Bandy Sholtes - T-Shirtoлогия. Общая теория футболки. Полутрикотажный роман Страница 11

Иногда после нескольких рюмок хочется знакомиться. Нет, не с официантками – я их боюсь. Неизвестное пугает. Подходящие же мужские кандидатуры были заняты своим и сначала я плюнул на новые знакомства, но.

Включил группу Pow Wows. Первые песни довольно хорошие. Но название непонятное. Я не знал, откуда прибыли те англоязычные пьяненькие уже дяди, особо не прислушивался, но решил спросить у них.

Когда я подошёл, они отреагировали радушно. Видимо, хотели понравиться окружающим – на всякий случай, мало ли. Да и вызвать симпатию официанток заодно. Хотя официантки и так уже во всю хихикали и строили глазки. Я спросил по-английски, не знают ли случайно, что значит Pow Wows. По первому же слову понял, что инглиш им не родной. Оказалось, один из Польши, а второй из Вены. Не важно.

Австриец совсем не удивился вопросу и сказал: «да, сейчас, одну секунду». И стал постукивать пальцем по экрану своего телефона или чего – что-то карманное и большое. Короче, он чё-то понажимал и показал экран.

Pow Wows. Тот же альбом, что и у меня.

В баре одиннадцать человек. Включая официанток и пиццеологов. И у двух чужих другу друг людей на девайсе была одна и та же группа. Pow Wows вообще-то – не хуй знает что. Но точно не Radiohead и не Iron Maiden – по количеству слушателей. Я потом глянул их на Youtube и у одного из клипов был просмотр всего 214 раз. Не 214 000, а 214.

После такого совпадения не хватало лишь двух грабителей в масках, которые бы ворвались с одним пистиком на двоих, чтоб забрать выручку у захмелевших официанток. И ещё не хватало, чтоб у одного из них была майка, да, угадали – Pow Wows.

А у второго, скажем, Absinthe Makes Me Crazy.

Или I Love Pizza.

Или Mutemath. Хотя нет, Mutemath уже слишком.

Но, к сожалению, грабители не пришли, маек Absinthe Makes Me Crazy не существует – не говоря уж о Pow Wows, – так что «кина» не получилось.

А ещё после того совпадения, по барной алкологике, мы с австрийцем, поляком и официантками должны были забухать. Ну, по музыкальной теме, так сказать – родственные powwow-души, общие вкусы и прочее. Но я вежливый чел, я видел, что у них планы на вечер и на обслуживающий персонал. И ни в коем случае не хотелось, чтоб подумали, будто я под предлогом вопроса и музыки хочу за ихний счёт абсент пить. Не тинейджер уже.

А Pow Wows, как потом Google показал, – это собрание североамериканских индейцев, что-то типа фестиваля. Так что, учитывая предельно малый шанс на одновременное присутствие Pow Wows в player-ах случайно встретившихся в четверговом баре людей – один из которых воще был проездом, – индейцы каким-то образом вмешались. И дали знак. Без этого знака я б и не посчитал нужным это запоминать. Возможно, мы с австрийцем были лишь пешками в игре индейцев. Просто пешками, которые записали себе Pow Wows на девайсы, чтоб встретиться.

Вот только думаю. Если я, записав эту историю, сам по своей воле повторно стал пешкой в игре индейцев – запустив историю в некотором смысле в космос, – то стал ли повторно пешкой тот австриец? После того как, нафлиртовавшись вволю, вернулся домой. И если да, как он это сделал? Или как космос заставил его это сделать?

Надо было его имэйл записать.

Хотя, если б я и спросил его об этом в письме, он бы:

1. Не понял, при чём здесь индейцы.

2. Не ответил бы, потому что обиделся за «пешку».

3. Попросил бы скинуть контакты рыжей официантки.

4. На пункт третий я б ответил, что с официанткой он познакомился благодаря индейцам и что у них прекрасное совместное будущее.

5. И что у неё будет квартира в центре Вены, когда он умрёт от томагавка.

6. Или от абсента.

7. Или от руки девайса.

Нет. Я бы ему написал что-нибудь другое. Чтоб запутать.

Скажем, типа такое:

Если писать стихи —То уж обязательноО молодых официантках,А не об индейцах.Ведь молодые официантки —это наше будущее.

Бля, в «Egо» ж вай-фай есть. Он просто загуглил Pow Wows. Какой же я дурак. Стихи ему тут пишу.

Все мозги бля в океан уплыли.

Майка для усталых меломанов. Вроде бы – от чего там уставать? Музыку слушать – не картошку чистить.

Но, скажу неусталым меломанам, тут неожиданная вещь происходит. Хорошей музыки всегда было много. Ну не то чтобы слишком много – по мнению некоторых, её совсем даже мало – но на одну жизнь вроде хватает. Если постоянно копать и копать и алмазы меломанские раскапывать. Тем более щас – с интернетом парочку алмазов накопать легче, чем книгу прочесть.

Но годы идут и алмазы не то чтобы уже не попадаются, а перестают быть алмазами. Вот вроде нарыл чего-то, включил наугад – похоже на алмаз. А потом расслушал – не, ни фига не алмаз. Так, цветная стекляшка, поцарапанная вдобавок в двух местах. Или даже не стекляшка, а воще жвачка засохшая.

И Сталин, сука, со своим музметодом выбрасывается на берег мозга.

Дело, скорее, не в отсталости алмазной промышленности, а в усталости меломана. Усталого меломана перестают цеплять неизвестные группы/альбомы/раритеты. Ему привычнее сидеть в своей старой звуковой колыбельке. Типа разочарованного в современности пенсионера:

– А вот раньше… раньше даже рыбий жир был вкуснее…

Всё хорошее, чего есть в музыке, усталый меломан давно расслушал и разобрал – по ноткам, песенкам и воспоминаниям первых гитаристов, вторых менеджеров и живых ещё участников легендарной команды.

Ну и ясно, что на живой концерт новенькой группы «Мухи Не Ебались» меломана из колыбельки вытащить трудно. Особенно если все участники группы до сих пор живы. Пионерия, бля.

Думаю, музыкальная усталость – закономерный процесс. Все там будем. Или почти все.

Да и, положа руку на сердце, что хорошего в этих живых концертах? Одни кровь, пот и слёзы. А на следующий день бодун, кровь и слёзы. И шум в ушах, и денег ноль, и крепатура в мускулах и сиськах.

Хотя сходить на концерт в такой майке стóит. Тебя будут фоткать, будут улыбаться, и ты, чо уж там, тряхнёшь стариной и вспотеешь разок-другой. Ну а кровь со слезами – это необязательно, это для молодых.

Только вот на сцену лучше не лазить, мало ли. Басовая струна лопнет и в глаз даст. Или вокалиста на твои кеды стошнит. Или охранники ни за что побьют.

Да, и смотри, чтоб из рюкзачка телефон не спиздили.

Когда умерла 97-летняя троюродная бабушка Марселя – так он мне, во всяком случае намекнул, – он после поминок пришёл ко мне ночевать. С гобеленом и польским винилом Rolling Stones под мышками. Диск «Through the Past, Darkly» клёвый, а вот гобелен – херня, хоть ему и не меньше лет, чем бабушке. Примитивный пейзаж в массивной раме.

– Чувак, сотри, какой… гобелен… – бормотал пьяный Марс. – Наследство. Сто баксов минимум. Или даже триста. Продай, чувак, пожалуйста. Мне неудобно такими делами заниматься. Бабушка умерла, плов забыл сварить… и всё такое.

– Типа мне удобно.

– Ну, ты там аферистов всяких знаешь, поспрашивай. С меня бутылка…

– А роллинги – тоже наследство от бабушки? – спросил я.

Но Марс уже уснул. Прямо в очках.

Большие Coca-Colовые зонтики перед кафе. Coca-Colовый брезент трепещет на ветру. Брендовый флаг. Coca-Colе холодно. Как ёлочке в лесу – уже ноябрь. Но ей не страшно. Coca-Colа – оптимистка. Нет причин для плохого настроения. У Coca-Colы скоро Новый год. У Coca-Colы скоро новый Финансовый год. Несмотря даже на неприятности в лице идиота, который приближается к бьющейся на ветру Coca-Colе.

Подойдя к СС, как лесоруб к ёлочке, он сунул дымящийся бычок в уголок губ. И, пьяно улыбаясь, достал ножницы. Сосредоточенно стал вырезать кусочек флага. Затем сунул кусок Coca-Colового тела в карман. И зашагал домой, грея CС-плащаницу холодной рукой в грязном кармане. А порезанный брендовый флаг остался трепетать на морозном городском ветру, как надорванное платьице спящей бездомной экс-уборщицы. Ожидая нового Финансового года.

Coca-Colе похуй раны. Режьте Coca-Colу.

Режьте, братцы, режьте. Режьте осторожно. Режьте, чтобы видел. Пассажир дорожный.

Это был бы красноречивый тест для батюшек. Легко проверить экспериментально – если, конечно, найдётся храбрец.

Вот ведёт пастор в такой майке каждое воскресенье службу. Целый год. Если через год его паства не уменьшилась – он хороший поп. Если уменьшилась – плохой.

Священники всех видов и всего мира постоянно упоминают о смерти во многих или почти всех своих проповедях.

А тут майка без философии, водички и призывов не грешить просто напоминает о смерти. Как бы это сработало? Что подумали бы прихожане? Как среагировали?

Да, не упомянул ещё о третьей возможности – а что, если паствы у такого священника стало бы больше? Скажем, хотя бы на парочку усталых меломанов. Он был бы, конечно, очень рад. Да и я тоже – это значило бы не только, что он хороший пастор, но и то, что майка хорошая. Эффективная, работающая.

Это вам не I ♥ NY.

Или Kiss Мe.

Концерт. Жёсткий такой. Сплошные ужасы, death, метровые волосы и крашенные в трупный цвет музыканты.