Руслан Ходяков - Птица Чабос. В погоне за мечтой Страница 11

– Александра, – смущенно проговорила покрасневшая стюардесса и поспешно добавила. – Здравствуйте, Мамука Вахтангович. Я и экипаж рады приветствовать…

– Подожди, гога, не говори, да? – прервал ее Мамука. – Александра, да? Сашенька, да? Только не обижайся, пожалуйста, ради бога прошу! Не говори ничего! Я скажу! Ты здесь хозяйка, да? Вах!

– Я не… – попыталась вставить слова бортпроводница.

Мамука не слушал.

– Какая очаровательная хозяйка на моем самолете! Вах!

– Я не хозяйка… Я…

– Не говори не чего! Я скажу! – Мамука, сияя от радости, сделал энергичный, протестующий жест, махнув рукой перед своим лицом. – Я знаю! Ты – хозяйка! Это Мамука Багратиони тебе говорит! Только такая красивая девушка как ты может быть хозяйкой моего самолета!

– Я бортпроводница… – подавленная ураганным напором Мамуки, уже совершенно беспомощно попыталась возразить девушка и добавила совсем – совсем тихо, чуть не плача. – Вторая… Я.

– Как вторая, слушай!? – изумился Мамука. – А где первая!?

– Во втором… – девушка чуть слышно всхлипнула. – Салоне…

– Как так!? Во втором салоне первая! В первом – вторая! Как такое может быть?

– По штатному расписанию… – робко проговорила стюардесса.

– Э-э-э-э! – Мамука заметил совсем нерадостное настроение девушки. – Гога, ты, что расстроилась, да? Из-за того, что вторая, да? Вах! Не надо расстраиваться! Какое еще расписание!? С сегодняшнего дня – ты первая бортпроводница! – Мамука победоносно поднял голову. – В конце концов, это мой самолет или где?

– Но так нельзя, Мамука Вахтангович, – попыталась возразить девушка. – Таня обидится. А мы с ней подруги… Да и нет ее сейчас. Заболела она. Одна я на весь самолет… А мне на самом деле все равно первая или вторая, – поспешила добавить она.

Мамука нахмурился. Девушка сжалась.

«Уволит! Сейчас точно уволит!» – со страхом подумала она.

– Обидится, говоришь? – серьезно спросил Багратиони. – Нельзя, да? Подруги, да? – он неожиданно улыбнулся, да так весело, что на сердце у девушки моментально отлегло. – Это ты, гога, правильно делаешь! – воскликнул он. – Вах! Совсем нехорошо подругу обижать! Совсем плохо, вах! Я знаю! Мамука Багратиони все знает! – он снова повторил свой жест рукой перед лицом. Ну не хочешь быть первой… – он на долю секунду задумался. Тогда тебе дорогой подарок сделаю! Протяни руку!

Девушка послушно протянула руку Мамуке.

– Раздвинь пальцы, да? Закрой глаза, да!? – приказал Багратиони.

Девушка выполнила его просьбу.

Мамука в ответ поднял левую руку вровень с ладонью девушки и растопырил короткие волосатые пальцы, каждый из которых был увенчан массивным перстнем с каким-нибудь драгоценным камешком. – Раз, два, три, четыре, пять, – он стал считать кольца на руке. – Вышел заяц погулять!

Считалка закончилась. Мамука остановил счет на мизинце, снял с него колечко украшенное изумрудом и с возгласом «Оп-па!» ловко одел его на средний палец девушки.

– Ой! – воскликнула она и машинально убрала руку за спину и открыла глазки полные недоумения, но было уже поздно…

– Держи, Сашенька, да? Вот мой подарок!

– Извините, – девушка вернула руку в прежнее положение. – Я не хотела… – и увидев колечко, воскликнула. – Это же очень дорого!

– Вах, как дорого!? Почему дорого? Для Мамуки это недорого!

– Я не могу… – бедная бортпроводница сделал попытку снять кольцо с пальца.

– Носи, я сказал! – приказал Мамука. – Считай, что это премия от руководства, да!? Я ведь руководство на этом самолете, правда?

– Правда, – кивнула стюардесса.

– Гога, вах! – восхитился Мамука. – Правильно говоришь! Ты довольна, да? Не будешь грустить больше, правда?

– Нет, – девушка покачала головой из стороны в сторону.

– Ну и молодец, Сашенька! – Мамука хлопнул себя по ляжкам. – Вах, какой молодец! Можно я тебя поцелую?

– Ну… Хорошо, – кивнула стюардесса и, поскольку Мамука Багратиони был на голову ее ниже ростом, нагнулась, подставляя ему щеку для поцелуя.

– Вах! – запротестовал Мамука. – Не нагибайся, слушай! Такая красивая девушка не должна нагибаться перед мужчинами. Я сам к тебе поднимусь! – воскликнул Багратиони. – Мцыри! Чемодан! – крикнул он в тамбур салона.

В дверях появился высоченный черноволосый красавец, которого Родик принял сначала за самого Багратиони, и поставил здоровый, толстый чемодан между девушкой и Мамукой.

Мамука сделал шаг назад и приказал:

– Положи боком!

Мцыри опустил чемодан плашмя. Мамука встал на него и оказался одного роста со стюардессой.

– Вах! – воскликнул Багратиони, заворожено глядя в глаза девушки. – Прекрасная моя! Подари бедному грузину свой волшебный, действительно дорогой поцелуй!

«Ну и загнул! – подумал Родион Оболенский, с восхищением наблюдая всю эту сцену. – Не удивлюсь, если эта белокурая газель втрескается в грузинского недоростка без памяти!»

Оторопевшая девушка смотрела в глаза Мамуки, наверное, с тем же самым выражением, с каким кролик смотрит в глаза удава. Она опустила веки и трепетно потянулась алым ротиком навстречу к грузинским губам. Мамука, не мешкая, страстно притянул девушку за шею и отвесил ей такой жаркий поцелуй, какому позавидовал бы Ален Делон в лучшие свои годы.

– Ох, – качнувшись от легкого головокружения, только и смогла вздохнуть она, когда Мамука ее отпусти.

– Вах! – воскликнул Мамука, глядя в губы девушки и облизывая свои. – Мцыри! Шампанского нам! – он снова вскинул руку, на этот раз так, как будто в ней должен находиться бокал.

– В чемодане… – в вполголоса, как бы напомнил ординарец Багратиони.

В отличие от Мамуки Мцыри говорил без грузинского акцента.

– Что в чемодане, слушай!? – Мамука с легким раздражением посмотрел на ординарца.

– Шампанское в чемодане, Мамука Вахтангович, – извиняясь, ответил тот.

– Так достань, вах!!! Слушай, сколько можно повторять!?

– Вы на нем стоите, Мамука Вахтангович…

– На чем я стою, дарагой? – не понял Мамука.

– На чемодане, в котором шампанское, – спокойно и уважительно сказал Мцыри.

– Правда? – Мамука посмотрел себе под ноги.

– Вах! Точно стою!!! – развел он руками, глядя на чемодан. – Ты, что, я тебя спрашиваю, не мог мне другой чемодан дать!? Вах?

– Мамука Вахтангович, я же не знал… – попытался оправдаться Мцыри.

– Ничего, ничего, – стюардесса Сашенька, наконец, пришла в себя после грузинского поцелуя. – Мамука Вахтангович, вы садитесь на место, а я вам сейчас принесу… У нас в баре есть. Какое вы предпочитаете?

– Вах, вах, вах! – покачал головой Мамука и назидательно проговорил. – Мамука Багратиони пьет только французское шампанское и настоящее грузинское вино! Из собственного винограда! Мы попробуем и то и другое! Надеюсь, на моем самолете есть и то и другое, да, хозяйка моя? – спросил он у девушки.

– Конечно, конечно, – поспешно заверила стюардесса, проскальзывая мимо Мамуки и Мцыри в тамбур. – И французское шампанское есть… И вино…

В противоположных дверях салона появился усатый, широкоплечий человек в форме летчика гражданской авиации.

– Мамука Вахтангович! – воскликнул он. – Здравствуйте! Ну, что же вы!

– А-а-а-а! – лицо Багратиони расплылось в улыбке. – Вах, вах, вах! Гамарджобад! Сережа, дарагой! – он, широко раскинув руки, сделал шаг навстречу летчику и чуть не упал на ковровую дорожку самолета, оступившись с чемодана. – О, дьявол, задери меня, козел! Опять про этот чертов чемодан забыл, вах!

– Здравствуйте, Мамука Вахтангович! – воскликнул летчик, по-дружески, но с почтением заключая Мамуку в объятия. – Вы бы еще нас в воздухе развернули, – с укором добавил он.

– Здравствуй, дарагой! – Мамука, оказавшись у летчика где-то под мышками, замолотил его по спине, обнимая. – Не сердись, дарагой! Не ругайся, слушай, биджё! Не ругайся на Мамуку, вах! Очень мне захотелось с тобой снова полетать!

– Уж так уж и со мной: – усмехнулся летчик в усы.

– Вах! Конечно с тобой, дарагой! – рассмеялся Мамука Багратиони и, высвободившись из объятий, впервые окинул взглядом салон бизнес-класса. – Ну и еще с одним хорошим человеком, вах! – воскликнул он, встретившись взглядом с Вероникой, сидевшей через два ряда от него.

– Здрасьте, – кивнула она. – Очень рада вас видеть. Вы меня здорово выручили с этим рейсом… Извините, что встать не могу, – добавила она. – Велели ремни пока не взлетим не расстегивать!

– Ничего, гога! Вах! Ничего, Вероника моя дорогая! – просиял Мамука. – Не надо ничего расстегивать! Сиди себе! Я сам сейчас на свое место присяду!

– Хорошо бы, Мамука Вахтангович, – нервничая, проговорил летчик. – Мы уже двадцать минут лишних взлетную полосу задерживаем… Диспетчер наш борт на все лады по радио чуть ли не матом кроет! Присаживайтесь. Ваши шесть кресел в начале салона всегда свободны.