Алёна Аворус - Взахлёб. Невыдуманные истории Страница 11

– Учхоз, село Эшеры. Следы войны.

На фото был дом, точная копия того, где жили мы. Такая же пятиэтажка с магазинами на первом этаже. Только в этом доме не было окон, на крышах и балконах росли огромные деревья, а первый этаж, где были магазины, вообще превратился в заросли.

Я быстро закрыла картинку:

– Нет!!! Пусть это будет другой дом! Пусть все они будут живы: и смешливый Гурам, и его жена, и близняшки Марина и Манана, и маленькая Майя, и все девчонки, и тот ушастый хулиганистый мальчишка, который так любил сказку «про золотое яйцо».

Подарок

С раннего детства я очень много читала, особенно фантастики. И целыми днями пересказывала во дворе прочитанные книги. Начиная, всегда говорила:

– Сейчас расскажу один фантастический рассказ…

И называла кого-то из известных фантастов. На самом деле, я импровизировала «на тему» и никогда не запоминала свои рассказы…

В деревне мои друзья, Колька и Андрюшка, ходили за мной и упрашивали:

– Ну, расскажи, расскажи же чего-нибудь…

Слушать мои рассказы было любимым развлечением у костра…

Однажды мы пошли гулять по краю бора, вдоль Волги. На закате мы оказались на большой поляне, с которой только что уехали туристы. Они оставили очень хорошо оборудованное кострище, вокруг которого были разложены чурбачки-сидения и даже дрова. Моя соседка, Валя, сунула руку в карман:

– Ой, а у меня есть спички! Зачем нам в деревню возвращаться, давайте жечь костёр тут!

И наша компания расположилась у Волги. Мы развели костёр. Когда огонь хорошо разгорелся, все уселись вокруг огня и приготовились слушать.

В этот вечер я рассказывала особенно вдохновенно. Время летело незаметно. Уже совершенно стемнело, наступила ночь. На небе высыпали звёзды. Ветер стих, и Волга стала гладкой, как зеркало. Теперь даже плеск волн не нарушал ночной тишины.

Со всех сторон нас обступил глубокий, непроглядный мрак. Огонь костра освещал небольшой оранжевый островок. Все замерли, слушая мои рассказы. Сполохи огня выхватывали из темноты отдельные черты и причудливо отражались на них, делая всех почти неузнаваемыми. Было что-то нереально прекрасное в этих застывших лицах, обращенных к огню…

Внезапно всю магию момента разрушила Валя:

– Ребята, а есть у кого-то фонарик? Как мы через лес ночью пойдём?

Фонаря ни у кого не оказалось. Мы залили костёр водой из Волги и замерли на краю леса. Надеялись, что глаза немного привыкнут, и можно будет хоть что-то разглядеть. Напрасно мы так думали – темнота была полной.

Наш знакомый, исхоженный вдоль и поперёк, бор в этой темноте казался чем-то страшным. От одного взгляда в лес холодело в животе. Мы топтались на краю, не решаясь пойти вглубь.

Но возвращаться было нужно.

– Не ночевать же в лесу!

Ребята придумали, что делать: они отрывали кусочек берёсты и поджигали его. Пока горел огонь, мы все быстро бежали вперёд. Потом поджигали следующий факел…

Когда гас огонь, было очень жутко. Со всех сторон нас обступали темные силуэты деревьев – они казались чудовищными великанами. Мир вокруг был чужим и мистическим, как будто мы путешествовали по другой планете.

В один из таких моментов, когда мы утонули в темноте, я почувствовала, как кто-то взял меня за руку. Мне сразу стало легко и спокойно. Я уверенно пошла сквозь тьму, куда вели меня эти тёплые пальцы, бережно сжимавшие мою ладонь. Разглядеть, кто идёт со мной рядом, было совершенно невозможно, и я терялась в догадках.

Впереди начал отчаянно ругаться Колька. Отрывая очередную порцию берёсты, он выронил наш единственный коробок спичек. Ползая вокруг ствола, Колька пытался найти спички, но только царапал руки упавшими ветками.

Нам повезло: вместо спичек Колька нашёл тропинку. Радостно перекликаясь, мы высыпали из леса на дорожку.

Вдруг что-то холодное оказалось у меня в руке. Те же пальцы быстро свернули мою руку в кулак и исчезли. Я сжимала в руке какую-то толстую цепочку.

Пока мы шли по тропинке, становилось всё светлее, тьма отступала. Вскоре мы вышли из леса и двинулись к фонарям деревни.

Я подозрительно осматривала всех ребят, надеясь понять, кто же держал меня за руку. Но все эмоционально обсуждали наше приключение, не обращая на меня внимания.

Дома я рассмотрела подаренную цепочку – это был очень модный в то время самодельный металлический браслет с пластинкой. На её внутренней стороне по-английски было написано: «I love you».

Долго потом я пыталась найти дарителя браслета. Но тайна эта так и осталась во тьме…

Олимпиада

В нашей деревенской компании первый магнитофон появился у меня: родители подарили на день рождения. Всё лето я воображала и гордилась перед мальчишками. А в сентябре Андрюшке тоже подарили магнитофон.

Обычно в Москве мы не встречались: разъехались из деревни, и всё – до следующего лета. Иногда мы звонили друг другу, если случалось что-то очень важное. Андрюшка, конечно, позвонил:

– Мне магнитофон подарили. Теперь у меня тоже есть! Магнитофон-то есть, а записей почти нет.

– Хорошо! Перепишем как-нибудь мои кассеты.

Уже где-то в октябре, Андрюшка опять позвонил, радостный такой:

– На выходные родители уезжают в деревню. Бери магнитофон и приезжай! Запишем мои кассеты. А ещё я переписал у друга «Pink Floyd»!

Я «Pink Floyd» просто бредила. Так радовалась, что скоро он у меня появится! Заранее собралась, настроилась, что поеду. И вдруг в школе объявляют:

– В следующее воскресенье нужно явиться на районную олимпиаду по математике.

Как я злилась! Просто бесилась:

– Раз в кои веки решили встретиться в Москве, и тут эта олимпиада, чтоб её! И не поехать никак нельзя! А как же мой любимый «Pink Floyd»? До лета ждать, я просто не выдержу…

Собрав кассеты, магнитофон, я, с огромной сумкой, поехала на олимпиаду. Злая, как фурия. Олимпиаду надо было писать шесть часов:

– Считай, весь день пропал…

Раздали варианты. У меня была одна мысль:

– Быстрее, быстрее! Решить и бежать.

Было такое правило:

– Если сдаёшь раньше времени, нужно решить все задачи.

Иначе не примут и не отпустят. Особо не вчитываясь в условия, я писала, что первое в голову придёт, только бы быстрее. За час всё решила, пошла сдавать. Преподаватель взял у меня работу и посмотрел так грозно:

– Не пытайтесь сбежать, я проверю. Если что-то не решено, не отпущу!

Сидел, листал. Я на месте подпрыгивала, стремилась уехать. И чудо случилось: он меня отпустил. Даже олимпиада не смогла мне помешать переписать мой любимый «Pink Floyd»!

Через неделю в школе объявили, что я заняла первое место в районной олимпиаде по математике. Торжественная линейка, грамота, аплодисменты…

Потом передали варианты в школу для разбора в классах. Смотрела я на них, как будто в первый раз видела. Вообще не понимала, как могла такое решить. Словно кто-то другой их за меня сделал…

Аза

Родители моей подруги Марины были геологи, и папа летом ездил «в поле»: в экспедиции. Однажды он привёз щенка сибирской лайки, ему его подарили. Вернее, не его, а её – Азу.

Аза была очень красивая: белая с рыжими пятнами по спине и бокам, хвост – тугим колечком. Утром Маринин папа сам выгуливал Азу, а вечером с ней гуляли мы.

Как-то раз я зашла погулять с собакой. Через дверь мне было слышно, что в квартире творится что-то невообразимое. Аза лаяла, младшая сестра кричала диким голосом, Маринин папа тоже, и в квартире были шум и топот. Я позвонила в дверь, Марина сразу выбежала с Азой, и мы пошли гулять. Уже на улице она мне рассказала, в чём дело.

Её младшая сестра никак не отвыкала сосать палец. Папа пожаловался на это сотрудницам на работе:

– Дочь всё время сосёт палец! Мы и ругали, и уговаривали, и палец бинтовали. Ничего не помогает!

– А вы натрите ей палец острым перцем! Раз лизнёт – навсегда забудет!

Достать в Москве зимой острый перец в те времена было невозможно. Зато на окне у них росло несколько декоративных. Маринин папа, не сказав ничего маме, взял и натёр палец младшей дочери этим перчиком. Как она заревела, только лизнув! Пришлось ему признаться во всём:

– Это я ей палец перцем натёр!

Чтобы прекратить поток упреков, папа решил доказать, что ничего такого страшного в этом перчике нет:

– Да что тут такого? Подумаешь, палец натёр! Вот смотри, я целый сейчас съем!

Как раз, когда я позвонила в дверь, был самый разгар событий. Маринин папа носился по квартире с высунутым языком и кричал:

– Воды!!!

Аза решила, что с ней играют, и бегала за ним с громким лаем. Сестра ревела, а мама отмывала ей палец и язык под струей воды.

Когда я вечером заходила, то ждала в коридоре. Аза в нетерпении скулила под дверью, а Марина, как всегда, металась. При этом мы болтали или обсуждали новости, от чего сборы еще затягивались. Слышимость в доме была феноменальная, и все наши разговоры доносились до её родителей.