Александр Асмолов - Французский завтрак Страница 11

– Не знаю. Посмотрим. Давай-ка я тебя кремом намажу.

Лиза демонстративно откинула легкую простынь, закрывавшую стройное тело. После ванной она так и не надела купальник и теперь, засмущавшись, настороженно оглянулась. Убедившись, что посторонним эта картина недоступна, она прикрыла глаза и медленно откинулась на спинку шезлонга.

Было приятно ощущать нежные прикосновения сильных рук. Сначала робко, а потом всё смелее они покрывали её тело прохладным кремом. Она едва вздрогнула, когда руки остановились, а теплые мягкие губы коснулись её груди. Язык щекотал маленький упругий сосок, который непослушно торчал в сторону. Руки осторожно прошли по загорелому животу и спустились к бедрам. Медленными кругами они приближались к холмику, покрытому светлыми, едва заметными завитушками.

– Эй, я там не загораю, – остановила его Лиза.

– И это заметно.

Было видно, что мышцы ног девушки недавно были отлично тренированы. Сейчас их очертания стали плавными, но чувствовалось, что за ними тщательно следят.

– Я помню, ты рассказывала, как занималась гимнастикой, – залюбовавшись, произнес Иван. – А сейчас бегаешь по утрам или это велосипед?

– Нет, нам фирма оплачивает абонемент на корты. Правда, я не столько играю в теннис, сколько бегаю за мячиком, – смущенно ответила Лиза.

– И результат просто отличный. Так, теперь переворачиваемся.

Иван с удовольствием касался упругой кожи, втирая крем. Потом стал всё сильнее массировать мышцы спины. Лиза расслабилась, и мягкие волны стали прокатываться сверху вниз, меняя способ воздействия.

– Как приятно, – блаженно улыбаясь, прошептала девушка, – я даже не помню, чтобы кто-то мне так массаж делал.

– А я никому и не разрешаю, – быстро отреагировал Иван.

– Тогда я назначаю тебя личным массажистом, – пошутила девушка.

– С удовольствием, моя госпожа.

Волны похлопывания, пощипывания, надавливания стали прокатываться от упругой попки до самых пяток и обратно. Лиза с наслаждением прислушивалась к прикосновениям и, казалось, видела их с закрытыми глазами. Сильные пальцы теребили разогретые мышцы, заставляя их отзываться на каждое движение. Закончилось всё нежным поглаживанием и шутливым хлопком по попке. Иван накрыл её полотенцем и строгим тоном приказал:

– Пять минут лежать!

– Если скажешь, что ты не профессиональный массажист-соблазнитель, я тебе не поверю, – пошутила Лиза.

– Просто я немного знаком с этим, – засмущался парень, довольный своим делом.

– Понятно, понятно…

– В спортивной школе был курс массажа, вот что-то запомнилось. К сожалению, в нашей стране массаж практически не используется. Разве что спортсмены да балетные держат его в своем арсенале. Но это только одна ветвь использование массажа – релаксация и тонизирование мышц. Главная же вообще нам недоступна.

– Почему? – заинтересовалась девушка.

– Мы люди иной культуры. Массаж родился и процветал в теплых странах. В Индии и сейчас много школ массажа. Как йога, он используется в лечебных целях – с различными маслами, настоями трав, лечебными грязями. Если верить, что тело и душа едины, тогда воздействие на тело может лечить душу, и наоборот. Собственно, это и есть часть понятия красоты – Гармония.

– Ты имеешь в виду массаж лица? – удивилась Лиза.

– Нет. Красота – это не только правильные пропорции. Особенно если говорить о лице. Красота заключена в том впечатлении, что нам передается. Это как разговор, только не словами, а эмоциями. В Индии под красотой понимают некий древний язык, к сожалению, абсолютно неизвестный нам.

– Как интересно. Мне раньше очень нравились индийские танцы. До сих пор не могу себе этого объяснить, но получала необычное удовольствие. Даже пробовала как-то заниматься, движения и позы достаточно сложные, но это так приятно, – девушка многозначительно замолчала.

– Это потому, что в тебе дремлет великая жрица. Язык танца, язык выражения лица очень древний и не требует перевода. Он работает на подсознательном уровне, потому понятен многим. Ну, у кого глазки открыты.

– Что ты понимаешь под языком – выражение лица?

– Лица… – Иван помолчал. – Ты любишь смотреть фотографии? Особенно не современные цветные, а старые, чёрно-белые.

– Да. У нас в семье хранятся еще дореволюционные. Они не в альбоме, а на таком плотном тисненом картоне. Я тоже замечала, что они необычные. Вот вроде бы такие же люди, ну – одежда другая, обувь. А я могу подолгу разглядывать их. Есть какие-то дальние родственники, но есть и просто посторонние люди, это не важно. – Лиза задумалась. – Даже не знаю почему.

– У меня было то же самое, – подхватил её мысль Иван. – Смотрю на такую фотографию и получаю удовольствие.

– Ты на девушек заглядывался, – пошутила Лиза.

– Нет. Не в этом дело. Я сначала не мог понять, потом вдруг объяснение само откуда-то выплыло. Я вроде как разговаривал с человеком из прошлого.

– Ты говоришь о выражении лица? – прервала его девушка.

– Именно. Лица на старых фотографиях полны достоинства и спокойствия, – Иван задумался, подыскивая слова, – духовной красоты. Вот это и привлекает в них.

– Да-да, ты прав, – согласилась с ним девушка. – Я, когда иду фотографироваться, пытаюсь сделать такое же лицо, но выходит всё наоборот. Я себя как увижу на такой фотографии, в ужас прихожу.

– Сейчас всё наоборот, – улыбнулся парень, – ты просто потрясающе выглядишь. Рекламное агентство сразу же заключило бы с тобой договор, – Иван нежно погладил её по спине. – А я так влюбился в тебя, что сам удивляюсь.

– Нет причин влюбится? – Лиза повернулась на бок и лукаво посмотрела на Ивана.

– Есть, конечно! Но самое интересное, что ты сама об этом не подозреваешь. Кто-то этому пытается безуспешно научиться, а у тебя от Бога, – он нежно осмотрел в её светлые глаза.

– И есть какой-то секретный массаж, который влияет на красоту? – полушутя, полусерьезно спросила Лиза.

– Как ты думаешь, может ли быть красивым лицо у человека с головной болью или другим недомоганием? – вопросом на вопрос ответил парень. – Может ли быть красивым зависть или злость? Может ли быть красивым безразличие или надменность?

– Но говорят же – холодная красота, – не сдавалась собеседница.

– Холодная, то есть неживая, отчужденная. Отчужденная от души – манекен. В этом случае могут быть лишь правильные пропорции, но не красота, – Иван задумался, смотря куда-то вдаль. – Даже неживые замки или парки могут быть красивы, если автору удалось передать им часть своей душевной теплоты. По-моему, искусство в том и состоит, чтобы создавать что-то не только по определенным правилам, но и делать это с любовью.

– Не знаю, как насчёт искусства, но когда мои тетки начинают печь пироги… – Лиза мечтательно покачала головой, – никакие кулинарные передачи не расскажут. Я с детства любила смотреть на это. Сяду на стульчик и глаз не свожу. Они все время поют да прибаутки приговаривают, посмеиваются. А как пахнет на кухне! Слюнки текут. У нас на даче печь настоящая. Еще дед сам сложил. Спится на ней… Представляешь, я как-то пристала к деду – есть ли секрет какой. В детстве непоседой была ужасной, а на даче могла до обеда проспать. Оказывается, он сухую мяту в раствор подмешал, когда складывал печку, вот она и убаюкивала.

– Не первый раз слышу о твоём деде. Наверное, мастер был.

– Да, дед у нас легендарный. Вернемся – обязательно поедем на дачу, сам все увидишь. Все с душой делал. Руки у него золотые были, – она помолчала. – Слушай, а руки от массажа сильно устают?

– Зависит от того, с какими мышцами работать.

– Я бы, наверное, не смогла. А уж старику какому-нибудь массаж делать тем более.

– Ну, это как для врача – есть пациент, а не человек.

Лиза поняла, что ей было бы неприятно, чтобы Иван кому-нибудь ещё делал массаж. Эта мысль насторожила её: она всё сильнее привязывалась к Ивану. Тревога возникала не потому, что он был плохим человеком. Нет. Просто у неё ещё не было столь серьёзных отношений ни с кем, и появляющееся чувство зависимости, какой-то несвободы было непривычно. Она всегда была очень самостоятельным человеком и привыкла сама принимать решения. Теперь же все чаще она стала соизмерять их с Иваном. Он не был для неё парнем с дискотеки, с которым можно поболтать по телефону в свободное время, сходить в кино или отказаться. Он становился её частью, заполняя собой её внутренний мир. Возможно, именно это и тревожило её, хотя ей нравилось чувствовать его рядом, ощущать его заботу, слушать его или даже просто знать, что он поблизости.

Её мысли прервались. Это Иван присел на корточки около шезлонга. Он приблизился к её уху и заурчал, как котенок. В этой шутке было столько нежности, что она обняла его и тихо поцеловала в знак благодарности.

– Спасибо, милый. Мне так хорошо сегодня, но я какая-то сонная. То ли перелет еще сказывается, то ли твой Валороссо так действует на меня.