Анатолий Гурский - Лики земного родства (сборник) Страница 11

Половицы под ногами виновников как бы снова вернулись на своё скрипучее место, и довольные таким исходом мужики согласно закивали головами. Но едва выскочили за уличный угол, как ветврач взял лаборанта за грудки:

– Теперь слушай меня-я-я, обалдуй хренов! Возмещение спирта я беру на себя, а вот ты… ты выкорми в том гнезде замену такой же, как и сам, утонувшей дуры.

– Ка-а-ак же я это сделаю, Семёныч? – в растерянности задрал вверх козырёк своей бейсболки тот.

– Мозгой и руками, как! Возьми у меня инстру-у-умент и… алга – вперед, лабор!

– Ну, это, допустим, я понял, – укладывая в свой портфельчик полученные «причиндалы», буркнул Серик. – А вот как определить в том грёбаном гнезде именно самку, а?

– Как? А на ощупь, мой пужливый, на ощупь, – наконец-то разразился смехом ветврач. – Или можешь позвать на помощь даже шефа с лупой.

– Да пошел ты!.. Гинеколог блошиный тут еще нашелся…

И стал он теперь чаще выбегать от коллег тайком не к своей машине, а к мышатам. Научился поить их молоком из пипетки. Начал прикармливать детской смесью из инсулинового безыгольного шприца. Потом отсадил в свою ловчую клеточку наиболее крепкую из них, максимально похожую на утопшую мышь, и стал подбрасывать ей зернышки проса, очищенные семечки, крошки хлеба. А когда подошёл установленный срок, провинившиеся сотрудники с гордостью рапортовали: мол, ваше задание, уважаемый шефуш-ка, выполнено!

Однако их радость оказалась недолгой. Как ни караулили они новую поселенку лабораторной клетки, как её ни подкармливали доппайком, она всё-таки убежала. Воспользовалась тем же вариантом, что и её серая «мамка». Только эта уже скрылась бесследно. Именно в день включения её в опытные работы по выращиванию вакцинных штаммов холерного вибриона…

И только теперь, когда даже Абрам Ильич понял их хитрую подставу, эта «серая» окончательно превратилась здесь в необратимую улику. Лаборант за своё творчество уволился по «собственному желанию» самого начальства. Ветврача же, учитывая его предпенсионный возраст, оставили… на пониженной должности. Поодаль от подопытных особей и этилового спирта.

Природное возмездие

Самцы уже запели своим синичкам на зеленеющих ветках приятную по звонкости мелодию, воспринимаемую людьми как «пили-пили-пили… не здесь ли мы гнездили». Но эта изумрудно-беременная весна не для всех пробудила только природу. Крупный городской чиновник с брючными лампасами грустно посмотрел в окно, по которому уже постукивали своим лёгким ветровым покачиванием молодые листочки, и с сожалением произнес:

– Вчера вечером, майор, из-за твоих проделок «Большой» впервой поставил меня по стойке «смирно»… Ты хоть знаешь, что тобой сам финпол заинтересовался?

– Никак не-е-ет, господин полковник, – сохраняя природную уверенность, слегка лишь пригнулся от столь неожиданного словосочетания почти двухметровый сотрудник.

– Значит, вовремя я тебя, – резко повернулся к нему человек с типичным фейсом ещё советской милицейской поры. – Зато уж точно знаешь, что у нас началась модернизация таможенной службы, переаттестация кадров… Поэтому давай-ка, майор, оформляйся срочно на пенсию по выслуге лет и «залегай на дно».

– Есть оформляться! – только и смог вымолвить перекривившийся в прыщеватом лице Вадим.

– Вот и договорились, – попытался смягчить их официальный диалог полковник. – И тебе, полагаю, будет хорошо: не придется такому больше чем стокилограммовому детине даже зачет по ходьбе сдавать, не то что по другим дисциплинам… И нам за отставника не отвечать. В общем, одним выстрелом двух зайцев укладываем, ха-ха-а!

Майор прищурено глянул на начальственный погон и подумал: «Когда секретарша тебе заносила мои конвертики, то даже виду не подавал, а теперь ещё и ухмыляешься». И отправился своей увесистой походкой домой. Встретившая его супруга уже с порога поинтересовалась резким спадом настроения и подбодрила:

– Ни финансовая, никакая другая полиция, Вадик, к тебе не подкопается. Ты же денежку в подконтрольных им банках не хранишь? Так что не робей и держи теперь хвост взамест пистолета, который очень вовремя сдал!

– Да-да, Айжана… Это же по твоему совету я их услугами не пользуюсь… Вот и скажи теперь, что ты не провидица чуть ли не от Ванги.

– Так и прислушивайся отныне к каждому моему шороху, дорогой бывший начпоста, – ласково щелкнула его по носу жизнерадостная жена.

«Твоим оптимизмом мой испачканный деньгами зад не прикроешь», – подумал окончательно переодевшийся в штатскую одежду Вадим. Стал мысленно проигрывать все возможные с ним ситуации и впервые в своей офицерской жизни даже трухнул. Выглянул в окно, за которым уже вовсю и на все голоса распевали новый майский день разнокрылые птички, и решил тоже спуститься на их земной «этаж».

– Ты куда? Тебе ж сказано «не светиться», – остановила его у двери супруга.

– Да что-то зуб… от нервного напряжения, наверно, – экспромтом, но с должной гримасой приврал-пробормотал он.

Едва появился в придомовом скверике, как подошли такие же неработающие соседи. У самого старшего из них оказался день рождения. Да не простой, а календарного окончания рубежного «мушель жас» (шестой 12-летки) его жизни. Учитывая мистическую опасность такого возраста, аксакал повел мужиков-пенсионеров в расположенное рядом кафе. Только взяли по кружке золотисто-пенного напитка, как зазвонила «сотка» Вадима.

– Тсс! – почти приказал он товарищам замолчать. – Да, Айжанка, я ещё в дороге, после осмотра врачом позвоню.

– Такой здоровяк… почти слон-ментяра, а вот жёнку-моську всё боишься, – рассмеялись старики.

– Это я-то?.. Да я её, бля… Вон она у меня где! – с улыбкой сжав правую руку в кулак, взялся за кружку левой отставник.

Не успели рассказать по анекдоту о жёнах, тёщах и прочих членах смешных семей, как аксакал притормозил свой дальнозоркий взгляд поверх очков на окне. Перевёл его на соседа-майора и со сдержанной улыбкой тихо оповестил:

– Вот и она, лёгкая на помине.

Тот оглянулся, увидел подходящую к кафе супругу и, подхвативши под собой обеими руками стул, кинулся вместе с ним в туалетный угол зала. Да так стремительно, что едва успел проговорить:

– У-уберите к-к-кружку… я ж у стоматолога сейчас…

Даже попавший ему под ноги кот, который мурлыкал над подброшенной косточкой от жаркого, и тот вынужден был с визгом огрызнуться:

– М-мя-у-уа… Ты бы ещё весь стол с дедами за собой потащил, герой-конспиратор! Штопай я так мозги своей ушастой, она бы точняком мне вырвала… не только язык.

Всего лишь промелькнувшая мимо их заведения Айжан не нашла супруга ни в стоматологии, ни по дороге назад. Он её встретил уже дома. Запихал под здоровую щёку шматок ваты, которую промочил в остатках специально выпитой рюмки настойки боярышника, и притворно почти замычал: мол, вишь, говорить не могу. «Неужели опять врёт или так мастерски притворяется?» – подумала она и с чувством чуть ли не реального ощущения собственной боли остановила его дальнейшие попытки:

– Ладно-ладно, ты помолчи пока, только слушай. Я ж ведь бегала за тобой, чтоб сказать не совсем телефонную, малоприятную новость…

– К-как… кую? – едва не выронив ватный тампон, нарочито прокаркал Вадим. И случайно глянул в сторону лоджии, на подоконнике которой звонко присела синичка. «Не хрена тут ещё и тебе подсматривать, пигалица, котом не драная!» – мысленно возмутился он и чуть было опять не выдал своё актерство.

– Да молчи ты уже, говорю тебе!.. Только уши включи получше.

– Ну-ну! – раздалось глухое урчание закивавшей головы, глубоко точно вбитой в плечи мужского массивного тела.

– Вот те и ну… Я встречалась с женой твоего бывшего шефа, так он передал тебе горячий офицерский привет. И настоятельно посоветовал «наглухо закрыться»…

– И-и к-ка-а-к?! – уже более чистым голосом почти пропел аж привставший с дивана супруг.

– Да не «какай» ты, а то ватой ещё подавишься… Делай теперь только то, что тебе скажу… по моей инструкции.

Вадим сменил обе «симки» своего мобильного, стал крайне редко и лишь по необходимости выходить на нужных для него людей. Прекратил, чтобы ненароком не проболтаться, даже элементарные мужские «междусобойчики» с соседями. И начал тайком готовиться к семейному турне по Европе. Осмотрел, подладил, подкрутил все квартирные краны, розетки, шкафные и дверные замки. Особо пристальное внимание уделил лоджии и окнам, выходящим непосредственно в сквер. А к внутренней решётке первой, имея школьные знания по физике, подвёл даже электропровод. «Пусть теперь кто-нибудь сунется, тут же косточки погреет», – не без гордости за свою смекалистость молча хлопнул в ладоши отставной майор и вышел с собранным хламом на улицу.

Несмотря на то, что уже стемнело, шагал он к мусорным бакам в приподнятом настроении, как и бывает перед дальней дорогой. Но когда стал возвращаться назад, перед ним внезапно вырос подобно темнеющему рядом кустарнику коренастый мужчина. Неожиданный удар под дых, и скорчившийся от боли Вадим свалился вместе с радужностью своих мыслей прямо под ноги незнакомца.