил, пропустив колкость мимо ушей. Он перемыл посуду, протер каждую тарелку полотенцем и аккуратно расставил в сушке. Лиза курила и смотрела, как он протирает раковину, складывает аккуратно плед, который она стащила с дивана. После этого отвез ее домой. Доехали быстро.

Лиза легла спать с дикой изжогой, головной болью и твердым решением держаться подальше от этого придурка. Как он только в компанию попал? И кем, интересно, работает? В хозяйственном отделе? Отвечает за бойлер и скрепки?